Смерть стоял над Мором с мечом в одной руке и жизнеизмерителем Мора в другой.
— ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, КАК МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО ПРИХОДИТСЯ ЭТО ДЕЛАТЬ, — сказал Смерть.
— Может, и имею, — ответил Мор.
Смерть поднял взгляд и посмотрел прямо на Сьюзен. Его глазницы на мгновение полыхнули синим светом. Сьюзен попыталась вжаться в тень.
Он перевел взгляд на Мора, потом на Изабель, опять посмотрел на Сьюзен, потом снова на Мора. И засмеялся.
И перевернул песочные часы.
И щелкнул пальцами.
С легким хлопком сжавшегося воздуха Мор исчез. За ним исчезли Изабель и все остальные.
И воцарилась тишина.
Смерть очень осторожно поставил песочные часы на стол и некоторое время смотрел в потолок.
— АЛЬБЕРТ? — наконец окликнул он. Из-за колонны появился Альберт.
— БУДЬ ЛЮБЕЗЕН, ПРИНЕСИ МНЕ ЧАШКУ ЧАЯ.
— Да, хозяин. Хе-хе, неплохо ты с ним разобрался…
— СПАСИБО.
Альберт поспешно умчался в направлении кухни.
— ДУМАЮ, ТЕБЕ МОЖНО ВЫХОДИТЬ.
Сьюзен подчинилась.
Смерть был семи футов ростом, а выглядел и того выше. Сьюзен смутно помнила, как кто-то носил ее на плечах по темным комнатам, но в ее воспоминаниях это был человек, худой, костлявый, но человек. Интересно, с чего она это взяла?
То, что стояло сейчас перед ней, совсем не походило на человека. Смерть был высоким, величественным и ужасным. «Он может всячески противиться правилам, — подумала Сьюзен, — но это не сделает его человеком. Он — хранитель врат мира. Бессмертный по определению. Конец всего сущего.
Мой дед.
Или будет таковым. Есть. Был».
Яблоня… Почему-то Сьюзен постоянно вспоминала об одной яблоне в саду. Смотрела на эту фигуру, а думала о яблоне. Хотя эти образы казались абсолютно несовместимыми.
— ТАК-ТАК-ТАК. ЗНАЕШЬ, А В ТЕБЕ МНОГО ОТ МАТЕРИ, — сказал Смерть. — И ОТ ОТЦА.
— Откуда ты знаешь, кто я такая?
— У МЕНЯ УНИКАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ.
— Ты меня помнишь? Но меня ведь даже еще не зачали…
— Я ЖЕ СКАЗАЛ: УНИКАЛЬНАЯ. ТЕБЯ ЗОВУТ…
— Сьюзен, но…
— СЬЮЗЕН? — переспросил он. — ОНИ СДЕЛАЛИ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ПРАВДА?
Он опустился в свое кресло, скрестил пальцы и посмотрел поверх них на Сьюзен.
Она в ответ тоже посмотрела ему прямо в глазницы.
— СКАЖИ МНЕ, — чуть погодя промолвил Смерть, — Я БЫЛ… БУДУ… Я ХОРОШИЙ ДЕД?
Сьюзен задумчиво прикусила губу.
— Но разве, ответив, я не создам парадокс?
— ТОЛЬКО НЕ В НАШЕМ С ТОБОЙ СЛУЧАЕ.
— Ну… у тебя костлявые колени.
Смерть молча смотрел на нее.
— КОСТЛЯВЫЕ КОЛЕНИ?
— Извини.
— ТЫ ПРИШЛА, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ?
— Тебя не хватает… там. Я выполняю твои обязанности. Альберт очень волнуется. А сюда я пришла, чтобы все выяснить. Я не знала, что мой отец… работал на тебя.
— РАБОТАЛ. ПРАВДА НЕ СЛИШКОМ УСПЕШНО.
— Что ты с ним сделал?
— ПОКА ЧТО ИМ НИЧЕГО НЕ УГРОЖАЕТ. И Я РАД, ЧТО ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ. НАЛИЧИЕ РЯДОМ ЛЮДЕЙ НАЧАЛО ОКАЗЫВАТЬ ВЛИЯНИЕ НА МОИ ОЦЕНКИ. ДА, АЛЬБЕРТ…
На краю ковра появился Альберт с чайным подносом в руках.
— ЕЩЕ ОДНУ ЧАШКУ, БУДЬ ДОБР.
Альберт огляделся по сторонам, но Сьюзен не заметил. Если вы способны остаться невидимыми для госпожи Ноно, то с любым другим человеком легко справитесь.
— Как прикажешь, хозяин.
— ИТАК, — сказал Смерть, когда смолкли шаркающие шаги Альберта, — МЕНЯ ПОТЕРЯЛИ. И ТЫ УНАСЛЕДОВАЛА СЕМЕЙНЫЙ БИЗНЕС. ТЫ?
— Я этого совсем не хотела! Меня нашли лошадь и крыса!
— КРЫСА?
— Э… По-моему, это еще случится.
— АХ ДА, ПОМНЮ. НО МОЮ РАБОТУ ВЫПОЛНЯЕТ ЧЕЛОВЕК? КОНЕЧНО, С ТЕХНИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЭТО ВОЗМОЖНО… И ВСЕ ЖЕ — ПОЧЕМУ?
— Думаю, Альберт что-то знает, но он уходит от ответа.
Снова появился Альберт с чашкой на блюдце в руке. С видом человека, которого разыгрывают и который это понял, он подчеркнуто громко подставил ее на стол перед Смертью.
— Больше ничего не нужно, хозяин?
— СПАСИБО, АЛЬБЕРТ. БОЛЬШЕ НИЧЕГО.
Альберт снова удалился, но медленнее, чем обычно, и постоянно оглядываясь.
— Он совсем не изменился, да? — заметила Сьюзен. — Ну разумеется, в этом и заключается тайна твоего дома…
— А КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К КОШКАМ?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что-что?
— К КОШКАМ. ОНИ ТЕБЕ НРАВЯТСЯ?
— Они… довольно милые, — осторожно ответила Сьюзен. — Но кошка — это всего лишь кошка.
— ШОКОЛАД, — перебил ее Смерть. — ТЫ ЛЮБИШЬ ШОКОЛАД?
— Иногда с ним можно переборщить.
— В ЭТОМ ТЫ НА ИЗАБЕЛЬ СОВСЕМ НЕ ПОХОЖА.
Сьюзен кивнула. Любимым тортом матери был «Шоколадный геноцид».
— А ТВОЯ ПАМЯТЬ? У ТЕБЯ ХОРОШАЯ ПАМЯТЬ?
— Да… я многое помню. Как быть Смертью. Как все должно работать. Послушай, ты сказал, что помнишь о крысе, но это же еще не произош…
Смерть встал и подошел к модели Плоского мира.
— МОРФИЧЕСКИЙ РЕЗОНАНС, — промолвил он, не глядя на Сьюзен, — ПРОКЛЯТЬЕ. ЛЮДИ ЭТОГО ТАК И НЕ ОСОЗНАЛИ. ГАРМОНИКИ ДУШИ. ОТ НИХ ЗАВИСИТ МНОГОЕ.
Сьюзен достала жизнеизмеритель Диона. Голубой дым продолжал струиться из верхней колбы в нижнюю.
— А ты не мог бы объяснить мне вот это?
Смерть резко развернулся.
— Я НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УДОЧЕРЯТЬ ТВОЮ МАТЬ.
— Но ты ее все-таки удочерил.
Смерть пожал плечами.
— ЧТО ЭТО У ТЕБЯ?
Он взял жизнеизмеритель Диона-Бадди и поднес к глазам.
— А. ИНТЕРЕСНО.
— Да, дедушка, но что это значит?
— НИ С ЧЕМ ПОДОБНЫМ МНЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ НЕ ПРИХОДИЛОСЬ, НО, ДУМАЮ, ТАКОЕ ВОЗМОЖНО. В ОПРЕДЕЛЕННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ… ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО… В ЕГО ДУШЕ ЖИВЕТ НЕКИЙ РИТМ… ДЕДУШКА?
— Ритм? А я думала, это всего лишь такой оборот, иносказание, что ли. Кстати, что плохого в дедушке?
— С ДЕДОМ Я БЫ ЕЩЕ СМИРИЛСЯ. НО ДЕДУШКА… А ЧТО ДАЛЬШЕ? ДЕДУСЯ? НО, ВОЗВРАЩАЯСЬ К ЭТОМУ ЖИЗНЕИЗМЕРИТЕЛЮ, Я ПОЛАГАЛ, ТЫ ВЕРИШЬ В ЛОГИКУ. ИНОСКАЗАНИЕ ТОЖЕ МОЖЕТ СООТВЕТСТВОВАТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
Смерть помахал жизнеизмерителем.
— НАПРИМЕР, ЧАСТО ГОВОРЯТ: ТЕМНО ХОТЬ ГЛАЗ КОЛИ. ВИДЕЛ Я ТАКУЮ ТЕМНОТУ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НИЧЕГО НЕ ВИДИШЬ. НО ЧЕГО Я НЕ МОГУ ВЗЯТЬ В ТОЛК — ЗАЧЕМ ГЛАЗА-ТО ВЫКАЛЫВАТЬ?…
Смерть вдруг замолчал.
— СНОВА Я ЗА СВОЕ! — воскликнул он. — КАКОЕ МНЕ ДЕЛО ДО ТОГО, ЧТО ЗНАЧИТ КАКАЯ-ТО ФРАЗА? ИЛИ КАК ТЫ МЕНЯ НАЗЫВАЕШЬ? ОБЩЕНИЕ С ЛЮДЬМИ ЗАТУМАНИВАЕТ МЫШЛЕНИЕ, ПОВЕРЬ МНЕ. НИКОГДА НЕ УВЛЕКАЙСЯ ЭТИМ.
— Но я — человек.
— А НИКТО И НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО БУДЕТ ЛЕГКО. ПРОСТО НЕ ДУМАЙ. НЕ ЧУВСТВУЙ.
— Ну, тебе лучше знать, — резко ответила Сьюзен.
— ВОЗМОЖНО, В НЕДАВНЕМ ПРОШЛОМ Я ПОЗВОЛИЛ СЕБЕ ИСПЫТАТЬ НЕКИЕ ЧУВСТВА, — продолжал Смерть. — НО Я МОГУ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ НИХ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ.
Он снова поднес к глазам жизнеизмеритель.
— ЗАБАВНО… Я ЗАМЕЧАЛ, ЧТО МУЗЫКА, ЯВЛЯЯСЬ ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ БЕССМЕРТНОЙ, СПОСОБНА ПРОДЛИТЬ ЖИЗНЬ ТОМУ, КТО ТЕСНО С НЕЙ СВЯЗАН. НАПРИМЕР, ВСЕ ЗНАМЕНИТЫЕ КОМПОЗИТОРЫ ОТЧАЯННО ЦЕПЛЯЮТСЯ ЗА ЖИЗНЬ. А ВЕДЬ НЕКОТОРЫЕ БЫЛИ ГЛУХИ КАК ПРОБКИ, КОГДА Я ПРИХОДИЛ К НИМ. ВИДИМО, КАКОМУ-ТО БОГУ ЭТО ПОКАЗАЛОСЬ ОЧЕНЬ ЗАБАВНЫМ. — Смерть очень неплохо изобразил презрение. — ШУТКА В ИХ СТИЛЕ[43].
Он поставил часы на стол и щелкнул про ним костяным пальцем.
— Вауууммммииии-чида-чида-чида, — пропели часы.
— У НЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ ЖИЗНИ. ТОЛЬКО МУЗЫКА.
— Музыка захватила его?
— МОЖНО И ТАК СКАЗАТЬ.
— Продлила ему жизнь?
— ЖИЗНЬ РАСТЯЖИМА. ТАКОЕ СЛУЧАЕТСЯ. НЕ ЧАСТО. И ОБЫЧНО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ТРАГИЧЕСКИ, НЕСКОЛЬКО ТЕАТРАЛЬНО. НО ЭТО — НЕ ЧЕЛОВЕК. ЭТО — МУЗЫКА.
— Он играл на каком-то инструменте со струнами, похожем на гитару…
Смерть резко повернулся к ней.
— ПРАВДА? ГМ…
— Это важно?
— СКОРЕЕ… ИНТЕРЕСНО.
— Я должна что-то знать?
— НЕТ. ПРОСТО Я КОЕ-ЧТО ВСПОМНИЛ. НИЧЕГО ОСОБЕННОГО… ДРЕВНИЕ МИФЫ. НО ВСЕ РЕШИТСЯ САМО СОБОЙ. МОЖЕШЬ НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ.
— Как так само собой?
— СКОРЕЕ ВСЕГО, В БЛИЖАЙШИЕ ДНИ ОН УМРЕТ.
