— Так что? — нетерпеливо потрясла его за ладонь Мисао. — Ты согласен?
— С чем? — растеряно спросил он, вновь возвращаясь мыслями к разговору, большую часть которого пропустил. — С чем я согласен?
Лисица тяжело вздохнула, но повторила основную часть своих умозаключений.
— Возвращайся назад, наведайся по дороге к хашишину, напомни ему о наличии у тебя Кэролайн, — нехотя выдавила она из себя имя девушки. — Не надо больше глупос…Ну в смысле, что показываться на глаза Дамону, не самый лучший вариант. Я тебе обещала, что мы отомстим. Им всем, — она искоса глянула на симпатичный с виду особнячок, мечтая увидеть его полыхающим, а потом вышла из роли озлобленной местью особы.
По-другому добиться его расположения у нее просто не вышло. При одном упоминании треклятого чувства отмщения от становился разительно другим бессмертным: с горящими глазами, сцепленными зубами и красноречиво повествующим выражением лица. Он ненавидел весь белый свет и упивался жалостью к себе вплоть до того момента, когда не находил очередную жертву. Дальнейшей судьбе этой чаще всего молодой и красивой особы завидовать было глупо. Он питал к представительницам слабого пола какую-то необъяснимую обычными терминами неприязнь. Ему доставляло удовольствие их мучить, нравился вкус крови, которую переставало гонять по венам остановившееся сердце. В самой искренней степени этот вампир был прирожденным садистом, с неутолимой жаждой убивать. Лиса много чего узнала о нем за короткие две недели, которые пришлось провести рядом с ним в Европе, где и произошла судьбоносная встреча. Долгое время он жил в Германии, среди друзей Клауса, которые считали его если не приемником, то преуспевающим учеником точно. И его желание отомстить Дамону стало решающим козырем в уговорах, чью именно сторону следует занять. Сначала она и не догадывалась о наличии в нем такого огромного количества Силы, но постепенно все стало разбредаться по своим местам. Это был особый вампир. По многим признакам.
Его не пугал солнечный свет, что само по себе было уже чем-то новым. Вербена, розалия и другие ведьмовские штучки действовали на него, как на обычного человека — никак. И нет в мире такой породы дерева, которое способно было причинить ему малейший вред. Данный факт сыграл свою роль в расстановке приоритетов — он стал главной пешкой. В последствии, конечно, китсунше пришлось кое-что уяснить о его нежелании идти по чьим-то тропкам, но в общем и целом он был ей необходим. Особенно в свете последних событий, когда не удалось столкнуть между собой старшего Сальваторе и Корвинуса. Конечно, они по-прежнему действуют в одиночку, но рано или поздно все же окажутся по одну сторону баррикад, а это может очень печально закончится для нее. Хотя… Если Алексу удастся утащить блондинку из-под тотальной защиты итальянца, кто поручится за жизнь Главного ассасина? Кажется, желающих делать заведомо проигрышные ставки не найдется.
Юноша смотрел на невысокую девчушку в течение долгих двадцати секунд, а потом послушно пошел к машине, на ходу проклиная все на свете.
— Учти, рыжая, — буркнул он через плечо, выходя на проезжую часть, где и оставил многострадальный автомобиль тремя часами ранее. — Если я не получу Елену в течение недели, ты горько пожалеешь об этом.
— Я уверена, что получишь, — усиленно залебезила Мисао, стараясь держаться на как можно более дальнем расстоянии от вампира. — И по плану тебе необходимо будет отдать ее хашишину, помнишь? Хотя бы парочку ее частей… — неуверенно добавила она, слабо веря в его способность удержаться от излишнего насилия.
— Я помню об этом, — хищно оскалился он, скрываясь в душном салоне. — Проваливай давай, — напоследок крикнул Дамон, до предела опуская стекло.
Последней светлой мыслью за сегодняшнюю ночь стала одна короткая фраза, неоновым светом вспыхнувшая в голове: он соскучился по Кэролайн.
Глава 29
Елена схватилась мокрой рукой за протянутую ладонь вампира и аккуратно вылезла из бассейна, в который раз за сегодняшний день сожалея о чрезмерной раздражительности бессмертных. Ей пришлось молча снести холодный взгляд, смотрящий в основном куда-то чуть выше макушки, робко поблагодарить за поданное полотенце и очень спокойно отнестись к показному безразличию. Она ведь сама виновата в отсутствии у Дамона хорошего настроения. Зачем нужно было заводить этот разговор, больше напоминающий очередной каприз избалованной постоянными потаканиями девицы? Лучше бы уж промолчала…
Она на носочках добралась по скользящему под босыми ступнями полу до стоящих неподалеку удобных пластиковых кресел, на ходу обматывая тело махровой тканью, и уселась. Сегодня был четвертый день их пребывания в новом доме, не заладившийся с самого утра (точнее вечера, потому что любимый был вынужден проводить все светлое время суток в четырех стенах, желательно без наличия окон, а ей хотелось составить компанию ночным прогулкам по бесконечному участку). Проснулась она с блаженной улыбкой конкретнейшей идиотки на лице, затем позволила себе несколько крайностей в отношении совращения лежащего рядом юноши, который — к ее огромному удивлению — крепко спал до этого момента, потом быстро умылась, в сотый раз за неделю поздравила свое отражение с очередным самым счастливым добрым утром, прижала к щеке "отработанное" кольцо и понеслась на поиски своего любимого. Найти его не составило никакого труда. Он занят был приготовлением завтрака для своей принцессы, и вот тогда-то и произошло то, о чем до сих пор приходится сожалеть, глядя на повернутую к ней спиной полураздетую фигуру.
— Почему ты не говорил мне, что иногда все же спишь? — строго спросила девушка, обвиваясь руками вокруг его талии. Безусловно, тон ее был едва ли обвинительным, но с кое-какими интонациями все же удалось справиться. Вопрос звучал немного укоризненно.
— Как-то за пять столетий ни разу не замечал у себя этой особенности, — неохотно буркнул Дамон, явно не слишком обрадованный неожиданным открытием блондинки. Хотя и знал причину появления столь нежелательной слабости. Ему не хватает крови.
Разумеется, он мог в любой момент взять совсем немного у своей очаровательной принцессы, которая уже и не надеется на подобное снисхождение, но делать этого не хотел. Последнее время он стал замечать в себе некоторые "отклонения" от нормы. Ее кровь и раньше сводила с ума, однако он всегда знал, когда должен остановиться. А сейчас все стало чуточку иначе — появился настоящий Голод, и от него не так-то просто отделаться легким укусом. Он заседает у тебя в голове и медленно порабощает, требуя больше и больше. Его уже не устраивало получаемое количество, он жаждал Жизни, которую никогда не получит. И вампир знал причины его появления. Так случалось всегда — это неотъемлемая часть отношений человека и бессмертного. Умел ли он бороться с чем-то подобным? Хотелось бы верить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
