— Хорошо, допустим, твою секретную каморку так никто и не нашёл, но нам-то от этого какая польза?
— Увидишь, — загадочно улыбнулся Женька.
— Что-то ты темнишь…
На этом короткий разговор закончился, как и наша небольшая «прогулка». Дом Евгения действительно находился в двух шагах от музея. Оба здания были построены примерно в одно и тоже время и по одним и тем же технологиям. И оба когда-то охранялись государством как памятник старины, отчего внешне всегда выглядели опрятно. В наше время. Сейчас только голый красный кирпич, пару столетий назад обвалившаяся штукатурка, традиционно выбитые окна, двери, но каким-то неведомым чудом уцелевшая крыша.
— Там стропила ещё при мне меняли, — объяснил столь необычный феномен Женька. — Дерево пропитали какой-то штукой с приставкой нано-, я не вникал в состав, но обещали, что простоит долго. Не соврали.
— Не удивлюсь, если и эти двери ей пропитали.
Пара створок, украшенных накладной резьбой, валялись рядом со входом. Я присел и постучал костяшкой указательного пальца по дереву.
— Крепкое, на камень похоже.
— Поэтому и не сожгли, — вынес вердикт Евгений. — Идём.
Последний раз я был здесь очень давно даже по своему локальному времени, лет в восемнадцать, как раз после окончания школы и перед отъездом Женьки из Гледена. Дом хоть и старинный, но от оригинальной планировки не осталось ничего: только за один двадцатый век его перестраивали несколько раз, а в двадцать первом позаботились и об инвалидах вроде тогдашнего меня. Квартира Женьки находилась на первом этаже, десяток каменных ступеней вверх и три двери на выбор. Нам в крайнюю левую. Точнее, это тогда так было, сейчас проход перегораживал только трухлявый диван, который, видимо, пытались вынести да так и не смогли. Аккуратно перешагнув через торчащие ржавые пружины, мы оказались внутри.
— Саму квартиру, вроде как, не переделывали. Комнаты, кухня, кладовка — всё на своих местах, — резюмировал Женька, осмотревшись.
— Ты ещё скажи, что и весь этот хлам сохранился со времён очаковских и покоренья Крыма.
— Не, хлам точно не наш. Да и не было у нас никакого крупногабаритного антиквариата, которое могло бы перейти по наследству.
— А ты думаешь, квартира за твоей семьёй оставалась все эти годы?
— Почему бы и нет? — заявил Женька, на несколько секунд замолчал и лишь потом произнёс: — Но узнавать я этого не буду, как и вообще искать. Не хочется мне ворошить прошлое. А тебе?
— Нет, — ответил я коротко. — Потом объясню почему.
Женька не ответил, лишь кивнул в ответ.
Эта боковая стена в самой маленькой комнате ничем не выделялась на фоне своих облезлых сестёр. Здесь и профессиональный сыщик не заметил бы подвоха со скрытым проходом. А всё потому, что и примечать было нечего. Евгений сначала погладил стену, постучал по ней, услышал в ответ гулкий отзвук, затем хекнул и с силой ударил. Старый лист гипсокартона не сопротивлялся, отчего и поплатился дыркой размером с кулак. Ещё несколько точных и уверенных движений и перед нами открылась… правильно, ещё одна стена примерно в десяти сантиметрах позади.
— Вот сейчас узнаю знакомые обои, — улыбнулся Евгений, расчищая дальше «культурный слой». — Ага, выглядит неповреждённым, как будто вчера закрыл. Сейчас-сейчас, нажать здесь, здесь и здесь. Оп-па! Вуаля!
— Фокусник-иллюзионист из тебя никудышный, — заметил я.
— С чего бы это?
— Да от времени твой чудесно замаскированный стык разошёлся. Я его сразу приметил, как только ты разломал гипсу.
— Ну и что? — не согласился Женька. — Это совсем не значит, что там кто-то побывал после меня. И вообще…
— Что?
— Ничего, помоги лучше дальше разломать.
Вдвоём мы управились за полминуты, путь к скрытому в веках сокровищу был освобождён.
— Тьфу-ты ну-ты, и это всё?
— А ты чего ожидал увидеть?
— Тайную комнату, обычный чулан, замаскированный спуск в подвал, наконец.
— Ещё скажи секретный ход на тот берег реки, что мы искали в детстве, — хохотнул Женька. — Тут ПУ-СТО-ТА, с ударением на О, ни о чем более я не говорил, про каморку дядюшки Карло ты сам додумал.
— Ну хорошо, додумал, признаюсь и каюсь, — развёл руками я в совершенно неискреннем извинении. — Ты лучше скажи, что мы здесь найти должны.
— А это не сервак по-твоему? — Евгений сделал шаг внутрь и присел около… да, только сейчас до меня дошло, что у стеночки притаилось нечто похожее на ящик.
Дом — штука негерметичная ни разу: за несколько веков корпус сервера покрылся чем-то чёрным; как и пространство вокруг, оброс паутинами, которые из-за налипшей пыли превратились в толстые нити и теперь неряшливо отовсюду свисали.
— Ты собираешься его забрать отсюда и попробовать запустить на корабле? — спросил я, пока Женька очищал сервер от грязи.
— Упаси пустота, как ты любишь выражаться. И пытаться не буду.
Бум-с, боковая крышка плашмя брякнулась на пол.
— Смотри сам, какая тут внутри красота.
А внутри было почти тоже самое, что и снаружи.
— Тогда зачем мы здесь?
— За вот этим, мой друг! — Евгений всё же не удержался от нового показушного действия и с ловкостью иллюзиониста извлёк из недр сервера блестящий диск с отверстием посередине.
— И что это?
— Это оптический диск с резервными копиями резервных копий. Надеюсь, что металл внутри не окислился.
— Надейся, — с сомнением в голосе хмыкнул я.
— Выглядит целым, — Женька подошёл к окну и повертел диск из стороны в сторону.
— Осталось найти способ его прочитать.
— Я-то этим займусь, на Кариаре, например. А вот ты пока так и не рассказал насчёт задумок по спасению Земли, Вселенной и всего такого. Что-то сильно долго они у тебя дображивают в головушке.
— Только Земли, — уточнил я. — Я говорил только Земли. И они почти уже выкристаллизовались.
— И? Что нам для этого надо? Про кротовую нору я уже слышал, хочется чего-то новенького и позабористее.
— Позабористее… — фыкрнул я. — То есть проколы пространства, перемещение по уровням, лечение-воскрешение и запись информации напрямую в мозг через стазис-капсулы — это обыденность.
— Привыкаешь.
— Тогда я тебя ничем не удивлю — нам нужна информация из арраярского пророчества, того самого.
— Че-его? — скривил лицо Женька. — Пророчество? Мы же сами его придумали более чем полностью.
— Менее, — уточнил я.
— Ладно, сдаюсь, — Евгений притворно поднял руки вверх. — Режь правду-матку.
— «Пророчество» — это некая инструкция, дошедшая до наших дней в сильно искажённом виде.
— Про семерых спящих припоминаю, даже сам поддакивал, но про руководство по эксплуатации ничего не слышал. Откуда дровишки?
— Да уж не от наших арайцев, вестимо, а на основании одного прелюбопытного наблюдения, точнее, нескольких. Во-первых, орденцы прекрасно знали о «Веясанриве», во-вторых, когда они его «разбудили», между кораблями произошёл, как бы это выразиться, небольшой конфликт. У меня такое чувство, что у Гарзы сыграла гордость и он не дал кораблям соединиться.
— Для чего соединиться?
— Вот об этом и говорится в настоящем пророчестве, а не о той ерунде, которую орденцы выдали нам за правду.
— Иных уж нет, а те далече, — Женька процитировал «Онегина». — Арайцы померли давно, и где искать твой оригинал?
— На Кариаре, естественно, на том самом корабле, на котором арраяр прибыли на планету. Мне так кажется.
— Даже если и так, то он уже давно разобран по винтику, — возразил Евгений.
— Вот и проверим. Тебе же на Кариар надо?
— Не то что бы сильно хотелось, — с улыбкой протяжно произнёс Женка, — но я же не просто так этот диск достал, да и девчушку нашу обещал починить.
* * *
Покинув Гледен, мы ещё несколько дней кружили над поверхностью Земли, искали сохранившиеся города, и находили, и лишь только для того, чтобы обнаружить там пустоту, печаль и разорение. Планета умерла не мгновенно, но достаточно быстро для человека, разум которого не сумел найти выход. Люди всегда надеялись на собственный гений, прошедший через горнила миллионов лет эволюции. Что вот и сейчас он справится, найдёт решение. Не справился, не нашёл. Слишком страшным и сильным был удар. Но может, мы не последние? Может, кто-то успел переместиться на другой край галактики, где нашёл новый дом? Одна пустота знает ответы, ей вообще ведомы все тайны. Однако её заставить поделиться — задача не из лёгких. Попытаемся?
