— Так — нет, — отвечает, отвернувшись от брата и проходясь по мне взглядом. — Но некоторыми трюками овладел в совершенстве.
У меня появляется странное ощущение, будто говорим мы вовсе не о картах, и кровь приливает к щекам. Чтобы отвлечься от неподобающих мыслей, присаживаюсь в соседнее кресло.
— Этому я его научила. И у меня получается куда лучше, — улыбаюсь.
— Да что ты, — отвечает он ровно. Даже насмешки не распознать. Он уже знает? Или намеренно скрывает удивление?
— Да. Когда я сказала Диме, что собираюсь стать хирургом, он показал мне несколько трюков для улучшения моторики пальцев, потому что от природы я бездарь.
Не то, что какой-нибудь Власов. Спорю, первым его словом было «скальпель».
— Чудная ты, инопланетянка, — фыркает Арсений, доставая сигарету из пачки. — Нет бы презервативы ртом надевать научилась, а потом своими умениями потрясла олигарха…
— А кто тебе сказал, что я не умею? — спрашиваю насмешливо.
Но это было лишним, потому что он поднимает взгляд и смотрит прямо на меня, то ли пытаясь определить достоверность сказанного, то ли уже представляя картинку. Иногда я ненавижу этого парня за то, что он испортил легкость, с которой начались наши с ним отношения. Не было ни намеков, ни недомолвок. Просто парень и просто девушка, которым не нужна была сотня уловок для того, чтобы целоваться до подгибающихся коленок. И было не стыдно, не страшно. Вот зачем он это испортил? Почему было нельзя, как он сам недавно сказал, облегчить моей коленке последние дни?
— Показывай, о чем говорила, — врезается в мои мысли его хриплый голос.
— Что показывать? — спрашиваю. Я окончательно потеряла нить разговора. Или не потеряла, но тогда это совсем неприлично.
— Эй ты, мелочь, кончай позориться и давай сюда колоду! — рявкает Арсений, переводя взгляд на моего брата.
Только тогда до меня доходит, что речь снова о карточных фокусах, а не… другом.
Знаете, в чем проблема азартных людей? Риск нас зомбирует, лишает здравого смысла. Заставляет идти на необдуманные поступки, даже если мы сами догадываемся, что впоследствии будем об этом жалеть. Остановиться порой невозможно, потому что предвкушение удачи начисто сносит крышу.
Да, я именно такая безумная. Иначе бы не связалась с Арсением, не привезла бы его домой, не играла бы в покер с Григорием и не лезла бы к нему домой за медкартой… А еще я бы и близко не подошла бы к мужчине, который уже объяснил мне, почему не может и не хочет быть со мной. И не стала бы поддерживать игру слов, и не взяла бы в руки колоду…
В свое оправдание могу сказать только то, что это чувство со мной с самого детства. У нас дома были и скучные монополии, и шашки, и домино… даже бильярдный стол не простаивал. А уж преферанс или покер на новехонькой колоде (только-только из казино) и вовсе шел к ужину вместо десерта. Карты я сдавала сама. Всегда. И попутно еще рисовалась умением тасовать их одной рукой, на зависть братьям. И было чему позавидовать — я годами их не роняла… до сегодняшнего дня.
Все случилось странно и внезапно. Возможно, если бы пальцы под пристальным взглядом Арсения слушались меня чуточку лучше, если бы Ви не была со мной так холодна и я не искала бы из-за этого другой компании, если бы до нас всех было хоть кому-то какое-то дело, ничего б не случилось. Но все сложилось именно так: карты рассыпались по полу и креслу, и мы стали поспешно их собирать.
— Вот ведь ушастая семейка… Встань и отойди в сторону, пока не перемяла задницей всю колоду! — зашипел Арсений, глядя, как я еложу по креслу, собирая те карты, что на полу. Послушалась, поднялась, скромно пристроилась рядышком, дожидаясь, когда он соберет все сам. — И вообще, какого хрена ты обрядилась в такую юбку?! Лучше б вовсе не было никакой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На этой фразе абсурдность происходящего достигла апофеоза. Мы застыли, тупо уставившись друг на друга. А затем Арсений быстро сгреб оставшиеся карты, плюхнул стопку на кресло, взял меня за руку и потащил наверх… туда, где располагались номера для гостей молодоженов. И я даже не подумала сопротивляться.
Боже мой, что я вытворяю? Еще совсем недавно собиралась прийти на свадьбу кузины с совершенно другим мужчиной, а теперь, пока гости веселятся внизу, спешу укрыться за дверью номера с человеком, который однажды уже сказал, что никогда не будет моим. И, подумать только, он не предложил мне ничего нового, просто по-хамски соблазнил на глазах у всей моей родни! Диагноз абсолютно очевиден. Перед вами классическая влюбленная дурочка. И, кажется, даже если написать это на лбу, очевиднее уже не станет…
Внезапно Арсений резко останавливается, и я оступаюсь, запутавшись в непривычно длинной юбке. Эй, ковбой, полегче, на мне платье и каблуки, а в крови зашкаливают эндорфины. Все это в совокупности любую девушку сделает рассеянной и неуклюжей!
— Какой номер твой? — спрашивает он, помогая мне сохранить равновесие.
— То есть ты меня чуть не раздел при моем же отце, потому что тебе меня некуда отвести? — уточняю. — Сейчас расплачусь от сочувствия.
Он как-то странно фыркает.
— Могу предложить свой номер, но проблема в том, что стараниями блондинистой стервы он у нас с твоим братцем-кроликом один на двоих. Не сомневаюсь, что при необходимости я смогу уложить недомерка, но…
— Парень, я не впущу тебя в свой номер. Ты слишком часто меня подводил, чтобы я не оставила себе путей к отступлению!
По его гневно темнеющим глазам вижу, что слова своей цели достигли, но если чему меня Власов и научил, так это тому, что в отношениях каждый должен сделать равное количество шагов навстречу. Даже если уговор — всего одна ночь.
Вот только я едва дышу в ожидании согласия Арсения. Так хочется побыть с ним еще чуть-чуть, списать на атмосферу праздника, неправильное положение планет и прочее, чтобы на несколько минут окунуться в прошлое, в его объятия снова. Позволить себе капельку желанного безумия. Понятия не имею, что в этом парне такого. У него отвратительный характер, прошлое покрыто темными пятнами, он дает людям дурацкие клички. Инопланетянка, братец-кролик… думаю, эта привычка пришла из детства — вряд ли они в детдоме звали друг друга по именам. Но он больше не обиженный судьбой мальчишка, а тот самый злодей, который задирает окружающих… и сводит меня с ума.
— По-твоему, это будет забавно? — спрашивает Арсений невозмутимо.
— Ну как минимум тебе не привыкать, когда смотрят. Прикроешь даму своей широкой спиной. Или не спиной — тут уж как удобнее, — говорю, чуть-чуть задыхаясь от волнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
После этой фразы мы, точно обезумев, бросаемся друг на друга. Он начинает задирать мою юбку, которая не давала ему покоя весь вечер, а я обхватываю руками его шею, целую, размазывая помаду по коже и даже по вороту рубашки. Думала, что такое только в кино выглядит сексуально, но мне неожиданно нравится видеть на его коже яркие следы прикосновений губ. И еще больше нравится, как он запрокидывает голову, позволяя мне делать все, что вздумается. Вдохновившись этой мыслью, стягиваю с плеч бретельки платья, и оно повисает на талии. Прижимаюсь к Арсению обнаженной грудью, запрокидывая голову, подставляя губы его поцелуям. Однако вместо продолжения распутства меня вдруг хватают и тащат куда-то по коридору, а затем прижимают спиной к холодной поверхности стен и начинают ковыряться с замком, не поддаваясь мольбам о сиюминутном разврате. Когда дверь наконец открывается, я оступаюсь, теряя туфлю, и едва не проваливаюсь в проем. К счастью, и та и другая проблема отлично решается: туфля с пинка влетает в номер, а меня втаскивают следом, ни на секунду не выпуская из рук.
