Где Валери, там и леди Аланис. Вспомнили и ее. Мира описала свою стычку с Аланис, назвав это событие Битвой у Мраморного Древа.
— О, не переживай, это нормальное явление, — ответила Бекка. — Всякий при дворе, кто чего-нибудь стоит, рано или поздно делается мишенью для леди Аланис. Только три живых существа в глазах Аланис достойны зваться людьми: ее отец, дядя и леди Иона Ориджин. Остальные — это забавные, но вонючие обезьянки.
— А как же владыка? Разве Аланис позволяет себе насмешки в его адрес?!
— Нет, конечно. Но ее выходки порою — откровенная дерзость. Вспомни, как она вошла в зал следом за Адрианом, или как помялась прежде, чем принять его приглашение на танец… Ты слышала выражение: "Есть только одна звезда"?
— Это говорят об императоре.
— Ну, Аланис говорит так о себе.
— Разве она совсем не любит Адриана?..
Бекка фыркнула.
— О, леди Аланис Альмера полна любви! Она любит, к примеру, свои длинные пальцы, тонкие руки, платиновые волосы. Свои платья — она, кстати, сама их придумывает. Но любить другого человека?.. Право же, вот странная идея!
— Удивительно… — Мира даже свела брови. Она могла вообразить, что Аланис строит заговор против Адриана, но что красавица совершенно равнодушна к нему — это почему-то в голове не укладывалось. — Так странно. Адриан — ведь он такой…
— Такой?
— Ну… — Мира смутилась. — Умный, красивый, сильный… Он — настоящий правитель.
Бекка хитро улыбнулась, внимательно глядя на подругу.
— Дорогая Глория, добро пожаловать в лигу.
— Ты о чем?
— О лиге Девиц, Восхищенных Адрианом.
Мира предпочла спрятать взгляд в чашке шоколада и промолчать.
— Хочешь сказать, ты к нему полностью безразлична?
— Ну… он произвел на меня некоторое впечатление.
— И на вашем северном диалекте это означает, что ты влюбилась по уши?.. Ну же, Глория, не смотри на меня так! В этом нет ничего зазорного!
— Неужели?..
— Адриан — это Адриан. Все девушки при дворе в восторге от него!
— И ты?
Бекка широко улыбнулась в ответ и сунула в рот шоколадную ягоду. Мира сдалась:
— Я думаю о нем от самого бала. Пытаюсь выкинуть из головы, и порою даже получается, но потом… Что-то напоминает, и снова вспоминаю и не могу отделаться. Это как лихорадка! Прости меня, Бекка.
— За что же? Я ни капли не ревную! Будь у меня склонность ревновать Адриана, то проще и спокойней было бы повеситься.
— Правда?
— Чистая.
— Честно?
— Слово наездницы.
У Миры отлегло от сердца. Она ждала, что подруга посмеется над нею или приревнует и обидится. А вышло так просто и даже тепло. Чудесно, что теперь есть с кем поговорить о нем!
— Правда, он хорошо танцует?
— Лучше всех при дворе.
— А правда…
Еще несколько цукатов, и подруги уже увлеченно обсуждали достоинства владыки Адриана.
Бекку приводило в восторг, что он, не имея необходимости участвовать в сражениях, все же регулярно занимался фехтованием и достиг немалого мастерства. Даже сир Адамар называл его сильным противником.
Мире пришлось по душе чувство юмора владыки. Она рассказала историю с Вечным Эфесом, Бекка улыбнулась, но сдержанно. Наверное, Мире не удалось повторить то невозмутимое выражение лица, с которым Адриан проделал свою шутку.
Бекка похвалила широту взглядов императора. Сложно даже представить себе будущее, когда по всей стране загорятся искровые огни, пойдут поезда, когда все города станут такими же блестящими, как Фаунтерра. Адриан же не просто способен заглянуть вдаль — он сам строит это будущее.
Да, Мира тоже думала об этом. Она рассказала о "голосе-на-расстоянии", которому покровительствует император. Бекка слыхала про чудесную машину, но не видела в действии. Рассказ поразил ее. Вот уж действительно: пройдет десяток лет — и противоположные концы империи станут близкими, как районы одного города.
— Будешь ездить поездом ко мне в гости? — спросила Бекка, а Мира одновременно с нею:
— Будешь мне писать через "голос"?..
Чаша шоколада на диво быстро опустела. Заказали еще сладостей — теперь это был маковый пирог с мандариновой цедрой, политый сливками.
— Ты слыхала о Священных Предметах? — спросила Бекка.
— Что именно?
Южанка рассказала. Император ведет эксперименты со Священными Предметами. Он передал Университету двадцать Предметов из достояния Династии с тем, чтобы магистры изучили их и попробовали заставить говорить. Несомненно, Праматери знали язык Предметов, по их просьбам Предметы творили чудеса. Елена могла видеть на огромном расстоянии, сквозь все препятствия; Сьюзен призывала и разгоняла дождевые тучи; Янмэй при помощи своего Предмета сокрушала преграды, раздвигала скалы на пути; Агата мгновенно заживляла тягчайшие раны; Мириам была способна подниматься в облака… Какие сказочные возможности откроются теперь, если удастся заново обучиться языку Предметов! Так рассудил Адриан и велел магистрам начать эксперименты со святынями.
— Целых двадцать Предметов? — поразилась Мира. — Это невероятно щедро!
— И не менее смело, — добавила Бекка. — Церковь против подобных экспериментов. Первосвященники считают это ересью. Праматери, дескать, умели говорить с Предметами потому, что были святыми посланницами богов. А Адриан с его магистрами что, тоже претендуют на святость? Это гордыня, неуважение к Праматерям, а главное — посягательство на власть Церкви. Ясное дело: если в руках Адриана Предметы заговорят, то соборы мигом опустеют. Адриан станет праотцом, первосвященником и богом в одном лице, люди станут молиться ему, а храмы с алтарями никому не нужны будут. Церковь готова рвать глотки кому угодно, лишь бы этого не случилось.
— Но Адриан, несмотря на это, гнет свою линию?
— Иначе он бы не был Адрианом.
К долгому перечню достоинств владыки Бекка добавила и справедливость. Каждую субботу до полудня Адриан устраивает в Большом тронном зале открытое посещение. В это время любой — именно, любой! — житель империи Полари может явиться на прием к государю и высказать свою просьбу. Конечно, сперва просьбу рассматривает секретариат и отбрасывает шарлатанов, сумасшедших, просителей с незначительными вопросами, грязных и хворых людей, что могут принести мор во дворец. Но, тем не менее, всякому жителю государства, чье дело достаточно весомо — даже батраку или шахтеру, или городскому нищему! — предоставляется шанс обратиться к императору. Чаще всего во дворец приходят с мольбами о правосудии и жалобами на произвол феодалов. На это стоит посмотреть: каждую субботу в Большом зале, посреди тамошней пафосной роскоши, выстраивается очередь из сотни немытых простолюдинов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
