ты ошибаешься? Вон, обрати внимание, как трудно тебе быть честной самой с собой! А тут ты вознамерилась разобраться в других людях».
«Я вознамерилась разобраться в себе! Именно это и имела в виду, когда пообещала сделать выбор!»
«Так давай же. Дерзай! Разбирайся! А я лишь помогаю… Так что не сердись!»
«Ладно… И как именно мне в этом разобраться?»
«Поговори с Жаном! Присмотрись к нему, а главное, к себе при этом общении… Сейчас я тебя удивлю – не обязательно всё облекать в вуаль слов. Они всегда являются лишь искажением правды, преломлением. Правда доступна только сердцу, или душе… Ну, ты меня понимаешь?»
«Не уверена…»
«Поговори с Жаном. А потом возвращайся, ещё раз «помолчим»!»
А тем временем робкая заря коснулась востока и стала осторожно приподнимать вуаль мрака, заполнявшего комнату. Поняв, что дальше лежать это значит окончательно свести себя с ума, Марианна осторожно встала и как могла тише пробралась к выходу, не забыв прихватить и любимую шаль. Стоило ступить за порог комнаты, как сразу же захотелось укутаться, ведь утро выдалось очень сырое, промозглое. Небо неукротимо светлело, но пока ещё было плотно прикрыто облаками, или, быть может, туманом?..
– Это туман, – неожиданно сзади раздался голос.
Марианна вздрогнула всем телом и резко обернулась. На полене под окном примостился… Жан или Виктор? Девушка быстро окинула его взглядом с ног до головы, но он укрылся большим пледом, и распознать по одежде было невозможно. Заметив это её замешательство, близнец снисходительно улыбнулся:
– Я Жан.
Марианна поняла, что её разоблачили, и с досадой отвернулась. А Жан тем временем встал, скинул плед и подошёл к ней поближе. Марианна скорее почувствовала это, чем услышала, и её сердце забилось быстрее.
– Наконец-то закончилась эта ночь, – тихо заговорил Жан, тоже облокачиваясь на поручни веранды, – Когда не получается уснуть, время тянется так медленно…
– Ты не мог уснуть? Почему? – Марианна медленно развернулась к нему: «Он тоже не спал?!»
Жан смущённо улыбнулся какой-то своей мысли и поднял на неё мягкий взгляд:
– Ты потрясающе играешь и поёшь ! Я никогда прежде такого не слышал! Скажи, а возможно ли научить играть на гитаре такого старика, как я?
– Это ты-то старик?! – Марианна даже рассмеялась.
– Ну, как же, двадцать лет солидный возраст! – и Жан со значением поджал губу, но лукавый огонёк в его взгляде прямо-таки умолял: «Возрази мне! Пожалуйста! Возрази!»
Поймав себя на этой мысли, девушка мысленно усмехнулась, с деланной серьёзностью смерила «ученика» суровым взглядом и, выдержав значительную паузу, протянула:
– Н-да, двадцать… многовато для начинающего. Правда… случай не безнадёжный. Только вот что мне за это будет?
– Что?!.. – Жан задумался, но всё тот же лукавый огонёк, играющий в его глазах, подсказал Марианне, что этот вопрос для него уже решен. И она не ошиблась, – Я предлагаю… в оплату будущих трудов… прогулку верхом.
– Что?! Верхом?!
– Да, верно. Предложение принимается, или будет назначена другая цена?
– Нет, подожди, прокатиться верхом?! Прямо сейчас?! – Марианна боялась поверить своим ушам.
– Да, нет ничего невозможного.
– Но Геньи строго на строго запретил покидать Райский уголок! Ведь лес полон ищеек барона и герцога!
– Так ведь мы с Геньи каждый день уходим отсюда, – резонно возразил Жан, – Поверь, это совершенно безопасно. Я уже знаю эти места не хуже, чем леса Бетенгтон, и Геньи научил меня кое-каким фокусам, например, как запутывать следы или не оставлять их вовсе. Это совершенно безопасно как для нас, так и для наших друзей. Так едем?
– Конечно!!! – Марианна едва не подпрыгнула от восторга.
– Тогда вперёд? – и Жан в миг перемахнул через перила.
– Что?! Так сразу?!
– А почему нет? Я запрягу коней в считанные минуты. Ты согласна?
– Да! Конечно же, да! Я помогу тебе! – и Марианна решительно протянула Жану руку.
Протянула и сама же вдруг испугалась такой своей смелости.
Но надо было видеть, какой счастливой, какой светлой улыбкой при этом озарилось лицо юноши. Будь он посмелее, так взял бы любимую на руки и закружил, закружил… а потом, конечно же, поцеловал… На самом деле, мысленно он именно это и сделал, пережил, но наяву дать волю вот таким мечтам не посмел. Этим туманным утром Жан был безмерно счастлив уже тем, что Марианна сама протянула ему руку, позволила прикоснуться к своим таким изящным холодным пальцам, согреть их…
На самом деле согрел он не только пальцы возлюбленной, но и её душу… В этом она осмелилась себе признаться.
Коней они запрягли в считанные минуты, сделали это так слаженно, будто всю жизнь выступали дуэтом, словно обладали одним разумом на двоих, ведь как иначе объяснить такие моменты единения, когда один протягивает руку, а другой уже вкладывает в неё именно то, что нужно. Они почти сразу заметили такое своё единодушие, конечно же удивились, и, так же безмолвно, решили проверить, насколько хватить этого чуда. С этого момента эта пара словно раздвоилась. Одна их версия работала над задуманным, а другая «наблюдала со стороны». И чем дальше, тем больше росло их удивление. Ни одной осечки – оказалось, что им не нужны слова, чтобы понимать друг друга.
Уже через четверть часа кони тихой поступью унесли своих седоков в ещё спящий лес.
Туман с большой неохотой отрывался от земли, рвался о деревья, оставляя после себя крутую росу. Жан и Марианна ехали молча, прислушиваясь к глухому хрусту сучьев под копытами, да к шёпоту листвы. Они ехали рядом, Жан чуть впереди, и Марианна вдруг остро ощутила, как безгранично доверяет этому человеку. Он превосходно держится в седле, в каждом его движение чувствуется спокойная уверенность и… забота о ней.
Правду сказать, Марианна не смогла бы объяснить, почему она была так уверена, что сейчас он думает только о ней. Да и к чему что-то объяснять? Ведь бывает и абсолютное знание. К тому же эти взгляды синих глаз, как бы спрашивающие: «Ну как ты? Всё в порядке?»… Они дарили такое тепло, делали этот мир таким понятным, простым, сказочным… «Интересный у нас с ним получается разговор!» – усмехнулась девушка, поймав себя на мысли, что, сойдя с крыльца дома Геньи, они до сих пор не проронили ни слова.
Сколько эти двое путешествовали вот так, в загадочной волнующей недосказанности, кто знает… И вот они оказались на краю поляны. Оценить её истинные размеры не позволял туман, всё ещё царивший здесь, и потому возникло ощущение, что они остановились на краю пропасти. Словно почувствовав волнение Марианны, Жан коснулся её руки:
– Это настоящее чудо!
– Ты о чём? – в этот раз девушка и правда не поняла его, ведь сейчас этот туман скорее пугал её, заставлял ёжиться от промозглой влаги.
Но Жан явно не разделял эти её чувства. Он легко спрыгнул с коня и жестом предложил Марианне сделать то же самое. Что ж, она не заставила себя
