— Давай я прострелю тебе колено?
— Чего это? — возмутился Женька.
— Тебе же так не хватает приключений, а с дыркой в ноге жизнь становится куда интереснее.
— Не, на такое я не согласен. Если бы наоборот.
— Предлагаешь прострелить колено мне?
— Причём тут ты? Я про корфу, — пояснил Евгений. — Они, заразы, так и не показались, а мы уже на почти на месте.
— Не накаркай.
— Уже боюсь!
Стена, перед которой мы остановились, конечной целью не была. Но одним из последних препятствий — вполне, так как крестик на карте, под которым Флинт закопал свой клад, располагался метрах в пятидесяти впереди. Монолитный корфинянский бетон натиск природы выдержал, не потрескался и не обвалился, лишь милостиво разрешил покрыть себя похожей на земной мох субстанцией. Женька не отказал себе в удовольствии поковырять пальцем инопланетный «сфагнум». В этот момент ценитель космических ужастиков непременно хлопнул бы себя ладонью по лицу, выражая своё отношение к банальному и предсказуемому сюжетному повороту с заражением. Но арраярский скафандр не нашёл здесь никакой опасности, а мы были не склонны сомневаться в его показаниях.
— Нормальные герои всегда идут в обход? — напомнил я Женьке его же слова.
— Вот ещё! — мой друг с необычайной лёгкостью прыгнул и исчез на той стороне.
И что мне оставалось делать? Только подкрутить гравицапу и повторить прыжок.
И-и-и-ух! А-а-а!
«Как только бабочка наберёт достаточно влаги, достаньте её из банки и аккуратно воткните булавку для крепления насекомых в середину грудной клетки или в среднюю часть тела».
Я словно стрелка древнего компаса вертелся на большущей иголке, упирающейся мне в спину. Скафандр превратился в твёрдый кокон и только таким способом сохранил мне жизнь. При падении с высоты на острый предмет не спасли бы и гравикомпенсаторы: слишком мала была площадь соприкосновения. Несколько следующих секунд я провёл в бесплодных попытках хоть как-то соскочить с воткнутого в землю кола. Ну кто же роет ямы и устилает их острыми предметами за стеной? И лишь когда я догадался снять защиту с рук и ног, раскачаться и словно мешок с мукой свалиться на землю, до меня дошло, что мы просто подошли к стене с неправильной стороны. И крестик тут ни при чём.
Тут, наверное, стоило бы выкрикнуть привычное «Пустота!», но я сдержался. Чего пенять на высшие силы, коли сам виноват? Подпрыгнуть, подтянуться, залезть на стену, осмотреться и только потом действовать дальше. Ничего ведь сложного, правда? Единственное утешение, что мой провал никто не видел. Женька не стал меня дожидаться; его понять не сложно: когда перед тобой открываются такие живописные развалины, что хоть сейчас снимай их в качестве декораций фильма про затерянные города, то как тут удержаться? Он и не удержался. Я не стал отвлекать его, пускай насладится славой первооткрывателя.
Само словосочетание «инопланетные руины» вызывает в голове кучу ассоциаций. Мозг сам подсовывает образы из книг, фильмов, комиксов или просто иллюстраций. Зачастую это нечто невообразимо большое, даже циклопическое и лишённое в человеческом понимании смысла. Оно древнее, как сама Вечность. Оно стоит и не падает только благодаря неведомой силе, хотя давно утратило хоть какую-то прочную опору. Но…
…это были корфинянские развалины, напоминающие угрюмые гномские творения со страниц фэнтези-романов, с большим количеством плоскостей, прямых углов и сероватой матовой поверхностью. Когда-то эти строения выглядели монументально, однако «убербетона» для них пожалели, и сейчас они больше напоминали сломанный ребёнком замок из кубиков. Забытый, заросший и всё же по-инопланетному таинственный.
Слишком много случайных совпадений — это ли не повод заподозрить богиню Фортуну в нечестной игре? Но если я вижу вход в развалины именно в том месте, где сканеры компьютера обнаружили «залежи» артефактов, вправе ли я её винить? «Кто ложился в мою постель и смял её? Кто хлебал из моей чашки и всё выхлебал? Кто проделал этот проход меж обвалившихся стен?» Ответ более чем очевиден — корфу, не стоит искать здесь происки пришельцев из дальнего космоса. Хотя чего это я? Очень даже стоит. Не нас с Женькой — арайцев; пускай, конкретные грабители и родились на Кариаре, всё же предки их прилетели с другой планеты. Габариты лазейки только подтвердили мою догадку: сюда никак не пролезет даже сильно исхудавший ящер. Но для арайца или человека места предостаточно, не надо ни нагибаться, ни идти бочком. Да и Женькины следы на траве вели именно сюда.
Путь сквозь плиты петлял и никак не заканчивался. Никаких помещений, комнат или открытых пространств: давнишний обвал серьёзно повредил здание, превратив его в слоёный пирог. Артефакты артефактами, но неужели здесь было что-то настолько важное или ценное, что древние «археологи» решились на столь опасное мероприятие? Сейчас руины более-менее осели и вряд ли начнут разрушаться от неосторожного прикосновения. Но тогда? Впрочем, когда это — тогда? Пояснительных рисунков и надписей на стенах копатели не оставили. Судить можно было о другом, об упадке: несколько забытых масляных светильников и вбитые крепления под них говорили о многом.
Чем дальше, тем извилистее становился проход и тем больший он приобретал уклон вниз. Точно не скажу, но по ощущениям, я спустился уже метров на тридцать ниже уровня земли. Спрятать бесценные артефакты так глубоко — решение правильное, проверенное не одной цивилизацией. Вот только не стоит пренебрегать прочностью вашего сооружения, иначе однажды до своих драгоценных вещей можно и не добраться.
Долгий спуск окончился широкой дырой в полу. Раньше туда была опущена лестница, и возможно, не одна: внизу беспорядочной кучей валялись остатки деревянных конструкций. Даже удивительно, что при столь тщательной подготовке там ещё осталось столько арраярских безделушек. Сколько же времени понадобилось тем неизвестным «расхитителям гробниц», чтобы пробить сюда проход? Скольких рабочих они не досчитались? Ответы мне никто не даст. Подкрутив гравикомпенсаторы, я спрыгнул вниз.
Пустота и тишина. Женьки не было. Его следы на толстом слое пыли привели меня открытой шахте лифта; выломанные и искорёженные раздвижные двери лежали рядом. Стоит сделать лишь один неверный шаг, поскользнуться, и звать на помощь конницу и всю королевскую рать станет бесполезно. Глубина колодца была приличная, гравитация сделает своё черное дело. Но только не мне. И всё же вместо прыжка я предпочёл воспользоваться металлической лестницей, проходящей через всю шахту. Что Женька решил спуститься, сомнений быть не могло: путь наверх преграждала застрявшая кабина лифта.
Нижние двери оказались так же варварски выломаны.
Здесь уже было на что посмотреть. На относительно неширокий коридор, на парочку полностью обнесённых помещений по обеим его сторонам, на массивную, во весь проход, запертую дверь, и наконец, на стоявшего в задумчивости Евгения.
— Столько трудов и всё напрасно, — произнёс он, не оборачиваясь, но явно слыша моё приближение. — Они могли ковыряться здесь годами. Знакомый материал, похож на тот, что защищает стазис-капсулы. Что скажешь?
Я подошёл и зачем-то потрогал дверь.
— Что тебе придётся потратить ещё один заряд.
Древние арайские грабители — скелет одного из них с пробитым черепом лежал здесь же на полу — и не пытались разгрызть слишком крепкий орешек, они решили обойти его. По обеим сторонам от двери арайцы проделали по проходу, но вот незадача: она не стояла здесь сама по себе, она была лишь частью большого саркофага.
— Наверное, — согласился Женька.
Пока мой друг ковырялся с настройками винтовки, я присел около давно мёртвого арайца. Примечательный экземпляр, и не только своей уродливостью, но и материалами одежды и обуви — абсолютно ничего искусственного. Ссохшиеся ботинки ремесленник-башмачник стачал из натуральной кожи, полуистлевшие штаны и простенькая грубая рубаха были сотканы из подобия земного льна. Падение развитой цивилизации налицо, однако сразу же видно и робкую попытку её восстановления, раз заново додумались до ткацких станков. Попытку неудачную: с орбиты мы так и не заметили ни распаханных полей, ни городов, ни вообще чего-то подходящего под определение «хозяйственная деятельность». Быть может как раз с убийством этого арайца и прервалась цепочка событий, должных привести к счастливому финалу.
