Следующим выступающим, новое лицо для Ренделла, был никто иной как доктор Фернандо Тура, бывший суперинтендант региона Остиа Антика, а ныне член Высшего совета по древностям и предметам искусства в Риме. Он прибыл в Париж от имени Министерства общественных работ Италии. Смуглый, держащийся исключительно официально, полный итальянец с хитрованистыми глазками и торчащими усищами. Ренделл сразу же невзлюбил его, и было из-за чего: По словам Анжелы этот человек с самого начала ставил палки в колеса ее отцу.
Доктору Туре начали задавать вопросы как свидетелю.
Нет, доктор Тура никогда перед этим не видел обвиняемого. О синьоре Ренделле он узнал только вчера: о том, что этот синьор каким-то образом и без разрешения министерства получил в свое распоряжение отсутствующий фрагмент папируса, являющийся частью кодекса Евангелия от Иакова, найденного в Остиа Антика шесть лет назад профессором Августо Монти из римского университета, и что это открытие было сделано им совместно с доктором Турой. Обвиняемый приложил определенные усилия с целью вывоза этого национального достояния из Италии. Нет, доктор Тура точно не знает, каким образом синьор Ренделл получил в свое распоряжение этот ценный фрагмент: то ли он его похитил, то ли это было результатом случайной находки, но в любом случае — он нарушил закон.
И доктор Тура перевел присутствующим итальянский закон. «Археологические объекты, найденные в Италии, принадлежат правительству, основываясь на том принципе, что все находящееся под землей, является государственным достоянием. Только Министр общественных работ может давать разрешение на проведение археологических исследований, и никакие раскопки не могут проводиться без лицензии».
Обвиняемый нагло нарушил это последнее требование закона, и мало того, что он не доложил о своей находке, но еще и попытался вывезти ее из Италии. Итальянское правительство желает получить фрагмент в свое распоряжение, чтобы, в свою очередь, передать его синдикату, известному как корпорация «Международный Новый Завет». Эта организация взяла в аренду все документы, найденные профессором Монти, чьей неделимой частью является найденный фрагмент папируса, для целей публикации пересмотренной версии Нового Завета.
И с этим доктор Тура закончил свое выступление.
После того, как итальянец покинул свидетельское место, судья обратился непосредственно к Ренделлу.
— Мсье Ренделл, теперь я готов выслушать ваше заявление. Укажите свою профессию.
— Я глава нью-йоркской фирмы, занимающейся связями с общественностью.
— Какие обстоятельства привели вас в Рим?
— Ну, это долгая история, ваша честь.
— Будьте добры, мсье, постарайтесь сделать ее короткой, — без тени улыбки предложил судья Леклер. — По возможности, подведите ее к факту вашего вчерашнего появления в аэропорту Орли.
Ренделл был в растерянности. Как превратить гору в небольшой пригорочек? Надо пробовать. Он должен как можно лучше подготовить выступление де Фроома.
— Все это началось, когда меня пригласили на встречу в Нью-Йорке с известным религиозным издателем, господином Джорджем Уилером. — Он глянул на Уилера, который рассматривал кончики собственных туфель, не желая отзываться на упоминание собственного имени. — Мистер Уилер желал принять меня на службу с целью рекламирования новой Библии. Сам он выступал от имени международного синдиката издателей религиозной литературы — людей, присутствующих в этой комнате — которые готовили к изданию пересмотренный Новый Завет, основываясь на удивительном археологическом открытии. Не желаете ли вы узнать содержание этого открытия…?
— В этом нет необходимости, — ответил судья Леклер. — Мсье Фонтен предоставил мне информацию о содержании Международного Нового Завета.
«Ага», — подумал Ренделл, — наш добрый судья уже ознакомился с джентльменами из Воскрешения Два".
— Вы были приняты на работу с тем, чтобы направлять действия по рекламе и продвижению этой новой Библии? — спросил судья.
— Да, сэр, я был принят на работу.
— Верили ли вы в истинность новой Библии?
— Да, сэр, верил.
— Вы и сейчас рассматриваете вновь прибавленное содержание Международного Нового Завета как неподдельное?
— Нет, сэр. Совсем наоборот. Я рассматриваю новые материалы как наглую и беззаконную подделку, равно как и содержание кожаной сумки, изъятой у меня вчера в аэропорту Орли.
Судья вытащил из кармана носовой платок и громко высморкался.
— Отлично, мсье. Что же привело вас к такому мнению?
— Если мне можно объяснить…
— Объясняйте, но придерживайтесь фактов, необходимых для данного слушания и разбирательства.
Ренделлу хотелось рассказать очень многое, о нагромождении слишком большого числа подозрений, накоплении слишком большого количества совпадений, но он понимал, что они не будут приняты в качестве доказательств, они даже не все смогут говорить в его защиту. Он покопался в собственной памяти, чтобы найти там серьезные факты, только те ускользали от него, и к собственному изумлению и разочарованию Ренделл увидел, как мало их было.
— Ну, говоря коротко, сэр, в своем гостиничном номере в Риме я лично встретился с автором, подделавшим рукописи Иакова и Петрония. Это был французский гражданин по имени Роберт Лебрун. Он…
— Как вы пересеклись с ним, мсье?
— Поначалу я узнал о нем от домине де Фроома.
— Встречался ли сам домине де Фроом с этим предполагаемым фальшивомонетчиком?
— Не совсем, ваша честь.
— Так он встречался с ним или не встречался. Что конкретно?
— Домине говорил мне, что видел этого человека, но не общался с ним. Он узнал о нем от своего приятеля.
— Ну а вы лично встречались с этим подозрительным типом?
— Я встречался. Благодаря подсказке, найденной в бумагах профессора Монти, я нашел путь к Лебруну. Я убедил его рассказать мне, как он подделал евангелие от Иакова и пергамент Петрония. И он сообщил мне о том, как долгие годы он обдумывал и готовил свою подделку. Это был исключительный специалист по библейским текстам и гений подделок. Он рассказал мне о каждом шаге своей работы. И я уверен, что он говорил мне правду..
— И этот фрагмент папируса, найденный в вашем портфеле, вы получили от Лебруна? — спросил судья.
— Нет.
— Как это нет? Он не продал его вам?
— Он был готов сделать это, а я был готов купить этот фрагмент у него, с целью доказать издателям, что их новая библия — это всего лишь подделка, и что они не имеют права продвигать свой Международный Новый Завет далее. Тем не менее, Лебруну не дали возможности передать его доказательство подделки — тот самый фрагмент, который полиция отобрала у меня — в мои руки.
— Ему не дали возможности? Каким же это образом ему не дали возможности?
— Он был убит, вычеркнут из нашего мира, в результате так называемого несчастного случая в тот самый день, когда он должен был мне его принести.
Судья Леклер поглядел на Ренделла.
— То есть, вы хотите мне сказать, мсье, что Лебрун не может подтвердить ваше заявление здесь?
— Боюсь, что нет, ваша честь. Лебрун мертв.
— То есть, у нас имеется только ваше слово?
— У вас имеется гораздо большее. У вас имеется доказательство самого Лебруна, находящееся на том самом фрагменте папируса, который ваши официальные лица конфисковали у меня в аэропорту. Видите ли, сэр, мертвецу удалось сказать свое слово. Можно сказать, что Лебрун сам, пускай и после собственной смерти, привел меня к открытию своего доказательства.
Ренделл сообщил, как личные вещи покойного, осмотренные им лично в римском морге, привели его на место раскопок профессора Монти в Остиа Антика.
— И как только я выкопал из земли доказательство Лебруна, — завершил свой рассказ Ренделл, — я уже не сомневался в том, что все открытие профессора было подделкой. Из Рима я позвонил профессору Оберу, чтобы назначить встречу. Я хотел, чтобы профессор провел радиоуглеродный анализ найденного мною папируса. Потом я позвонил домине де Фроому и попросил его сотрудничества в выяснении вопроса, действительно ли арамейский текст — равно как и надпись симпатическими чернилами, сделанная Лебруном на фрагменте — поддерживают его признание в подделке. Лично я в этом уже не сомневался. Но я понимал, что мне нужно получить более ученое мнение с тем, чтобы убедить издателей в том, что они работают с фальшивкой и — следовательно — с этим делом необходимо покончить. И вот, совершенно естественно, я покинул Рим и прибыл в Париж с этим кусочком папируса, зная, что никакое это не национальное сокровище, что оно ни для кого не представляет ценности и нужно лишь затем, чтобы остановить проект Воскрешения Два. Когда офицер в аэропорту пытался конфисковать мое единственное доказательство, я инстинктивно попытался помешать этому. Я вовсе не собирался применять насилие. Мне нужно было лишь сберечь тот небольшой клочок доказательств, которое могло бы спасти общество от еще одной лжи, а самих издателей от того, чтобы совершить страшную ошибку.
