навыков (пусть иного профиля) требует от своего экипажа никак не меньше. Но при всем том путь от поступления юноши в летное училище до самостоятельных полетов молодого летчика, скажем, на сверхзвуковом реактивном самолете – днем, ночью, в простых и сложных метеорологических условиях – на двузначное число лет не растягивается…
Наверное, все-таки выпавшая на долю космонавтов необходимость ожидания вызывается тем, что пуски космических кораблей – дело пока еще далеко не ежедневное: чересчур накладно это было бы, а главное, никакой необходимостью не вызвано. Да и спланировать все пуски – сколько их там будет – на годы вперед практически невозможно. А кадры должны быть в любом случае наготове. Пусть уж, в крайнем случае, лучше космонавт подождет своего корабля, чем, наоборот, корабль – космонавта.
С точки зрения интересов дела положение вещей, таким образом, довольно ясно: все идет правильно. Но это – с точки зрения интересов дела. А давайте поставим себя на место человека – молодого, полного сил, владеющего такой профессией, как летная, и вынужденного прожить, скажем, одиннадцать лет своей жизни (да еще каких лет: от тридцатидвухлетнего до сорокатрехлетнего возраста!) если не совсем в пассивном ожидании, то уж во всяком случае никак не на активном деле, а лишь в процессе подготовки к этому делу! Поставим себя мысленно на место такого человека и попробуем представить себе, каково ему!
Космонавтам-инженерам, пришедшим из конструкторского бюро, пожалуй, несколько легче. Но тоже, я думаю, ненамного. Ведь от своего основного, творческого дела – непосредственного, в полную силу участия в создании новой космической техники – они на время, пока проходят подготовку к полету в Центре, так или иначе тоже отрываются…
Те же или, во всяком случае, аналогичные (с учетом различия во всем жизненном устройстве) обстоятельства беспокоили и беспокоят, судя по сообщениям печати США, и американских космонавтов, сознающих «ограниченность шансов для каждого из них выйти в большой космос» в ближайшие годы.
Многие из них ушли из космонавтики и занялись совсем другими делами. Алан Шепард стал бизнесменом, Уолтер Ширра занялся организацией эстрадных представлений на телевидении, Чарльз Конрад преуспел, пожалуй, больше всех – занял пост вице-президента известной авиационной фирмы «Макдонелл-Дуглас». Разошлись кто куда и многие другие. Ждать своего «следующего шанса» они не захотели.
Нет, непростая, очень непростая эта космическая (или, если хотите, околокосмическая) проблема – поддержание в людях, вынужденно тратящих лучшие годы своей жизни на ожидание, должной бодрости душевной и оптимистического восприятия всей окружающей их действительности. Поддержание того, что называется психологическим тонусом человека.
И когда смотришь на космонавта в предстартовые недели и дни, видишь его бодрым, собранным, подтянутым, не проявляющим ни малейших признаков моральной вымотанности, как говорится, по всем статьям готовым к бою, – всегда думаешь не только о трудной и небезопасной работе, которая ему предстоит, но и о том психологически очень нелегком испытании – испытании ожиданием, – которое осталось у него за плечами. И каждый раз хочется сказать: «Молодец! Уже сейчас, еще не поднявшись в лифте ферм обслуживания к входному люку ожидающего тебя космического корабля, еще не став после короткого сообщения по радио сразу известным миру, уже сейчас ты – молодец!»
Что же помогает будущим космонавтам не терять бодрости духа в долгие годы ожидания? Что вообще создает ту здоровую, оптимистическую атмосферу, которая господствует и в космических конструкторских бюро, и в Центре подготовки космонавтов, и на космодроме?
Конечно, многое: и сознание общественной значимости дела, которым они занимаются, и очевидная престижность этого дела в глазах большинства современников, и непрерывное проникновение в новые, интересные научно-технические проблемы, и столь же непрерывное общение с интересными, значительными, крупными как по профессиональному, так и по нравственному счету личностями, и работа – текущая, достаточно напряженная, которой исправно (и, я думаю, намеренно) нагружаются все участники предстоящих – в близком ли, в отдаленном ли будущем – полетов. Так что, как ни характеризовать годы, проведенные космонавтами перед стартом, просто тоскливыми их не назовешь никак.
Но из многих примет, обязательных для морально здорового коллектива (как, впрочем, и для нормальной здоровой личности), хочется назвать одну, в полной мере присущую и нашим космонавтам, и инженерам космических «фирм», и персоналу космодрома, – развитое чувство юмора.
Свидетельств тому – бесчисленное множество.
Вспомним хотя бы авторитетное заключение психолога Ф.Д. Горбова перед стартом первого «Востока»: «Старший лейтенант Гагарин сохраняет присущее ему чувство юмора. Охотно шутит, а также воспринимает шутки окружающих…»
В таком же духе и дальше.
…Беляев после полета на встрече с коллективом одного из космических КБ отвечает на вопрос о том, как он оценивает специально сделанную для экипажа «Восхода-2» обувь: «Очень хорошая обувь! Оказалась как нельзя более кстати. Мы ее сразу после выхода на орбиту сняли и складывали в нее отснятые кассеты».
…Леонова просят высказать свое мнение о том, абсолютно ли исключена в космическом полете опасность столкновения с другими спутниками. Отвечает: «Опасность столкновения не может быть абсолютно исключена, если в космическом пространстве в данный момент находится более одного спутника».
…Филипченко, ориентируя корабль «Союз-16» над пустынями Африки, замечает, что поверхность земли однотонная, трудно определить направление ее «бега». Сидящий в Центре управления Шаталов тут же по радио обещает заявить по этому поводу решительный протест африканцам, а если это не поможет – поручить Леонову, как признанному космическому художнику, взять краски и разрисовать африканские пустыни в самые яркие и контрастные цвета.
…Губарев и Гречко, состыковавшись на своем «Союзе-17» с орбитальной станцией «Салют-4», которую им предстояло «оживить» и пустить в нормальную эксплуатацию (вот так незаметно мы начинаем называть эксплуатацию космических объектов нормальной), открывают люк, входят – нет, скорее вплывают, поскольку дело происходит в невесомости, – в станцию и обнаруживают бросающийся в глаза плакат: «При входе в дом вытирайте ноги» – веселый привет от друзей, монтировавших и запускавших «Салют-4».
…На космическом корабле «Союз-19», которому предстояла совместная работа с «Аполлоном», не заладилась работа телевизионной системы. Вышел из строя коммутационный блок. С земли на борт корабля дали рекомендации – как действовать. И Леонов с Кубасовым взялись за починку – и починили! После чего в первом же радиоразговоре с уверенностью бывалых мастеров системы бытового обслуживания предложили: «Если вам нужно что-нибудь отремонтировать, несите к нам».
…Жолобов, получив на борту космического корабля «Союз-21» приветственную радиограмму от друзей, благодарит, но просит в следующий раз прислать… денежный перевод.
…Елисееву, выполнявшему во время совместного эксперимента «Союз – Аполлон» обязанности руководителя полета от советской стороны, журналисты на итоговой встрече в пресс-центре заметили, что в какое бы время ни проводился телевизионный репортаж из Центра управления, руководитель полета
