и существующее. Но практичное – это и есть существующее. Уточним друзья этот момент. Рыночный договор оценивает практические блага, однако практичность весьма растяжима. Есть два вида целей, располагающиеся в противоположных концах стрелы времени (рис. 3.3). Те, что работают на опережающий спрос, можно назвать потребительскими, те, что на опережающее предложение – духовными (рис. 5.4). Первые удовлетворяют нужду, которая подсказывается существующим, повторяющимся спросом, это действия по образцам, согласно известным нормам, это трудовой и не очень творческий процесс. Под договором тут имеется в виду не конкретный заказ и обмен, а информация, уже сформированная рынком. Человек нацеливается сначала на норму, а через нее повторяет пользу. Истиной ему кажется соответствие норме. Но многократное повторение уничтожает полезность и вместе с ней – истину (т.к. норма здесь касается стоимости/цены, а цена идет вниз поскольку создание ценностей уничтожает их). Истинность практических благ оказывается обратно пропорциональна их полезности – старая истина, как и любое знание, давно потеряла актуальность. И это ведет нас к духовным целям. Во втором случае мы имеем чистое творчество, поиск новых благ, не обусловленных прямо существующими нормами. Новый результат всегда выводит из некого тупика, открывает новые перспективы, отрицает старое, плохое и вредное. И этим ощущением истинности доказывает свою неочевидную, но зато обьективную
пользу. Чем менее практически полезен результат, тем он истиннее.
Конечно, между этими крайностями нет пропасти. Всякое творчество опирается на правила и существующие образцы, а всякий продукт несет крупицу нового и индивидуального. Ничто не появляется из пустоты и не исчезает в пустоту. Любое благо является конкретизацией некого блага выше этажом и служит своего рода вершиной собственной маленькой пирамидки благ, конкретизирующих его далее. Находя степень истинности блага, договор одновременно подтверждает истинность нижестоящих благ, хоть и скоррелированную с уменьшением времени жизни блага.
Не правда ли – чудесный парадокс? Особенно, если мы вспомним, что именно практика – критерий истинности знаний. Впрочем, критерий истины лишь подтвердил то, что мы и так знали ранее: обьективная польза обратно пропорциональна практической. Зато теперь мы можем сказать, что уверены в истинности наших размышлений! Но как осмыслить этот парадокс? В процессе "практического бытия" каждый из нас лично убеждается в правильности наших знаний о реальности, о детерминизме физического, химического и прочего бесцельного насилия природы. Знания, добытые наукой и подтвержденные практикой – единственный гарантированный способ его преодолеть. Но критерий истины утверждает, что чем дольше и труднее наши знания внедряются в практику, т.е. чем они фундаментальней – тем ближе они к истине! Что ж, критерий истины не менее парадоксален, чем она сама. Разгадка в том, о какой практике идет речь. Личная практика всегда субьективна и чем субьективней, т.е. практичней, тем детерминированней. Обьективная же практика реализует вечный консенсус, который тем труднее, чем субьективнее (т.е. практичнее) мнение каждого.
А без вечности нам никак. Этичный договор опирается на прогноз в бесконечное время – а как еще гарантированно выяснить степень совершенства? Не получится ли, что мы все освободились за счет потомков? Воспользовались чем-то за их счет? Или наоборот, открыли за них все истины, лишив их жизненного смысла? Консенсус обязательно должен включать тех, кто еще не родился. Собственно именно они – наши потомки – самые важные участники договора, потому что им доступны те знания, которых нет у нас. А потому никакая истина не может быть окончательной. Единственное, что можно точно сказать, что каждая новая истина будет истинней предыдущей. И чем дальше в вечность – тем истинней, тем на дольше ее хватит. Что не мешает нам пользоваться нормами, которые мы все считаем истинными на данный момент. Потому что они истинны насколько это сейчас возможно.
Тот факт, что мы можем найти истину, а вернее, тот факт, что мы все согласны с этим фактом – а я очень надеюсь, что вы друзья с ним согласны – пусть истину и временную, промежуточную, говорит о том, что истина возможна. Способ ее поиска действительно существует. Его парадоксальность, как и парадоксальность самой истины – следствие парадоксальности свободы. Каждый из нас свободен иметь свое мнение и это – обязательное общее мнение. Универсальной истины не существует и это – универсальная истина.
– Итоговая картинка
Теперь мне пришло в голову нарисовать схему "функционирования" свободы в обществе. Первоначально, процесс выживания плотно завязан на силовую добычу ресурсов и договор возникает как способ разрешить конфликты, преодолеть социальный детерминизм. Результат договора – общая цель (отказ от насилия), выражаемая в запретах, которые по сути являются "программой" упорядочивающей деятельность свободных субьектов, переориентирующей их с добычи на созидание. И хотя эта программа негативна, т.е. ограничивает произвол, такова ее единственно возможная форма – она создает условия для свободной деятельности. Свобода не может быть выражена иначе.
А далее наступает сотрудничество в рамках договора, где совместная трудовая деятельность приносит конкретные блага. Договор порождает сотрудничество, поскольку иначе он будет недолговечным – реализовать запрет можно только производством необходимых ресурсов, т.е. борьбой с уже природным детерминизмом. Итогом сотрудничества является опять договор, ведь произведенные блага надо оценить и распределить. Здесь удостоверяется истинность как программы, так и полученного ОБ – отталкиваясь от его практической пользы. Получается "кольцо" рыночного договора (который также можно назвать торговым, профессиональным, полезным, утилитарным, трудовым или обменным), рис. 5.5. Оценка и распределение благ чревато новыми конфликтами, а новое согласие, полученное в результате нерыночного договора (который также можно назвать правовым, согласительным, юридическим или конфликтным), приводит к уменьшению конфликтов. Отлаженные правила начинают работать как бы сами по себе, позволяя благам появляться регулярно и с меньшими затратами. Поскольку программа оставляет свободу каждому творить, результаты труда могут сильно отличаться в абстрактности – от рутинного производства ресурсов до идей о том, как их производить и даже распределять. Что поднимает общество на уровень выше, делает его все более справедливым, а сотрудничество – эффективным. Ибо чем более абстрактным, оригинальным и потенциально ценным является результат, тем больше людей вовлечено в его оценку, тем более вечным будет произведенное благо. Это приводит к тому, что размер кольца увеличивается, а его оборот – т.е. прогресс и движение к свободе – ускоряется. Соответственно, движение к свободе идет все быстрее и быстрее, общество становится больше и сложнее. Нерыночный договор работает похоже, но он находится как бы в перпендикулярной плоскости рыночному. Чем более новаторским является всякое договорное решение, чем сложнее дело и чем важнее конфликт, тем более полезным для будущего оно является. Нерыночный договор как бы
