Это длилось минут 5—7, пока чинарь Д.И. Хармс не вышел и не сказал своей роковой фразы: "Товарищи, имейте в виду, что я ни в конюшнях, ни в бардаках не выступаю", после чего покинул собрание. Шум длился еще некоторое время и кончился дракой в публике вне нашего участия.
После вышеизложенного мы, Академия Левых Классиков, считаем свое поведение вполне соответствующим оказанному нам приему и резкое сравнение Д.И. Хармса, относящееся к имевшему быть собранию, а не к вузу вообще, по трактовке тт. Иоффе и Железнова, считаем также весьма метким. Чинарь А. Введенский, Чинарь Д. Хармс» (РО ИРЛИ. Ф. 491; см. также: Жаккар Ж.-Ф., Устинов А. Заумник Даниил Хармс: Начало пути // Wiener Slawistischer Almanach. Bd. 27. 1991. S. 169—170).
947
Иоффе Н., Железнов Л. Дела литературные (о «чинарях»).
948
Статья датирована началом ноября 1927 г. и, вероятно, последовала за поэтическим вечером Маяковского в Ленинградской Капелле на Мойке, во время которого был прочитан первый вариант «Декларации», составленный Введенским и Заболоцким, что объясняет употребление критиком понятия «реальное искусство» более чем за два месяца до опубликования «ОБЭРИУ»: «Хаотический словесный комплекс "реального искусства" состоит из "псевдо-детских" выражений, обломочков домашне-мещанского быта, из бедной незначительной и вместе с тем претенциозной обиходной речи среднего довоенного гимназиста <...>» (Толмачев Д. Дадаисты в Ленинграде // Жизнь искусства. 1927. № 44). Отметим, что автор статьи нигде не упоминает имен. «Декларация», прочитанная на этом вечере Маяковского, потеряна, но М. Мейлах пишет, что ее содержание весьма отличается от «ОБЭРИУ» (см.: Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. XXII). Текст, во всяком случае, понравился Маяковскому, который предложил авторам писать статью для журнала «ЛЕФ». Эта статья также пропала: она никогда не была опубликована, вероятно вследствие решительного противодействия О. Брика — «полновластного диктатора своей вотчины» (Бахтерев И. Когда мы были молодыми. С. 62; см. также: Последний из ОБЭРИУ. С. 54). По-видимому, когда Хармс, Введенский, Бахтерев и Левин вышли на сцену, это и было началом скандала, а В. Шкловский якобы сказал им: «Эх вы, даже скандала устроить не умеете!» (Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. XIX; см. также: Дымшиц А. С Маяковским // Октябрь. 1962. № 4; переизд: Четыре рассказа о писателях. М.: Правда, 1964. С. 8—9; Звенья памяти. М.: Советский писатель, 1975. С. 17—18 (фантастические воспоминания). И. Синельников также говорит о вечере в Капелле, однако трудно сказать, был ли это тот самый вечер (см.: Синельников И. Молодой Заболоцкий // Воспоминания о Н. Заболоцком. М.: Советский писатель, 1984. С. 118—119). Из этих воспоминаний мы узнаем, что Б. Эйхенбаум похвалил стихи Заболоцкого и что, кроме В. Шкловского и Маяковского, пришел также Н. Асеев, который через несколько лет подпишется под суровым приговором над обэриутами (см. по этому поводу немного далее). Хармс будто бы начал чтение «Декларации» со слов «Ушла Коля!», означавших разрыв Заболоцкого с ОБЭРИУ, что не совпадает с хронологией.
949
«<У этого гимназиста> есть духовные родственники за границей — дадаисты: то же внутреннее банкротство, та же зловещая пустота, болезненная гримаса <...>» (Толмачев Д. Дадаисты в Ленинграде.).
950
«Звуковой супрематизм» (там же).
951
Там же. Конец статьи не намного нежнее (и ничуть не умнее): «И медвежья услуга "реального искусства" состоит именно в том, что подобные выступления до бесконечности отдаляют срок широкой общественной заинтересованности в вопросах развития поэтической культуры» (там же).
952
См.: Бахтерев И. Когда мы были молодыми. С. 98. В июне 1928 г. Хармс видит конец ОБЭРИУ и сомневается в себе как в поэте, относя все то, что он считает провалом, на счет своего супружества с Эстер:
«Кто бы мог мне посоветовать, что мне делать? Эстер несет с собой несчастие. Я погибаю с ней вместе. Что же, должен я развестись или нести с собой крест? Мне было дано избежать этого, но я остался недоволен и просил соединить меня с Эстер. Еще раз сказали мне: не соединяйся! — Я все-таки стоял на своем, и потом хоть и испугался, но все-таки связал себя с Эстер на всю жизнь. Я был сам виноват, или вернее, я сам это сделал. Куда делось обэриу? Все пропало, как только Эстер вошла в меня. С тех пор я перестал как следует писать и ловил только со всех сторон несчастия. Не могу ли я быть зависим от женщины какой бы то ни было? — или Эстер такова, что принесла конец моему делу? — Я не знаю. Если Эстер несет горе за собой, то как же могу я пустить ее от себя. А вместе с тем, как я могу подвергать свое дело, обэриу, полному развалу. По моим просьбам судьба связала меня с Эстер. Теперь я хочу вторично ломать судьбу. Есть ли это только урок, или конец поэта? Если я поэт, то судьба сжалится надо мной и приведет опять к большим событиям, сделав меня свободным человеком. Но может быть, мною вызванный крест должен всю жизнь висеть на мне? И в праве ли я, даже как поэт, снимать его? Где мне найти совет и разрешение? Эстер чужда мне как рациональный ум. Этим она мешает мне во всем и раздражает меня. Но я люблю ее и хочу ей только хорошего. Ей безусловно лучше разойтись со мной, во мне нет ценности для рационалистического ума. Неужели ей будет плохо без меня? Она может выйти еще замуж и, может быть, удачнее, чем со мной. Хоть бы она разлюбила меня для того, чтобы легче перенести расставание! Но что мне делать? Как добиться мне развода? Господи, помоги! Раба Божия Ксения, помоги! Сделай, чтоб в течение этой недели Эстер ушла от меня и жила бы счастливо. А я чтобы опять принялся писать, будучи свободен как прежде! Раба Божия Ксения, помоги нам!
Даниил Хармс
1928 года 27 июня»
(ОР РНБ. Ф. 1234. Ед. хр. 72).
953
Как и ГИИИ, Мариинский дворец находится на Исаакиевской площади, 6. С. 1948 г. там находился Горисполком (затем — Совет народных депутатов С.-Петербурга; ныне — Законодательное собрание).
954
Пьеса «Зимняя прогулка» должна была быть представлена
