непонятно почему? Помнил ли он, кто его стащил с крюка? Мужчины непредсказуемы — иногда они не прощают, что кто-то видел их слабость.
Клер посмотрела последний раз на Грега — сдаст или еще поиграет? Поговорить с ним или смириться с судьбой? Он молчал, уткнувшись взглядом в провал. Что он там видел, было совершенно непонятно. Клер спокойно сказала:
— Тогда, леры и неры, я, пожалуй, пойду…
Её снова остановил Эван Ренар — он сухо напомнил:
— Лера де Лон, комендантский час никто не отменял. Если не побрезгуете, то Мюрай может вас отвезти в полицейский участок — там есть где поспать в человеческих условиях. Брок… Твой кабинет все там же. Лера де Лон…
Она вздохнула — это был хороший вариант для неё с учетом невозможности вернуться к себе в апартаменты:
— Спасибо за заботу, пожалуй, я приму ваше предложение. Леры, неры, до свидания… — она обвела взглядом всех мужчин и все же вспомнила: — Брок, а где котята?
Тот вздрогнул, и Одли пришел ему на помощь:
— Лера де Лон, я взял на себя смелость раздать котят патрульным. Вернуть обратно?
— Нет, спасибо, не надо. Надеюсь, им у них будет хорошо. — Ей сейчас, действительно, не до котят — её ждет дорога и новая жизнь. Только Клер понимала, как далеко бы она не бежала, лера Элизабет никогда никуда из неё не исчезнет. От самой себя не сбежать.
Брок предложил ей руку, и она не стала отказываться, хоть и знала — Виктории об этом расскажут. Но она так устала и запуталась, что решила наплевать на все — у Игниса оказалась невероятная выдержка. Если он до сих пор не испепелил Брока, то, может, и дальше сдержится? А Виктория… Она должна понять — Клер же ей обещала исчезнуть. Она не будет пытаться перевоспитать Брока — это невозможно. Она просто исчезнет, чтобы не пытаться вправить его влюбленные мозги. Иногда Клер казалось, что Брок даже в столб способен влюбиться, если столб выкинет белый флаг, взывая о помощи.
Она пошла прочь, позволив себе обернуться на Грега только у паромобиля. Вопрос о лере эээ Глупая-доверчивость так и остался без ответа. Сдаст или нет? Он же не сдал Брока и потенцит. Хотя Клер — нечто иное, её можно шантажировать тайной… Небеса, о чем она думает… Но ведь было это задумчивое «ээээ»! Офицеры-особисты, она знала по Броку, не из тех, кто допускают глупые оговорки.
Брок замер рядом — полицейский констебль принялся спешно разводить пары, нужно было дождаться, когда давление в котле поднимется до рабочих показателей.
— Ммм…
«Броково ммм ничем не лучше грегова эээ», — подумалось Клер, все еще смотрящей на Грега. Тот потерянно замер, не зная куда идти. Жизнь вокруг бурлила, но… Клер понимала, что идти в штаб к Верру она бы и сама не захотела, если только под дулом пистолета. Идти к полицейским или военным Грег не мог — он особист, их на дух не выносят ни первые, ни вторые. Он один, и смертельно устал, только руку помощи никто не протянет и не подаст.
— Ммм, Клер… — Брок снова напомнил о себе.
— Да? — она оперлась на паромобиль, сил стоять не было. И если честно, ей сейчас было не до Брока. Её волновал только мужчина в алом, драном, пыльном мундире. Ему же до сих пор даже раны на голове не обработали! Болит, наверное, зверски. И… Поверить и поговорить? Подкупить или смириться? Отдаться на волю судьбы или самой все разрушить, прилюдно сознаваясь в том, что никакая не лера де Лон, а де Бернье? Только Брока жаль — он же кинется защищать, еще на дуэль начнет вызывать всех подряд.
— А что случилось между вами?
— Между кем? — уточнила все же Клер, оборачиваясь на изумительно задумчивого Брока.
— Между тобой и Грегом.
— Ничего не случилось, — солгала Клер, хоть знала, что лгать Броку довольно глупо. Она резко сменила тему: — Что такое выбарабанивание? Я не знаю воинских обычаев Тальмы. Это как в Моне и Вернии прогнать через строй?
Брок даже вздрогнул:
— О нет, Клер! Это просто срывание погон перед строем и объявление всех проступков офицера. Потом надо пройти перед всем строем под барабанный бой — унизительно, но терпимо. И мы этого постараемся не допустить — теперь, когда мы точно знаем, кто эмпат, мы доведем дело до логического конца — до суда. Никто не обвинит Грега в недостойном поведении и не выбарабанит его. Это заслужил Фейн, а не Грег.
— А, ясно. — она снова обернулась на неприкаянного мужчину, замершего среди бурной деятельности по разбору завалов и подготовке к новым обрушениям. Лера эээ Кто?!
Громко хлопнула, заставляя вздрагивать, дверца паромобиля. Патрульный доложил:
— Старший инспектор, котел прогрет, можно ехать.
— Клер…
Она повернулась к Броку — ему-то она дала шанс на разговор, она смогла переступить через воспоминания о катакомбах, давая ему шанс все объяснить, которым он не воспользовался в кондитерской… Она даст шанс и Грегу. Чем он хуже? Она переживет леру эээ Я-всем-скажу-кто-ты, а вот неизвестность она не переживет.
— Я на минуту отойду, хорошо?
— Хорошо… — Брок нахмурился, но ничего больше ничего говорить не стал. Клер же пошла обратно к Грегу, слишком хорошо заметному на фоне ярко-освещенного пролома. В своем алом мундире он напоминал птицу кардинала. Глупо вспомнилось, что эта птица — символ мужества и надежды перед лицом невзгод. Небеса, о чем она сейчас думает!
Брок за спиной Клер залихватски свистнул, заставляя Грега оборачиваться — забота по-броковски ужасна! Мужчина заметил Клер и тоже сделал шаг, и еще, и еще, а потом даже побежал ей навстречу.
— Элизабет, что-то случилось? Вас обидели? Вам нужна помощь? — он замер перед ней, тяжело пытаясь отдышаться. Совсем побелел от усталости, пот тек по лицу, оставляя за собой чистые дорожки на пропыленном лице.
Она тихо спросила:
— Мне нужен ответ, Грег. Вы сказали неру Ренару, что я лера эээ Кто?
— Простите? — не понял её Грег.
Она вновь напомнила:
— Вы сказали Ренару, сразу же после того, как мы поднялись на поверхность, что я лера эээ… Лера — кто?
Он нахмурился, явно прокручивая в голове события этой ночи:
— Я чуть не выдал вашу тайну, Элизабет. Хотя нет, выдал — Мю… Де Фору.
Она отмахнулась:
— Он знает, кто я. Так лера эээ?
Грег склонил голову, рассматривая носки своих пыльных, грязных ботинок:
— Элизабет. Я забылся и чуть не назвал вас по настоящему имени. Лера Элизабет. Это было крайне неловко, я осознаю, и я извинился…
— Надо
