инструмент наших артистов, они оставили его у меня лет пять назад, – девушка присела на стул рядом с кроватью Анри и бережно коснулась струн, – Бедняжка, такая пыльная… Я хочу вернуть её. Как видишь, я на ней не играю.
– А они?
– Старина Франсуа немного умеет… Пойду, может быть, мне дадут урок? – невесело рассмеялась Анна и поспешно вышла прочь.
Гитара. Вот оно, решение!
Вечером, после ужина все собрались на веранде. Так уж повелось, что почти каждый день все обитатели Райского уголка собирались здесь, чтобы вместе скоротать время до сна. На этот раз Анри настоял, чтобы его тоже вынесли на веранду. Его расчёт оказался верен. Он сразу попал в центр внимания. Его укутали, чтобы он не продрог от вечерней прохлады, каждый второй вопрос обращался к нему… Но не это было его целью.
Жан, как и всегда, пристроился рядом с другом и при необходимости заботливо поправлял его одеяло. А Марианна с Антуаном расположились поодаль, чуть в стороне. Так получилось главным образом благодаря стараниям Антуана. Что ж, Анри оценил ситуацию и, выждав какое-то время, приступил «боевым» к действиям.
– Франсуа, а что та гитара, которую Анна вам вернула? На ней ещё можно играть?
– Конечно, – оживился артист, – Это превосходный инструмент! Его подарил нам один странствующий музыкант, кстати испайронец. Подарил, умирая. Беднягу настигла шальная пуля. А сам он приобрёл эту гитару у первого из мастеров этого дела… О, чёрт! Забыл их имена, и музыканта, и мастера!
– Гитара?! – встрепенулась Марианна, – Да ещё и из Испайры?!
– Да, мадемуазель, верно.
– О, Франсуа, покажи, пожалуйста! – тут же взмолилась темпераментная испайронка.
– Сию минуту. Ну-ка, Жюльен! – артист деловито развернулся к сыну.
И юноша тут же бросился выполнять приказ.
– А ты играешь? – поинтересовался Антуан.
– Да, играю, – безо всякого смущения призналась Марианна.
Уже через минуту гитара была у неё в руках. Тщательно очищенная от пыли, она мягко отражала танец пламени в маленьком очаге, установленном в середине их тесного круга. Гитара! Здесь, так далеко от Испайры! Марианну вдруг охватило страшное волнение:
– Когда-то я очень неплохо играла. Но после смерти бабушки и моего переезда к барону, я больше не брала гитару в руки. Барон терпеть не может музыку, и по его приказу в нашем замке были разбиты все музыкальные инструменты. Я никогда не могла понять причину такой его ненависти. Но, так или иначе, я не играла уже где-то пару лет.
– Так попробуй сейчас, – с нежностью в голосе предложил Анри.
– Да… Прошу меня извинить, если что не так… – Марианна страшно разволновалась, словно оказалась перед лицом очень строгих судей.
Но желание прикоснуться к столь дорогому прошлому победило этот её страх. Прежде всего девушка быстро проверила строй гитары, чуть поправила его. И вот он, момент, когда занавес, наконец, должен подняться… Пальцы левой руки Марианны уверенно встали на гриф, длинные пальцы правой руки сжались в кулак, и этот кулак тугим бутоном навис над струнами. Ещё миг, и воздух пронзил изумительный по насыщенности и стройности раскат звуков – кулак девушки раскрылся словно изысканный цветок, рассыпав по струнам россыпь расгеадо. Ещё аккорд! Ещё! Новая сила, новые неизъяснимые переливы удивительных созвучий! Мир наполнили сказочные звуки и эхо их чарующих оттенков!
Но эта сказка закончилась так же неожиданно, как и началась.
Потрясённые слушатели с трудом перевели дыхание. Им потребовалось ещё несколько секунд, чтобы прийти в себя, а потом… Маленькая Анжелика сорвалась с места и запрыгала, захлопала в ладоши, ей от всей души вторили брат и мама.
– Это… Это потрясающе!!! Браво!!! – пламенно зааплодировал и Франсуа, – Точь-в-точь как играл тот испайронец!
– Ничего удивительного, ведь Марианна на половину испайронка! – заметил очень довольный Анри.
– Как и ты, – эхом отозвалась Марианна.
– Да, только я не играю на гитаре.
– А я тебя научу, – девушка кивнула брату и развернулась к остальным слушателям, – Вам понравилось? Хотите ещё послушать?
– О да, конечно!!! – понеслось со всех сторон.
Весь вечер Марианну не покидала мысль, что ей пока так и не удалось поговорить с Жаном, и теперь, вспомнив об этом, она бросила на него вопросительный взгляд, понравилось ли и ему? Почему не слышно его слов одобрения? И тут она поняла, что, быть может, как раз в его лице она и нашла истинного ценителя. Жан сидел, словно поражённый громом, ошеломлённо смотрел на этот удивительный инструмент, и даже, несмотря на царящий здесь полумрак, не представляло труда заметить, как он побледнел. «Не может быть, чтобы он прежде не видел гитару!» – мысленно усмехнулась Марианна, и тут их взгляды встретились, Жан в тот же миг ожил и светло улыбнулся. «О боже! Как же я люблю эту улыбку!» – мысленно откликнулась Марианна и улыбнулась в ответ, но… ей не позволили задержаться на этой мысли. Благодарная публика требовала всё внимание артистки.
Теперь этот вечер грозил превратиться в сольный концерт Марианны де Монсар, и все без исключения были искренне рады этому. Пальцы девушки быстро обрели утраченную резвость, уверенность, и теперь щедро дарили людям праздник. А ещё у неё обнаружился удивительно приятный, сочный, мягкий голосом, и ей пришлось уже в который раз выслушать хвалебные тирады. Скоро посыпались и специальные заказы на песни, ведь благодарным слушателям тоже захотелось петь. Что ж, Марианна, обладая абсолютным слухом, с лёгкостью подбирала неизвестные ей прежде мотивы и накладывала на них аккомпанемент…
– Сестренка, а сыграй «Голубую даль»!– улучив момент, попросил и Анри.
– Что это? Боюсь, я не знаю о чём ты говоришь, Анри, – улыбнулась в ответ Марианна.
– Ну, как же!
– Анри, это ведь наша, брианская песня, – напомнил другу Жан.
– А, ну да, но… Я уверен, звучало бы замечательно, – искренне расстроился Анри.
– А вы напойте! Я подберу, – с готовностью предложила Марианна.
– Но Анри лучше бы воздержаться от пения! – тут же поспешила возразить Маргарет.
– Жан, – взмолился Анри, – Я тебя очень прошу! Эта песня должна здесь прозвучать. Спасай! Ведь ты мне друг!?!
– Вот значит, как ставится вопрос? – рассмеялся Жан.
– А что, Жан, уважь больного, – поддержала Марианна, – Ему расстраиваться нельзя.
Эти её слова больным эхом отозвались в сердце Антуана. В его душу закралось сильное беспокойство, но он оказался бессилен предотвратить надвигающуюся беду, ведь внимание буквально всех в этот момент было приковано к Жану и Анри.
Между тем Жан развернулся к другу и лукаво усмехнулся:
– Ну что, больной, хочешь сказать, на кон поставлена наша дружба? Только так и не иначе?
– Именно! – с шутливым вызовом в голосе откликнулся тот.
– Ох, как же ты жесток, приятель! – и Жан так же шутливо поджал губы, но оттаял буквально через миг и поинтересовался, – Если на то дело пошло, может быть, что-нибудь другое?
– Нет, это. Спой! А Марианна подыграет, – взмолился Анри.
– Спой… – эхом отозвался Жан, – Что-то я не припомню, когда бы ты просил меня петь?!
– Сейчас прошу! И не говори, что ты
