платформу он не стал, лишь показал на нее рукой.
– Прошу.
Когда Аннев разрушил заклинание, дионах вздрогнул и поморщился, а затем стал молча наблюдать, как юноша внимательно разглядывает глифы.
– Проклятье. – Аннев поднял глаза на Лескала. – Опять два следа.
– Так это хорошо или плохо?
– Это подтверждает мои подозрения. Как только ты активируешь глиф, появляется новый след. Это говорит о том, что… ты и раньше их оживлял. – Аннев постучал пальцем по трем рунам, начертанным у основания стены рядом с дверным проемом.
Лескал с растерянным видом подергал себя за бороду – и тут наконец до него дошло.
– Ты думаешь, это я начертил их? Потому что хотел тебя убить? Аннев, клянусь тебе, я бы в жизни…
– …не сделал этого в здравом уме. Знаю. Я тебе верю.
– Правда?
Аннев кивнул. Он без труда читал мысли дионаха, слишком взволнованного, чтобы воздвигать защитную стену.
– Лескал, – сказал он, – похоже, кто-то манипулирует твоим разумом.
– Здесь явно кто-то побывал, – заявил Тим, исследовав разум Лескала. – В воспоминаниях о дне Испытаний не хватает нескольких фрагментов.
– Это кто-то из ловцов. – Мисти сжала кулаки. – Боги, Тим. Вот почему остальные касты относятся к нам с подозрением.
– Не уверен, что это дело рук ловца разума. Но если и так – есть основания думать, что компанию ему составил призыватель бури. Видно, что вор пытался замести следы, создав на месте изъятых воспоминаний новые, но вышло у него так себе: отрезки получились слишком короткие и некачественные – картинки блеклые и какие-то механические, ничуть не похожие на настоящие воспоминания.
– И о чем все это говорит? – спросил Аннев.
– О том, что в разум Лескала проник кто-то из ближайших друзей – тот, кому Лескал доверяет настолько, что не считает нужным отгораживаться от него ментальной стеной. Думаю, этот кто-то воспользовался несколькими видами магии: пустил в ход талант призывателя, чтобы заставить нашего друга нанести глифы рядом с комнатой Аннева, а затем с помощью таланта ловца стер это деяние из его памяти.
– Проклятье, – прорычал Лескал и ударил кулаком по столу, за которым сидел вместе с дионахами Маккланахан.
Аннев стоял в сторонке, изучая Тима и Мисти сквозь малиновую пелену кольца инквизитора и прислушиваясь к их мыслям. Впрочем, совсем скоро он окончательно убедился, что чета Маккланахан никоим образом не причастна к покушению на его жизнь.
– Кто-то из друзей… Тот, кому я доверяю как самому себе.
Лескал поднял голову. В глазах дионаха стояли слезы.
– Вы ведь не думаете… – произнес он дрожащим голосом и умолк, не найдя в себе сил закончить вопрос, который мучил каждого из них.
– Это не Рив, – уверенно сказал Аннев. – Он сам поручил мне выследить убийцу. К тому же он с нашей первой встречи пытается мне помочь. Хотел бы он моей смерти – не стал бы спасать из той передряги, в которую мы влипли в Лукуре.
Мисти кивнула:
– Кто еще это может быть?
Едва она успела произнести последнее слово, как все четверо уже знали ответ.
– Холиок, – процедил сквозь зубы Лескал. – Больше некому. Вот ублюдок!
– Да, – подтвердила Мисти, – он обладает талантом и призывателя бури, и ловца разума, ему даже помощник не понадобился бы.
– А что, звучит правдоподобно, – подхватил Тим. – Холиок мог запросто тебе внушить, что ты должен отнести картину в комнату Аннева и на стене у входа начертить глифы. А в тот момент, когда Ханикат выкачал воздух из помещения с портретами как часть теста для Терина, в твоем мозге активировалась команда второго порядка, и ты запечатал дверь воздушной стеной.
– Что еще за команда второго порядка?
– Дело в том, – ответила Мисти, – что внутри одной мысли можно спрятать еще одну. Это и есть команда второго порядка. Однако подселить такую мысль в чужое сознание довольно сложно: как правило, жертва быстро осознает, что в ее разум пытаются вторгнуться, и как только это происходит, заклинание разрушается. Если только не стереть воспоминание об этом вторжении.
– Какой ужас, – пробормотал Аннев. – Значит, он мог вмешиваться и в наше сознание – и в сознание любого из братьев.
Тим поднял руку:
– Это вряд ли. У большинства дионахов, в особенности у тех, кто наделен метафизическими талантами, разум необычайно натренирован, в него просто так не проникнешь. А вот разум сокрушителей и щитоносцев, которые имеют дело с водой небесной и сосредоточены в основном на боевой магии, более уязвим. Впрочем, и они могут… Ой!
Тим внезапно умолк и недоуменно посмотрел на толкнувшую его в бок жену.
– Ты чего? – спросил он – и снова получил болезненный тычок локтем.
Аннев удивленно взирал на обоих, ничего не понимая. Тут слово взял Лескал.
– Сдается мне, – произнес он, – брат Тим пытается сказать, что пострадать от вмешательства в разум ты можешь лишь в случае, если чересчур легковерен. Или туповат.
– Вовсе нет, я имел в виду «открыт к восприятию нового», – запротестовал Тим.
– Да брось, – отмахнулся от него Лескал. – Говори как есть, я не в обиде – я ведь и правда сражаюсь с помощью тела, а не разума. – Он перевел взгляд на Аннева. – Странно, почему он до сих пор не залез в твою голову, парень. Ты ведь, кажется, с кваиром не особо обращаться умеешь.
Тут Аннев задумался: а ведь дионах прав. Может, это кольцо-кодавора предохраняет его разум от вмешательства Холиока. Но ведь раньше кольцо не было усилено кровью ловца разума, а значит, у Холиока все же имелся шанс сделать свое коварное дело.
– У Аннева сильная воля, – улыбнулся Тим. – У него за плечами почти двадцать лет тренировок с Содаром и жизнь в Шаенбалу – тут и талант крови иметь необязательно.
Лескал хмыкнул.
– Содар всегда предпочитал идти вширь, а не вглубь. Кажется, в этом случае, – он указал кивком на Аннева, – он не прогадал. Нужно обо всем сообщить Риву и начать расследование. Потом Холиока можно будет арестовать и допросить.
– Сколько времени это займет?
– Не очень много. Несколько дней. Может, неделю.
– Слишком долго. Завтра я уезжаю, а до отъезда должен отчитаться перед Ривом. Если Холиок и правда пытался меня убить, никакого расследования я ждать не собираюсь. Я устрою его сам.
– А мы точно уверены, что это именно Холиок? – неуверенно спросила Мисти. – Он в ордене дольше нас с Тимом. И он вечный! Если он и есть предатель, то сколько времени работает против ордена? Год? Сто лет? Тысячу?
– А сколько ему? – спросил Аннев.
– Рив старше всех – Содар был на несколько веков его моложе, – но Ханикат и Холиок с арх-дионахом почти ровесники. Ханикат вступил в орден
