— Нравится? — через силу и предобморочное состояние усмехнулась я, поднимая озлобленный взгляд на мужчину в зеркале. — Я смотрю, теперь ты чертовски доволен, а?
— Ты даже не представляешь, насколько, Mary, — оскалился Ваас.
Он наклонился к моему уху, не прерывая зрительного контакта через зеркало.
— Настолько, что даже не могу налюбоваться тобой, mi querida. Te has vuelto aún más hermosa…
— Такой ты хочешь меня видеть, Ваас? — процедила я уже без тени ухмылки. — Все никак не можешь совладать со своим садистским желанием причинять мне боль? Так любишь слушать и наслаждаться тем, как я каждый раз молю тебя остановиться?
Договорить мне никто не дал — я почувствовала, как на моей талии сжимаются грубые мужские пальцы.
— Обойдемся без лирики, принцесса. Окей? — все так же ухмыляясь, но теперь как-то безмятежно и расслабленно, отрезал Ваас.
Обе его руки обвили мой пояс, и пират прижал меня еще ближе, зарываясь носом в мои волосы, от чего мое дыхание предательски сбилось. Этот ублюдок знал, на что давить. И самым херовым было то, что я осознанно велась каждый гребаный раз…
— Ненавижу тебя. Я просто… Ненавижу тебя, — беззлобно бросила я, устало вздохнув.
Прикрыв глаза, я обмякла в сильных руках мужчины, подставляя шею таким желанным губам.
— Я тоже, Mary… — раздался очередной смешок над моим ухом. — Я тоже ненавижу себя за это.
***
Die Antwoord — Cookie Thumper
There once was a little girl
(Жила-была маленькая девочка)
Who had a crush on a bad, bad boy
(Которая была влюблена в плохого-плохого мальчика)
But when that bad boy got out of prison
(Но когда этот плохой мальчик вышел из тюрьмы)
That little girl’s ass was in big, big trouble…
(Попка той маленькой девочки оказалась в большой, большой беде…)
— СТАВЛЮ ВСЁ! — перекрикивая громкую музыку, завопил один из шестерок Монтенегро.
В доказательство своим словам он ударил рукой по столу так, что его ножки жалобно скрипнули. При виде двух карт, выкинутых оппонентом, все присутствующие скорчили недовольные небритые рожи, бросая на стол свои карты и матеря довольно оскалившегося пирата.
— Сегодня не ваш день, мужики! ЭЙ, КАРЛОС! Не тронь мое пиво, чертов гавнюк!
— Ты теперь можешь позволить себе что-нибудь и покрепче, Бернард! Так что иди-ка ты нахуй, чувак! — широко улыбаясь и отпивая из чужой бутылки, бросил сидящий напротив пират, на что получил недовольный косой взгляд со стороны победителя и подтрунивающий смех остальных присутствующих…
Той ночью в стрипбаре Фостер была устроена очередная массовая попойка, ничем не отличающаяся от предыдущих: бьющие по ушным перепонкам биты, стройные девочки у шестов и море алкоголя. Неоновые блики не давали мне лицезреть окружавшие со всех сторон покрасневшие, пьяные рожи во всей их красе, чему я была несказанно рада. Сама я и капли в рот не взяла, по предыдущему опыту зная, что со мной могут сделать два-три глотка, а идея еще раз посветить своим полуобнаженным телом у шеста меня не привлекала. Нет, остались бы мы с Монтенегро наедине, и я, конечно, не отказалась бы продемонстрировать ему всю гибкость своего тела — сама только мысль об этом меня нехило так возбуждала…
Но покрасневшие и не затыкающиеся ни на минуту рожи его шестерок вокруг очень быстро возвращали меня в реальность. На кой черт главарь пиратов вообще меня с собой взял, если посидел с нами буквально полчаса, а потом оставил меня в компании этих махин, чьи басистые голоса резали слух еще сильнее музыки из колонок, а сам уперся в неизвестном направлении? Наверное, Ваас решил, что отсиживание задницы за «элитным» столиком, где тусовались только он сам и еще пятеро его шестерок, должно было как-то польстить мне, но прикол был в том, что с каждой минутой, проведенной в их компании, я все больше чувствовала себя лишней.
Единственным толковым собеседником оставался Бенжамин, с которым я и просидела весь вечер, уложив голову на его плечо, то водя пальцами по забинтованным ожогам на руке, то отрешенно следя за сотой партией в покер. С остальными же приближенными Вааса общий язык упорно не находился, несмотря на уже приличное количество дней, проведенных мной в его лагере. Короткие незамысловатые фразы и изредка беззлобные подколы с их стороны — это был наш максимум. А впрочем, мне вполне было достаточно и того, что эти пятеро не смотрели в мою сторону так, словно были готовы выпустить в меня всю обойму, как это часто прослеживалось в глазах других пиратов…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ночь продолжалась, и я уже предвещала завтрашние очень сексуальные мешки под глазами. Часам к двум подбухнувший Карлос неуклюже поднялся с дивана, во всеуслышанье заявляя нам о том, что сматывается отлить и обещает вернуться. По всей видимости, пирата нехило так помотало по всему клубу, так как тот вернулся к нам уже в обнимку с чертовым кальяном. Надымили в последствии эти пятеро знатно, так, что еще остаток вечера у меня не отходила голова. А впрочем, жаловаться не приходилось — не сигаретная вонь, и слава Богу.
— Дунешь, красавица? — расслабленно откинувшись на диване и широко улыбаясь, вдруг обратился ко мне Нейтон.
Это был высокий мужчина, чуть моложе Вааса и других его приближенных, с черными, как смоль, волосами и загорелой кожей. И, что больше всего бросалось в глаза, с несколькими татуировками на рельефном лице.
— Вообще, не дымлю, — поведя плечом, бросила я, смело смотря в мутные глаза напротив.
С такими хищниками нельзя выдавать даже малейшего волнения, иначе тебя сожрут с потрохами…
— Брось ты это нахуй, Мэри, — махнул мужчина рукой. — Все зашквары ночью обнуляются, ну!
Нейтон протянул мне мундштук. В его затуманенном взгляде прослеживался откровенный вызов. Без долгих раздумий я приняла предложенный «подарок». Может быть, я и совершила глупость, поддавшись на провокацию напившегося индюка, но все же не особо горела желанием разочаровывать Вааса, представ перед его шестерками в образе целомудренной и святой дамочки, ни разу не взявшей сигарету в рот. Да что греха таить, мне и самой было интересно испытать ощущение кайфа, которое разливалось на лицах пиратов, когда те наполняли легкие ароматным дымом кальяна.
— Даже не… — хотел было спросить Нейтон, но был нагло перебит мной.
— Похуй, я не брезгливая, — легко улыбаясь ответила я и поднесла мундштук к губам.
Naughty little kitty go «meow»
(Непослушная маленькая киска мяукает)
Yes daddy, I’m a big girl now
(Да, папочка, я уже большая девочка)
На губах сразу почувствовался гадкий вкус пива, что до этого выпивал Нейтон, но я не подала виду — не сводя пристального лукавого взгляда с лица мужчины, я медленно затянулась, наполняя дымом легкие. Все присутствующие уже давно позатыкали свои рты и внимательно следили за нами, хитро прищурившись и легко улыбаясь. Нейтон, все так же развалившийся на диване напротив и подпирающий рукой чуть приоткрытый рот, не сводил с меня глаз. Его пальцы задумчиво проводили по его темной эспаньолке, когда уголок его губ предательски дернулся вверх…
Jas little devil make your dick go «wow!»
(От этого маленького чертёнка твой член охеревает!)
Yeah, boy, Yo-Landi Vi$$er is hot stuff…
(Да, парниша! Йоланди Фиссер — горячая штучка…)
Я видела, как сбилось его дыхание, а в глазах загорелась похоть. Уверена, опусти я глаза чуть ниже лица пирата, обязательно лицезрела бы его вставший кол в штанах.
«Херовые у тебя псы, Монтенегро, » — мысленно обратилась я к Ваасу, нагло ухмыляясь в лицо его приближенному и наконец выпуская из легких облако дыма. «Поспорить готова, что знаю, кого будет вспоминать этот разрисованный индюк, когда станет дрочить этой ночью…»
Этот большой мальчик сам хотел поиграть. Думал, я буду жаться и прятать глазки в пол? А не пойти бы ему нахуй?
Прикусив губу, я оценивающе оглядела довольного до чертиков мужчину с ног до головы. Наконец, я наклонилась ближе к столу и приоткрыла губы, от которых Нейтон не мог оторвать похотливого взгляда…
