В 1954 году Всемирная федерация психического здоровья установила на этом доме табличку в память о проживании здесь Фрейда в течение столь многих лет.
В 1930 году городской совет предложил переименовать Берггассе в «Sigmund Freudgasse», следуя, таким образом, приятной венской традиции увековечения памяти знаменитых врачей. Фрейд назвал эту идею «бессмысленной». Выполнению этого предложения помешали политические конфликты, и оно было снято. Однако 15 февраля 1949 года городской совет решил назвать жилищный массив в девятом районе Вены «Sigmund Freudhof».
Весной 1907 года[150] Фрейд преобразовал свои домашние апартаменты. Отказавшись от своей небольшой квартиры из трех комнат на цокольном этаже, в которой располагался его личный кабинет, он занял бывшую квартиру своей сестры Розы, находящуюся на первом этаже, примыкающую к его собственной жилой квартире, так что теперь он занимал весь этаж. Вход в нее был сделан так, что он мог пройти из своей новой квартиры в старую, не открывая входную дверь, и он постоянно пользовался этой возможностью в немногие минуты отдыха. Еще одно изменение Фрейд сделал для того, чтобы позволить своему очередному пациенту уходить, минуя приемную, так что пациенты редко сталкивались друг с другом. В нужный момент горничная приносила шляпу и пальто и подавала их уходившему пациенту.
А вот как выглядели комнаты Фрейда. Сначала шла небольшая приемная с окном, выходящим в сад. Она была достаточно просторной, чтобы в ней проводить собрания Венского общества по средам в течение нескольких лет, пока число его членов не стало слишком большим. Посередине располагался продолговатый стол внушительных размеров, а сама комната была украшена различными антикварными вещами из коллекции Фрейда. Между этой комнатой и соседним кабинетом для приема пациентов находились двойные двери, обитые сукном, по обеим сторонам которых висели тяжелые шторы; все это обеспечивало полнейшее уединение. В этом кабинете, с кушеткой для аналитических приемов в углу, Фрейд сидел, выпрямившись, на не очень удобном стуле, глядя в окно, которое выходило в маленький сад; в более поздние годы он пользовался высоким стулом как подставкой для ног. В этом кабинете также находилось много антикварных вещей, включая рельефное изображение знаменитой «Градивы». Эта комната вела во внутреннее святилище, личный кабинет Фрейда. Он был наполнен книгами и шкафами с большим количеством антикварных вещей. Стол, за которым он писал, был не очень больших размеров и всегда содержался в чистоте. Протирать его, должно быть, было мучением, так как на нем стояло множество небольших статуэток, по большей части египетских, которые Фрейд имел обыкновение заменять время от времени.
Мы уже касались той важной роли, которую в его эмоциональной жизни играла любовь к собиранию греческих, ассирийских и египетских древних вещей.
К счастью, ему удалось в целости перевезти всю коллекцию в свой дом в Лондоне, где она, к нашей большой пользе, представлена для обозрения. Для Фрейда было величайшим наслаждением дарить различные предметы из своей коллекции, и некоторые из нас хранят эти драгоценности. Его сын Эрнст, который обладает несколькими ценными подборками из его коллекции, естественно, отбирал их в соответствии с их художественной ценностью; для Фрейда это всегда имело вторичное значение по сравнению с их историческим или мифологическим значением.
Квартира, в которой они жили, состояла из трех гостиных комнат и спален. В целом в ней насчитывалось не менее двенадцати старомодных изящных венских печек, и дети гордились тем, что никто в их кругу не имел в доме одиннадцать рабочих столов.
В Вене жизнь Фрейда заполняла в основном работа. Она начиналась с первым пациентом в восемь часов утра, а это означало, что Фрейд вставал около семи. Разбудить его столь рано всегда было трудно, так как ложился он поздно, а работал много, в результате чего ему требовался более длительный отдых. Холодный душ, однако, освежал его. Каждое утро приходил цирюльник, чтобы привести в порядок его бороду и, в случае необходимости, также волосы. В Америке на него произвела впечатление необычность собственной заросшей внешности, и, вернувшись в Европу, он начал выбривать свои щеки, но через несколько месяцев решил бросить эту привычку; однако вскоре после этой поездки он пожертвовал пышностью своих усов и бороды, которые в более поздние годы сделал значительно короче. После туалета следовали завтрак на скорую руку и просмотр «Neue Freie Presse». Каждому пациенту уделялось ровно 45 минут, между пациентами имелся интервал в пять минут, во время которого Фрейд мог подготовиться для восприятия новых впечатлений либо подняться наверх и узнать о последних домашних новостях. Однако он взял себе за правило быть пунктуальным со своими пациентами.
Второй завтрак в семье проходил в час дня. Это было единственное время, когда вся семья обычно собиралась вместе; вечерняя трапеза часто бывала настолько поздно, что юные члены семьи к этому времени уже ложились спать. Это была самая существенная трапеза за весь день, состоявшая из супа, мяса, сыра и т. д. и сладкого. Фрейд наслаждался едой и сосредоточивался на ней. Он очень мало разговаривал во время еды, что иногда служило источником смущения для гостей, которым приходилось вести разговор с его семьей. Фрейд, однако, никогда не пропускал ни слова из разговора членов семьи и из семейных новостей. Если за едой отсутствовал кто-либо из детей, Фрейд безмолвно показывал ножом или вилкой на пустующий стул и вопросительно глядел на жену, сидевшую на другом конце стола. Она объясняла, почему этот ребенок не должен выходить к столу, или называла причину, которая его задержала. Фрейд, чье любопытство было удовлетворено, кивал и молчаливо продолжал есть. Все, чего он хотел, — это держать в поле зрения все семейные события.
Кроме тех случаев, когда Фрейд бывал чрезмерно занят, с часу до трех он делал перерыв, поэтому после нескольких минут отдыха он отправлялся на прогулку по окрестным улицам. В это время он имел возможность сделать незначительные покупки. Ходил он очень быстро, поэтому за время, имеющееся в его распоряжении, преодолевал значительное расстояние. Часто ему приходилось передавать корректуру своим издателям, Дойтике и позднее Геллеру, он также посещал табачный магазин около церкви Св. Михаила, чтобы пополнить запас сигар. С трех часов начинались консультации, для этой цели Фрейд надевал сюртук. После этого следовала непрерывная терапевтическая работа до девяти вечера, времени его ужина. Когда Фрейд бывал чрезмерно занят, он работал со своими пациентами до десяти вечера, что означало двенадцать-тринадцать часов аналитической работы в день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
