Господь соединяет людей, творит семьи, ограждает роды, связывая поколения неразрушимой цепью духовной, нравственной и физической наследственной взаимозависимости, где корни закладывают характеры и залоги крепости (или немощи) будущих ветвей, а ветви, — как уже говорилось раньше, очищают корни, если сами подвизаются в Церкви Христовой очищаться духовно, исправлять свои собственные благоприобретенные и родительские, и общечеловеческие — от Адама — недуги души, чтобы затем, по мере собственного очищения, постепенно начинать помогать и своим предкам.
В творениях великих святых отцов мы часто встречаем церковное поучение о том, что подвиг истинного монашества «выкупает» души семи поколений до рождения монаха и семи поколений потомков его — разве оно не свидетельствует о неразрывной взаимозависимости поколений?
«Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого [рода], ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20:5–6).
Конечно, Всемилостивый Господь может и пресекать наказания на детях, если ими будет явлено истинное покаяние и молитва к Нему, Отцу Небесному о прощении, если молитва их будет слезная, молитва любви, поскольку «все, что делается без любви, не имеет права на существование», — так учил наш Духовник, и слова его мы понимали буквально и безоговорочно.
Когда же по горячим молитвам потомков Господь прощает грехи предков, они уже не ложатся тяжким бременем на плечи детей, внуков и правнуков. Но для того, чтобы такая молитва имела действенную силу, мы ведь должны познать во свете истины Христовой жизнь наших предков, их пути, ошибки, их заблуждения, познать их греховность и как свою собственную, присущую всему поврежденному человечеству, а потому и молиться о предках глубоко сострадательно, как молимся о себе, когда истинное благодатное покаяние сокрушает наши сердца…
Вот тут и сокрыта соль всего дела. Познать-то познать, да вот как? И здесь вновь: шаг право, шаг влево — расстрел… Любящему и сострадающему, мужественному христианскому сердцу, алчущему правды во Христе («Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф.5:6)), но при том страшащемуся и судов не по мерам своим, Господь правды о прошлом непременно приоткрывает. Иначе для чего бы существовала в священном Писании священная История, если не для воспитания нашего?
На фотографии 1897 года (снято в Одессе): семья Микулиных во главе с отцом Александром Федоровичем Микулиным — сидит вправо от центра; на коленях внук — Александр Александрович Микулин. Стоят братья Микулины — Иосиф и Александр Александровичи. Иосиф — военный — слева. Справа от Александра — его дочери: Вера и Катя.
Сидят: Ольга Александровна Микулина (жена Иосифа Александровича — урожденная Котляревская) — на коленях — сын Александр, далее Мария Александровна Микулина (Манечка), за ней старшыий сын Иосифа — Владимир Микулин. Справа от Александра Федоровича сидит Вера Егоровна Микулина, жена Александра Александровича (урожденная Жуковская).
На столике в центре — портрет покойной матери братьев Микулиных — Екатерины Осиповны Микулиной (урожденной де Либан).
Все материалы, переписка и фотографии из семейного архива публикуются впервые.
…Братья Микулины, свято храня в сердцах своих древние семейные предания, жизнь славного рода до его переселения в Поволжские края, считали все-таки своей непосредственной родиной, своим изначальным «кормящим ландшафтом» величественный, по-над широкой Волгой вознесенный, царствующий в поволжских пространствах Симбирск. В первую очередь дорог он был Александру, который провел в Симбирске все свои гимназические годы. Иосиф же отроком пошел по военной стезе и из Самарских краев мальчиком был отправлен в Москву сначала в I Кадетский корпус, а затем в Александровское военное училище на Знаменке, где и по сей день, кстати говоря, все так же продолжают располагаться здания Министерства обороны России.
Саша оканчивал известную Симбирскую гимназию за три или четыре года до Александра Ульянова, какое-то время они учились рядом, параллельно. Директором гимназии в годы окончания Сашей гимназии стал отец будущего председателя Временного правительства Александра Керенского Ф.М. Керенский. Младший Ульянов оканчивал гимназию много позже…
Прошло несколько лет, и в эту Симбирскую гимназию был переведен Василий Розанов, который, между прочим, потом писал, что «Симбирск был родиною моего нигилизма». В воспоминаниях о гимназии Василий Васильевич отмечал наличие «яркого протестующего, насмешливого света», впрочем, как и наличие консервативного антагониста этому «свету». Добавим, что еще с Карамзинских времен Симбирск известен был также и своей сильной масонской закваской, которая со старинным семейством Микулиных никак не соприкасалась по милости Божией.
Выйдя в отставку в 1881 году, отец мальчиков, Александр Федорович Микулин, жил в Бугульме Самарской губернии, где к XIX веку угнездилась и другая родня Микулиных. Там живали и брат, и сестра Александра Федоровича Микулина, и родственники его второй покойной супруги — урожденной Гортензии де Либан. Свою вторую супругу вдовец Александр Федорович Микулин встретил в Казани — это была милая, хорошо воспитанная в Казанском Институте благородных девиц, образованная двадцатилетняя француженка — Гортензия де Либан. Отец ее, полковник Анри-Жозеф де Либан был виконтом Франции, родом из Арвиля, в котором когда-то находилось одно из самых первых гнезд рыцарей-тамплиеров. Не могу утверждать с точностью, но, возможно де Либаны были их потомками. После войны 1812 года Анри-Жозеф остался в России и служил верой и правдой русским государям.
У меня до сих пор хранится институтский аттестат девицы Гортензии 1852 года с отличными оценками по всем предметам. Перед венчанием она приняла Православие и стала именоваться Екатериной Осиповной Либан, а после — Микулиной. С нее-то и повелись в нашей семье Екатерины. Она прожила совсем немного: ей было всего 40 лет с небольшим, когда она скончалась вскоре после рождения Манечки в 1874 году. С этого времени и началась для мальчиков Микулиных их непростая казеннокоштная жизнь в учебных заведениях вдали от дома.
Все Микулины — отец и сыновья, очень тяжело переживали свое семейное сиротство. Видно Александр Федорович любил свою супругу, — не случайно на всех семейных групповых фотографиях рядом с Александром Федоровичем всегда стоял портрет покойной Екатерины Осиповны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
