в отсутствии шансов на дальнейшие уступки. И, возможно, Арафат опасался, что любые уступки по Иерусалиму ввергнут в ярость мусульман во всем мире и даже повлекут за собой его убийство.
В Кэмп-Дэвиде добились нескольких важных достижений. Впервые обеим сторонам был прояснен план соглашения об окончательном варианте. Израильтяне узнали, что палестинцы потребуют почти всю территорию Западного берега плюс обмен территориями в ответ на согласие оставить блоки поселений на местах. Израиль не будет контролировать долину реки Иордан, но примет меры для обеспечения безопасности своей восточной границы. Палестинцы приняли предложение о еврейских кварталах вокруг Иерусалима, поселениях и израильском контроле над Еврейским кварталом и Западной стеной. Предложения Барака по Иерусалиму поставили вопрос о городе в повестку дня израильской общественности и заставили израильтян понять, что не может быть мира с палестинцами без позитивного компромисса по Иерусалиму. Как писал Мартин Индик, если бы Кэмп-Дэвид был определен как подготовительный саммит, его можно было бы считать большим успехом, а не серьезным провалом. Однако, если бы это было так, Барак не сделал бы своих революционных предложений, о которых он заявил, потому что предполагал, что это был решающий этап переговоров. Он не учел, что его собеседник рассматривал саммит не как основу для прекращения конфликта, а как ловушку, призванную заставить его принять навязанное решение. Выйти из этой ловушки Арафату позволил вопрос суверенитета над Храмовой горой, который он представил как непреодолимое препятствие для любого компромисса.
Первый саммит в Кэмп-Дэвиде в конечном итоге увенчался успехом, потому что Садат и Бегин стремились к этому и, следовательно, были готовы к компромиссу. Второй саммит провалился, потому что только один из лидеров намеревался прийти к соглашению. Арафат не считал себя свободным принимать трудное решение либо потому, что полагал, что его сторонники не готовы к этому, потому что боялся реакции арабских государств, либо потому, что думал, что его убьют на следующий день после подписания. Одно можно сказать наверняка: он не готовил палестинцев к тому, что окончательное соглашение потребует компромиссов. Подстрекательство в палестинских СМИ и в образовательной системе ПА продолжало работать на протяжении десятилетия мирных переговоров. Общественное мнение не было подготовлено к возможности заключения соглашения, которое не только дало бы палестинцам государство, но и потребовало бы от них некоторых уступок израильтянам. Барак проводил психологическую подготовку израильской общественности, когда пребывал в Кэмп-Дэвиде, посредством систематических сообщений обо всех израильских уступках. Но с палестинцами было иначе; они воспринимали все уступки Израиля как должное и не признавали, что у Израиля тоже есть законные требования.
Ревизионистская статья Роберта Мэлли, бывшего специального помощника президента Клинтона по арабо-израильским делам, и ливанского интеллектуала Хусейна Аги подтвердила этот анализ. Статья была направлена на то, чтобы опровергнуть версию событий, распространяемую Клинтоном, Бараком, Дэннисом Россом и другими, обвинявшими Арафата в провале Кэмп-Дэвида. Мэлли и Ага попытались объяснить, почему палестинцы не представили собственное предложение, и даже отвергли предложение Клинтона (что будет рассмотрено позже), который выдвигал условия, выходившие далеко за рамки предложений Барака в Кэмп-Дэвиде. Они писали: «Большинство палестинцев смирились с решением о создании двух государств прежде, чем были готовы принять его; они были готовы признать существование Израиля, но не его моральную легитимность. Война за всю Палестину закончилась, потому что была проиграна. Осло, по их мнению, было связано не с переговорами об условиях мира, а об условиях капитуляции. Принятие во внимание этой точки зрения объясняет мнение палестинцев о том, что Осло представляет собой исторический компромисс – соглашение об уступке 78 % подмандатной Палестины Израилю»[258].
Был ли предсказан провал саммита в Кэмп-Дэвиде? В израильских силовых структурах на протяжении всего периода, начиная с соглашений в Осло, преобладало мнение, что, пока речь идет о временных соглашениях, Арафат может их подписать. Но как только пришло время вести переговоры по соглашению об окончательном статусе, у Арафата прорезались четыре принципа, от которых он не отступал: палестинское государство в границах от 4 июня 1967 года, Иерусалим как его столица, суверенитет над Храмовой горой и… «право на возвращение». Арафат предвидел приближающееся столкновение и готовился к ожесточенной схватке с Израилем. С самого начала эта концепция, которую Итамар Рабинович называет «детерминистской», ставит под сомнение возможность достижения соглашения о «прекращении конфликта». Это была обратная сторона медали Мэлли и Аги. Между тем левые радикалы Израиля обвинили Барака в некорректных переговорах, чрезмерной поспешности и невнимании к Арафату, то есть они утверждали, что провал был вызван тактическими ошибками.
Некоторые считают, что годы, проведенные им в Палестинской автономии, продемонстрировали Арафату, что в конце пути его ждало относительно небольшое бедное государство, обремененное экономическими и социальными проблемами, и что он предпочитал романтизм борьбы, а не презренную рутину быть президентом палестинского государства. Пока не было мира, он был национальным героем, медийной фигурой, у дверей которого стояли мировые светила. Когда наступит мир, интерес к освободительному движению Палестины исчезнет, его историческая роль подойдет к концу, и все, что ему останется, – банальные внутренние трения в палестинском лагере, коррупция и подрывная деятельность. В решающий момент он выбрал вчерашний мир с его острыми ощущениями и рисками, а не мир завтрашнего дня, что потребовало бы изменить мировоззрение, имидж и научиться жить в мире. Он предпочел вернуться в Газу из Кэмп-Дэвида как герой, бросивший вызов американцам и израильтянам, заручившись широкой общественной поддержкой. Тот факт, что он не принес мира, не был для него черной меткой.
Клинтон и Барак не теряли надежды после Кэмп-Дэвида; они продолжали поддерживать контакт, чтобы достичь соглашения с Бараком, который рассматривал соглашение как свою единственную надежду на выживание на предстоящих выборах, время от времени отступая от установленных им красных линий, и занимал более примирительные позиции. Но, как заметил Аарон Дэвид Миллер, красные линии стали розовыми. Чем больше уступал Барак, тем выше поднимал планку Арафат.
28 сентября 2000 года лидер оппозиции Ариэль Шарон совершил поездку на Храмовую гору. Его визит был согласован с палестинцами, и Шарон принял введенное ими ограничение и не входил в мечети. Визит прошел относительно спокойно. Но на следующий день около 20 000 мусульманских верующих на Храмовой горе учинили жестокие беспорядки. В ответ израильские силы безопасности открыли огонь, после чего беспорядки вышли из-под контроля. Накануне беспорядков израильские власти узнали, что на горе будут проходить жестокие демонстрации, и проинформировали об этом американцев. Госсекретарь США Мадлен Олбрайт предупредила Арафата о последствиях и попыталась убедить его предотвратить демонстрации. Позже выяснилось, что он и пальцем не пошевелил. Как предполагалось ранее, некоторые утверждают, что Арафат намеревался с
