Таким образом предстоящее перед человеком явление природы воспринимается различно и параллельно в трех пневматологических категориях. В зависимости от господствующего проявления той или иной преобладает соответствующий категориальный окрас. Кроме того, в каждой категории имеются три восходящие ступени восприятия: пассивная, активно-пассивная и активная, или творческая. — Человек разума сквозь форму ручья и водопада видит проявление сонма различных дифференциальных уравнений, мистик через их красоту чует нимфу, а человек воли провидит в них или мощную турбину, или источник свободной творческой силы.
Основное отличие высших пневматологических категорий от их кинетических агентов, как мы это уже знаем, заключается в том, что проявления первых органически центральны, а вторых периферийны. Согласно этому низший разум изучает отдельные формы явлений природы и от них пытается подняться к синтетическим законам; в разуме же высшем человек непосредственно из ведения ноуменального смысла восстанавливает качест-вования единичного конкретного. Через низшую мистику человек созерцает внешнюю красоту и в ее чарах восхищается к мистическому естеству реального; высшая мистика непосредственно дает ведение этого естества и раскрывает сумеречные дали периферичного. Аналогичное этому совершается и в категории воли. Посредством низшей интуиции воли мы воспринимаем периферические энергетивные качествования объектов конкретного эмпирического. Мы исследуем их не в их собственной волевой природе, а в их энергетивной являемости. Зная некоторую совокупность периферических активных качествований объекта, мы заключаем о его собственной природе как ингредиенте их суммарной совокупности. Соответственно этому вся деятельность низшей воли заключается в восприятии и использовании периферических энергетивных качеств объектов природы помощью периферических же методов воздействия и прагматической организации.
Посредством высшей интуиции воли мы воспринимаем непосредственно ноуменальные центры воления, обнаруживающиеся в явлениях и процессах объектов конкретного эмпирического. Достигнув целокупного сопряжения с синтетической сущностью, мы следуем в гармоническом контакте за ее развертыванием в единичных энергетивных качествах периферической природы объекта и актами их конкретной деятельности. Соответственно этому вся деятельность высшей воли заключается в восприятии внутренней волевой природы объектов природы и использовании их органических процессов методом центрального и органического сопряжения. Таким образом, низший и высший виды деятельности в категории воли различаются прежде всего тем, что первый периферичен и механичен, а второй централен и органичен. В низшей воле мы принимаем периферические качества объектов такими, каковы они есть. Мы можем только усилить их увеличением количества объекта или ослабить и даже вовсе уничтожить через количественное прибавление объектов с противоположными свойствами. Очевидно, что всякий успех здесь неразрывно связан с достигнутыми познаниями низшего разума. Здесь человек только изучает готовые богатства природы и затем старается их использовать в своих целях. Но создать что-либо новое или существенно изменить имеющееся он бессилен. В противоположность этому в высшей воле человек видит в периферических качествах объектов природы только частные случаи проявления их сущностей в зависимости от сочетания призванных к действию законов и феноменальных обстоятельств. Чтобы усилить, ослабить или так или иначе изменить эти качества, человек должен оказать соответствующие воздействия на их ноуменальную сущность и течение внутренних органических процессов. Очевидно, что всякий успех здесь неразрывно связан с достижениями высшего разума. Здесь человек внедряется в иерархичность жизни природы и органическим путем видоизменяет ее органические процессы в своих целях. Итак — деятельность низшей воли состоит или в подчинении готовому и использованию его или в насильственном подавлении его свойств; напротив, деятельность высшей воли заключается в свободном творчестве через управление органическими процессами.
Низшая воля, как кинетический агент, в своей эволюции раскрывает одни за другими иерархические ступени иерархии высшей воли. Поэтому в каждом отдельном эмпирическом состоянии низшей воли некоторая часть ее качеств присуща собственной ее природе, а другая есть уже свершившееся становление воли высшей. Поэтому указанное различие между феномено-логиями низшей и высшей воль проявляется в эволюции первой как переменная величина, и чем выше достигнутая низшей волей ступень, тем полнее она предвосхищает природу высшей воли. Однако, в этом последовательном восхождении можно указать ряд отчетливых ступеней, ибо траектория всякой эволюции подчинена закону прерывности (Аркан XII). Можно приближенно принять, что творчество первобытного человека в феноменальном совпадает с односторонней феноменологией низшей воли, ибо проблески высшей интуиции почти не могут находить себе конкретно-эмпирического приложения. Первобытный человек пользуется готовыми пещерами как жилищем, мехом убитых зверей как одеждой, их сырым мясом как пищей и обломками камня как оружием. Он живет только тем, что берет от природы готовое. Творческая деятельность зарождается с того момента, когда он перестает довольствоваться непосредственно готовым и начинает, пользуясь одними объектами, видоизменять другие. Творчество не есть создание ex nihil, но только сознательное управление деятельностью законов природы; «побеждать природу можно только повинуясь ей»2. Вмешиваясь в природу, человек дифференцирует ее объекты согласно своим желаниям и потребностям, т. е. вносит в нее некоторую по отношению к себе организацию, чем и оправдывается доктрина, что всякое творчество есть организация. Например, обделанный камень, кремневый топор — отделяется из общей экономии природы и занимает определенное место в организации культуры первобытного человека. Так зарождается примитивная техника, и это есть первый transcensus. Развиваясь в различных областях, эта техника, наконец, достигает весьма высокого совершенства, но человек еще все время ограничивается только периферическими воздействиями и изменениями естественных качеств объектов природы. Но вот человек поднимается до уровня общих законов природы, управляющих феноменами конкретного эмпирического. Пользуясь ими, человек научается не ограничиваться только внешними изменениями объектов природы, но изменять их внутреннее строение и тем создавать совершенно новые их периферические качества. Так родилась химия и культура растений и животных. Это есть второй transcensus в истории человеческого творчества. Здесь впервые низшая воля начала сознательно пользоваться методом высшей воли центрального и органического воздействия. Действительно, зная собственную природу какого-нибудь элемента, мы извлекаем его из разнообразных химических соединений или вводим его в новые и тем совершенно видоизменяем внешние качества соединений. Между тем в предыдущем периоде культуры это не только было бы совершенно неосуществимо, но прямо явилось бы чудом. Точно так же путем соответствующего подбора питания, климата, скрещивания и т. д. мы изменяем до известной степени виды животных и растений, создаем новые породы, несравненно более приносящие человеку различные выгоды. Мы можем условно назвать два последних периода культуры как механический и химико-органический. Соответственно этим трем последовательным этапам исторической эволюции творческого отношения к природе нетрудно установить аналогичные этапы в развитии отношения к психике человека. Так, в первобытном периоде мы умеем пользоваться только самостоятельно сложившимися духовными особенностями людей. В следующем периоде помощью воспитания и подбором общественной жизни вообще мы, с одной стороны, производим отбор, а с другой — стараемся повысить достоинства и уменьшить недостатки помощью наград и отличий, с одной стороны, и репрессией — с другой. Эти воздействия всегда чисто периферические и механические; они реализуют только последствия, не затрагивая даже непосредственных причин. Наконец, в третьем периоде мы в корне изменяем систему общественного воспитания и стараемся действовать органически на внутреннюю психическую жизнь человека, исправить недостатки и наивозможно полнее развить достоинства путем регулирования его собственных органических процессов. Вместо насильственной ломки человека извне мы стараемся органически переродить его в процессе его собственного развития. Это есть как бы своеобразная психическая химия, и этот период может быть назван психо-органическим. В настоящем моменте развития человечества мы находимся по отношению к истории творческого отношения к природе в третьем периоде, но что касается отношения к психике человека, то мы только пытаемся пере'гги из второго в третий. Действительно, все наше уголовное право, система наказаний, общепринятые нормы воспитания как юношества, так и вообще людских масс, равно как и политико-социальные взгляды, почти целиком построены на принципе механичности. Все это одинаково справедливо как для широкой общественной жизни и государственности, так и для взаимоотношений между отдельными частными людьми. Только весьма немногие отдельные личности, как и немногочисленные апостолы будущей высшей культуры, провозглашают необходимость коренного видоизменения психических взаимоотношений между людьми, для чего должно прежде всего видоизменить всю систему воспитания, понимаемого в самом широком смысле. Только путем органических воздействий на свободное развитие и дальнейшую жизнь людей можно содействовать повышению этического, умственного и эмоционального уровня граждан, равно как излечивать в большей или меньшей степени те тяжкие недуги психического организма, которые обобщаются общим термином наклонности к преступности.
