что этому не бывать.
– Я уйду, – проговорил Аннев. Его золотая рука тускло поблескивала в неярком освещении кабинета. – Может, даже отправлюсь на Иннистиул, но только сам по себе, а не по вашему приказу.
Рив медленно опустился в кресло и покорно кивнул.
– И еще одно. Если за двадцать четыре часа я найду предателя, то расправлюсь с ним так, как посчитаю нужным. Согласны?
Арх-дионах равнодушно пожал плечами:
– А разве я могу тебе помешать?
– Это вряд ли, – заверил его Аннев и, немного помолчав, добавил: – И мне хотелось бы услышать вашу теорию о том, что произойдет, если снять Длань Кеоса.
Рив побледнел и покачал головой:
– Она тебе не понравится.
– Да бросьте, неужто все так страшно? Я чуть не спалил весь ваш Анклав – что может быть страшнее этого?
– Для нас – ничего, – ответил Рив. – А вот для тебя… иногда бывает так, что тяжкое бремя причиняет куда меньше боли, чем избавление от него.
Аннев несколько секунд изучал его лицо, а потом произнес:
– Так и быть, оставайтесь при своих тайнах – а я останусь при своих. Сейчас я пойду к Лескалу, и мы вместе начнем поиски предателя. А когда мы найдем его, вы вмешиваться не станете. Даже если он окажется вашим близким другом. В особенности если он окажется вашим близким другом. Я допрошу его сам. И сам решу, что с ним делать.
– Но что, если ты схватишь не того? Что, если пострадают безвинные люди?
– А чем безвинные дионахи лучше безвинных иннистиульцев, жизнями которых вы готовы пожертвовать не раздумывая?
– Да ведь они мои друзья, черт подери! Я их всех знаю много веков!
– Но один из них предатель.
Арх-дионах поджал губы.
– Тогда знай вот что. Если ты причинишь вред невиновному – берегись. Даже тому, кто избран Содаром, не укрыться от моего гнева.
Их взгляды скрестились. На лице Аннева застыло жесткое выражение. Воцарилось молчание.
Наконец Аннев кивнул:
– Думаю, мы друг друга поняли.
– Не сомневаюсь.
Аннев направился к двери, но на самом пороге обернулся и неуверенно произнес:
– Вы сказали, что Содар меня выбрал… из рода Бреатанаса.
– И?..
– Как-то с трудом верится, что, кроме меня, никого не осталось. Наверняка есть и другие потомки.
– Содар утверждал, что ты единственный выживший?
– Нет…
– Тогда вот тебе и ответ.
– Но почему он выбрал именно меня?
Рив пожал плечами:
– Кто его знает. Он следовал своим собственным правилам, решая, кого оберегать, а на кого не стоит тратить силы. Думаю, со временем он стал отдавать предпочтение первенцам мужского пола, наделенным талантом крови. Помню, раз шесть он связывался с бездарными девочками – ну и намучился же он с ними.
– Но ведь во всем этом нет никакой логики…
Рив качнул головой:
– Видишь теперь, почему большинство из братьев не воспринимали его миссию всерьез. Дважды род, который он брался оберегать, обрывался, и Содар выбирал воспитанника из какой-нибудь уцелевшей родственной линии.
Аннев остолбенел. Значит, все, что говорил ему Содар, – ложь… Где-то в глубине души Аннев всегда это подозревал – наверное, даже знал, – но из уважения к памяти Содара решил закрыть на это глаза. А теперь, после объяснения Рива, небеса разверзлись – и стало ясно, что никаких богов там, наверху, нет. Нет ни порядка, ни пророчества, ни магии. Есть лишь хаос, и все, что тебе остается, – придать ему форму по мере сил и уповать на то, что твое создание продержится достаточно долго…
– Я иду к себе. Вы можете написать Лескалу письмо, на случай если он не пожелает мне помогать?
– Я попрошу его об этом прямо сейчас. – Рив несколько секунд молчал, глядя в пустоту, потом произнес: – Готово. Он ждет тебя на нижнем уровне.
Аннев кивнул в знак благодарности и вышел из кабинета.
– Двадцать четыре часа! – раздался ему вслед голос арх-дионаха.
Глава 62
Дионах Лескал шагал туда-сюда по коридору, подергивая себя за бороду. Завидев Аннева, он остановился и, указав кивком в сторону его спальни, произнес:
– Все уже ушли. Здесь только мы с тобой.
– Вот и хорошо.
– А это еще зачем? – с нескрываемой враждебностью спросил дионах, хмуро глядя на руки Аннева: на пальцах правой красовались два кольца, а в золотой левой юноша сжимал жезл сотворения.
– Чтобы выяснить правду.
Лескал насупился еще больше:
– Слушай, парень, ты сам устроил этот бардак – ты и твоя проклятая ручища. Это и без магии ясно.
– Дело в другом. – Аннев призвал магию кольца инквизитора и теперь пристально смотрел на Лескала сквозь колышущееся малиновое марево. – Рив говорил тебе, что завтра я уезжаю?
Сердцебиение дионаха замедлилось.
– Нет… не слышал такого.
– Он поручил мне особую миссию на севере.
– Вот как? А когда вернешься? – Пульс Лескала начал учащаться.
– Скорее всего, никогда.
И снова сердце дионаха забилось ровно.
– Что ж, куда бы Рив ни решил тебя отправить, дело это, несомненно, важное.
Аннев едва сдержал горькую усмешку. Убийство короля Ченга и уничтожение целого острова – это не «важное» дело. Для Рива все эти люди – как и Аннев со Шраоном – лишь очередная жертва, которую он готов не задумываясь возложить на алтарь очередного великого свершения.
Если бы Лескал собирался меня убить, то разволновался бы, узнав, что я уезжаю. А он, наоборот, успокоился. Похоже, ему можно доверять.
Аннев показал рукой на оплавленный дверной проем своей спальни.
– Мне нужна твоя помощь. Кажется, я что-то упустил.
Лескал перешагнул обгоревший порог комнаты и огляделся:
– Что именно мы ищем?
– Глиф, – ответил Аннев. – Его сила была разрушена примерно три недели назад, но, думаю, он по-прежнему связан со своим создателем.
Лескал покачал головой:
– Глифоречение – это заклинание и приложение воли. Намерение, воплощенное в жизнь.
– Да, но ведь для этого требуется кваир, верно? А он оставляет в мире знак… след, который ведет к человеку, воплотившему намерение.
Щитоносец прищурился:
– Полагаю, описание не такое уж неверное. Говоришь, глиф уже неактивен?
– Да.
Лескал хмыкнул:
– Если заклинание больше не действует, значит и связь с заклинателем оборвалась.
– Вовсе нет, – возразил Аннев. – Как бы тебе объяснить… я просто знаю, что я прав. Вот только глиф не могу найти.
– Если он был начертан внутри, то ты его уничтожил.
– Да нет же… посмотри в коридоре. Может, там есть что-то, у самой двери.
Лескал принялся исследовать обугленную арку дверного проема.
– А зачем ты поставил стену воздуха так близко к двери? Комнату хотел запереть?
– Это не я.
Лескал нахмурился.
– А кто же тогда? – буркнул он, не переставая водить руками по оплывшим камням.
– Тот, кто пытался меня убить. Сначала
