испугались?!
Сначала хмыкнул кузнец, потом его сыновья, затем несколько пастухов, у которых мы иногда покупали мясо, и вскоре выкрики доносились со всех сторон:
– И никто не испугался! Да лучше ящеров охраны не сыскать! А они правда согласятся?! А где золото брать?!
– Золото – моя забота! С ангалинами договариваться и платить им буду я, никого из вас это не коснётся!
Галдёж возле таверны продолжал набирать обороты.
– Да такого никогда не было! А как с ними общаться?! Они что, в городе жить будут?! А скотину нашу, часом, не поедят?! – и всё в таком же духе, пока кто-то не выкрикнул: – Эрдана Кари! Значит, тот зеленоглазый ангалин ваш знакомец?!
Я обернулась на голос. Это был один из рыбаков, правда, я не знала, как его зовут. У этого невысокого, коренастого мужчины с приятным басом была большая, крепкая лодка с парусом и он почти всегда возвращался с уловом. Глянув на него, я выкрикнула:
– Да! Это мой друг! Наш друг! И всю зиму он жил с нами, в Тухлом доме!
Рыбак захохотал и хлопнул рядом стоящего высокого тощего дядьку по плечу:
– А что я говорил?! А ты всё сомневался?! Он рядом с городом жил!
– А правда, что ваша собака – горный волк? – это спросил парень, который задал мне самый первый вопрос, ещё когда мы к ним только подъехали.
– Правда… Бумер очень послушный и ничего плохого никому из вас не сделал.
В общем, эта спонтанная сходка закончилась нескоро. Несколько часов мы сидели в таверне и обсуждали последние события, а также намечали планы того, что нужно сделать. К слову сказать, население Латраса, с которым мне, наконец, удалось вступить в столь плотный контакт, произвело большое впечатление. С одной стороны – простые люди, живущие в захолустье, по словам Балмаара, вся жизнь которых состояла в заботах о пропитании и хотя бы относительном благополучии, а с другой – они не испугались перемен и были готовы многое сделать для этого.
Слушая высказывания, отвечая на вопросы и наблюдая за реакцией окружающих нас с Дайком плотным кольцом жителей, я размышляла, что такого понимания никак не ожидала. Возможно, они почувствовали свою значимость и то, что теперь на такие городки, которых всего пять на все Восточные территории, законами древнейших возложена огромная ответственность. Латрас получил особый статус, и именно они, жители города и прилегающих деревень, теперь могут повлиять на происходящие события.
Но мне показалось, что дело не только в этом. Не знаю, права ли я, но ощущалось, будто у людей есть какая-то внутренняя готовность, что ли, желание что-то изменить, приспособиться и привыкнуть к новым условиям и обстоятельствам. Они хотели перемен. Просто этих перемен свалилось столько, что, конечно, было страшновато, но страх только добавлял остроты во всеобщее возбуждение.
Глава 11
Так как возвращались мы домой уже ближе к вечеру, то работу в кузне по чеканке монет решили отложить до завтра. У меня голова шла кругом, да и у Дайка тоже, а к денежному вопросу нужно отнестись серьёзно. Требовался отдых.
Бумер встретил нас радостным визгом и по своей детской привычке попытался влезть к «мамке» на ручки. Но такого крупного зверя на руках было уже не удержать, и это ему только полгода. А каким же он будет, когда окончательно вырастет?!
В городе нас покормили, но то ли от стресса, то ли от впечатлений есть опять очень захотелось. Я занялась ужином, а Дайк делами на конюшне. Ели молча, наверно потому, что за день уж слишком наговорились, особенно я.
– Хочешь, сходим искупаемся? – спросил Дайк, забирая пустую миску.
– Пошли, и Бу возьмём, а то он и так один целый день просидел. Надеюсь, никакие гости не заявятся.
Проверив летунов, наших новых подопечных, которые тихонько верещали и копошились, вися вниз головами в своём домике, и оставив им новую порцию еды и воды, мы спустились в подвал и потопали к подземному озеру. Бумер бежал впереди, а мы – за ним, освещая факелами проходы.
Я глянула на друга. Он улыбался каким-то своим мыслям и даже под ноги не смотрел. А ведь я собиралась выяснить, чему он так радовался во время стихийного собрания. Дёрнув его за рукав, я спросила:
– Ты такой довольный целый день… Интересно, почему?
Он широко улыбнулся:
– Разве это плохо?
– Нет… – я продолжала вопросительно смотреть, до тех пор, пока не пришлось низко наклониться, чтобы протиснуться в узкий проход, ведущий в пещеру с озером.
Присев у воды, я наблюдала, как Нянь обходит пещеру, поджигая факелом свечи и масляные светильники, которые мы натаскали для дополнительного освещения.
– Дайк, ты не ответил…
Он вставил факел в щель между камнями и присел у моих ног.
– Я так горжусь тобой, Кари… Ты даже не представляешь!
– Гордишься?!
– Да! Ну никак и никогда я не мог предположить, что в моей жизни появится девушка, которая перевернёт всё с ног на голову, изменит не только моё понимание жизни, но и саму суть её восприятия. Ведь я думаю и даже говорю уже по-другому, ты заметила? И теперь твёрдо знаю и понимаю, что впереди может быть прекрасная жизнь! И она будет такой… рядом с тобой…
Он взял мою ладонь и приложил к своей щеке:
– Я улыбался там, потому что постоянно вспоминал лес, нашу хижину, как мы там жили… Ты была такая смешная, таращилась испуганными глазами, глупо улыбалась, но при этом так хорошо держалась, так стойко, что я часто думаю… А вот как бы я вёл себя на твоём месте, что бы я чувствовал, что думал, если бы попал в полную неизвестность, в другой мир, настолько отличный от своего?!
Я ловила каждое его слово, каждый вздох, каждое движение губ; замечала подрагивание тонких ноздрей, напряжение мышц вокруг глаз и лёгкий румянец, проступивший на щеках. Атмосфера в пещере, конечно, была очень интимной: звенящая тишина, звуки его голоса, нашего дыхания, треск факелов, даже не слышалось плеска воды – подземное озеро было неподвижно. Да и Бумер куда-то исчез… Меня словно что-то подтолкнуло, и я медленно сползла с камня. Руки Дайка с готовностью приняли в объятья, а губы накрыли долгим поцелуем. Я забыла про всё…
Потом мы купались в тёплой воде и всё никак не могли оторваться друг от друга. И если бы не Бу, который вынырнул из какого-то прохода и не начал беспокойно бегать, цокая когтями и недовольно рыча, то не знаю, когда бы мы вылезли. Уже глубокой ночью мы лежали
