Бандит вскрикнул. Джошуа, не дав опомниться, уперся плечом ему в грудь и сильно толкнул, бросив на противоположную стену.
Кварторит кандалов нестерпимо жег запястье, делая использование посоха невозможным. Джошуа закричал от ярости и страха и набросился на полуэльфа. Каким-то чудом увернулся от кулака и засветил закованным запястьем противнику в висок.
Полуэльф покачнулся, но не упал. Зарычал, брызжа кровью и слюной, перехватил занесенную для нового удара руку и ударил младшего мэтра в скулу. Перед глазами Джошуа вспыхнули разноцветные искры. Потом он почувствовал, как горло его сжимает крепкая хватка. Он захрипел, пытаясь вывернуться, свободной рукой попытался разжать чужие пальцы под подбородком, но сил не хватало. Пелена опустилась на глаза, и он понял, что сейчас потеряет сознание.
Левая бесполезная рука упала к поясу.
К поясу!
Он никогда не владел левой рукой хоть сколько-нибудь толково. И уж тем более не умел выхватывать ею чужие кинжалы с чужих поясов.
Рукоять легла в ладонь как влитая.
Резко потянуть на себя. Сжать до боли в костяшках пальцев и…
Полуэльф понял за долю мгновения, что его ждет, но увернуться не успел.
– Нет! – Он отпустил шею, но перехватить руку не смог. Когда лезвие погрузилось в кожаную броню, Джошуа навалился на него и ударил снова. Потом еще.
Изо рта полуэльфа хлынула кровь, он заскулил и как-то обмяк, начал сползать вниз.
Джошуа, вцепившийся в него как клещ, опустился следом.
– И все? – как-то обиженно прохрипел бандит, осуждающе глядя ему в глаза. – Ты меня убил, парень, да? Как оно, своими руками-то?
Джошуа отпрянул.
Бросил подальше бесполезный кинжал, стал судорожно отирать руки о хламиду.
– Это ты виноват! Зачем ты пришел за мной? – крикнул он. – Заставил убить себя! Я даже не знаю, как тебя зовут!
– Меня зовут Галфин, – отозвался полуэльф. – Все так неплохо складывалось, а ты все испортил. Ты впрямь… виноват.
Его голова безвольно свесилась. Кровь заливала грудь. Он еще пару раз дернулся, будто противясь неизбежному, и затих.
Рах-кар был еще жив, но лужа бурой крови вокруг показывала, что ненадолго.
– Лабиринт его проводить, – пожаловался он.
– Странное у него третье испытание. – Джошуа аккуратно приподнял голову шамана и подложил под нее сапог Галфина.
– Это не быть испытание, – клекотнул гоблин. – Это просто так. Шутка лабиринта. Древние любить шутить. Третье дальше. Понять, в чем оно, и убить Духа. Освободи мой народ.
– Я постараюсь.
– Мы враги и ненавидеть вас, – гоблин кашлянул, – Но если убивать, то только по своя воля. Не по чужая. Наша месть – это наша месть, не Дурной Дух.
– Я не смогу спасти тебя.
– И не надо. Идти дальше, а Рах-кар пока отдохнуть. Надо еще поймать душа выродка с корявой мордой и помучить ее подольше.
– Как знаешь. – Джошуа поднялся.
Рука, освобожденная от кварторита, сильно ныла. Голова грозила расколоться от боли пополам, а на душе скреблись все проклятые из Бездны разом.
– Прощай, Рах-кар. И спасибо тебе.
– До встречи, – гоблин положил свою палочку с клыками на грудь. – Много еды и добрых костей.
Шаман закрыл глаза и затих.
Джошуа глубоко вздохнул и вошел в залитую дневным светом пещеру.
Глава 22
Человек из Герденберга
В яме царил смрад.
Джошуа замутило, он поскользнулся и упал бы, не будь в руках посоха.
Слабый свет полуденного солнца, впервые за все время появившегося на затянутом тучами небе, падал на самое дно, освещая бесформенную кучу.
Джошуа знал, что именно сброшено сюда. Кто именно. Убитые солдаты, которых он повел за собой, обещая победу. Еще утром живые и полные надежд – теперь они были лишь искореженными, безвольными телами с изломанными руками и ногами.
Но откуда этот жуткий запах? Ведь прошло только несколько часов.
Подойдя ближе, он разглядел, что тел в яме намного больше, чем ожидалось. Видимо, защитники замка.
Кислый органический запах разлагающейся плоти ударил его, словно молотом. Джошуа закашлялся, закрыл лицо рукавом хламиды. Подошел ближе.
Тела лежали вперемешку, лишая всякой возможности выделить кого-то конкретного. Просто пустые сосуды давно ушедших душ.
Взгляд упал на чью-то ногу, закованную в броню: край темного от крови сюрко налип на металл, щерясь половиной разрубленной геральдической рыси. Сэр Блоквуд, настырный и шумный болван, храбрый защитник Римайна, покойся с миром.
Покойтесь с миром все вы.
Стон.
Джошуа поднял голову, закрываясь от бьющего в глаза света.
Командир наемников лежал почти на самой вершине горы тел.
Свет играл на звеньях кольчуги – в тех местах, где не было пятен или прорех от ударов. Лицо, залитое засохшей кровью, было спокойным и сосредоточенным. Пальцы, освобожденные от перчаток, покоились на застрявшей в груди стреле.
Кай снова застонал, пальцы сомкнулись на липком дереве и напряглись.
Джошуа кинулся к горе трупов и начал карабкаться, то и дело хватаясь за окоченевшие конечности и покрытые засохшей кровью доспехи. Тела поддавались и разъезжались под его ногами; несколько раз Джошуа терял равновесие, чуть не падал. Он не знал, почему еще не блюет, корчась в каком-нибудь темном углу.
– Кай! – почти крикнул он, забираясь наверх груды трупов. – Вы живы?!
Мутные от боли глаза сфокусировались на нем не сразу. Сначала в них мелькнула ярость, потом утихла без следа.
– Пришел добить? – прохрипел он. – Нечего было… беспокоиться.
– Нет! – Слишком громко. Он сбавил тон. – Нет, я борюсь с ним. С Призраком. Он владеет мной. Но не полностью. Мэтр Гаренцворт и Рах… научили меня… Научили, как этому противостоять.
– Славно, – слабо отозвался Кай. – Значит, помочь пришел?
– Видимо, да.
– Вылечить можешь?
– Вы же знаете, я не силен в этом… Такие повреждения…
– Ясно. Тогда слушай. – Кай разжал пальцы, оставив стрелу в покое. – Видишь бляху на моем поясе?
– Вижу.
– Видишь змеек на ней? Две черные и две белые?
– Да.
– Потайные сосуды. В черных – мертвая вода, в белых – живая.
– Но откуда…
– Не время.
– Да, конечно.
– Воды там демонски мало. Ее нужно влить в рану. До капли. Ясно?
– Да.
– Прежде чем влить что-то в рану, надо вытащить стрелу. Сделать это будет нетрудно. Уж больно узкий наконечник.
– Надо снять с вас кольчугу.
– Это и так небыстро, а уж сейчас…
– Что же мне делать?
– Можешь порвать. Даже не буду требовать… компенсацию.
– Но я не могу! У меня в арсенале мало гуманных заклинаний, любое скорее повредит вам, чем поможет.
– Ну тогда у нас проблемы. Придется снимать по старинке. Только поторопись. У меня, кажется, мало времени.
Джошуа схватился за низ кольчуги.
– Погоди, – остановил его Кай. – Сначала вытащи стрелу.
– Вы правы. Простите.
Руки потянулись к стреле, но остановились в нерешительности.
– Главное – резко дернуть, – подсказал Кай. – Наконечник гладкий. Главное – выдернуть одним приемом.
– Одним приемом, – тупо повторил Джошуа.
«Ко мне, мертвый человечек», – голос Призрака ворвался в сознание, сметая все преграды. От неожиданности Джошуа вскрикнул и завалился на бок, с трудом удержавшись на куче тел.
– Без чувств падать необязательно, – сказал Кай.
– Это Призрак, – просипел Джошуа. – Он призывает меня. Затягивает сеть.
– Если это сеть, не дергайся в ней. Найди слабое звено и порви.
– У меня недостаточно сил…
– Без этого Джулию тебе не спасти. И нас всех тоже.
«Ты мне нужен наверху, мертвый человечек».
– Нет! Я не твой!
«Ко мне».
Джошуа понял, что поднимается. Под ногами было мягко и вязко.
– Борись, – прошептал Кай и закрыл глаза.
Джошуа встал над ним. Солнце будто засветило сильнее, играя на умиротворенном лице человека из Герденберга. Еще один мертвый герой, поверженный неизбежностью. Ты смеялся над искателями славы и подвигов, но был готов совершать подвиги для своих друзей и соратников.
Прощай.
Пора было уходить. Призрак и так ждал своего слугу слишком долго. Пора возвращаться. Есть сети, которые не порвать. Они из фионнита и стали, из слов и обязательств, из чар и проклятий. Он и так вырывался слишком долго, сил не осталось.
Вот тебе и свобода от чужой воли – висишь в тугой сети, слабый и беспомощный, а хозяин тянет к себе, и веревка, за которую держится сеть, крепка и надежна. Вот только что держит ту веревку?
Ясное дело, крючок.
Тот, что лежит в руке привычной тяжестью.
Джошуа разжал руку, и посох упал под ноги.
Невидимая длань в миг ослабила хватку, подарив телу немного свободы. Лишь безликий голос закричал:
«Что ты делаешь?!»
Джошуа не стал отвечать.
Он вдруг понял – то ли почувствовал, то ли вспомнил – что связь их обоюдна. Что, подчинив его волю, Призрак тем самым привязал его к себе. Открыл себя своей марионетке.
