– Ты веришь агенту Яд? – Найтеллит холодно смотрит на Леонхашарта. и впервые у меня от этой девушки морозец по коже.
Такое ощущение, что она привыкла командовать, при этом даже больше, чем Принцесса. Впрочем, возможно, такой генерал и нужен военному Баашару: скажет ему «Копай отсюда и до рассвета», он будет с удовольствием копать.
– Я не исключаю того, что ее слова – правда. По крайней мере в том, что касается красоты Эерана. То, что сектор Возмездие хочет отправить им Безымянный ужас – не секрет. То, что это обернется гибелью тысяч, а то и миллионов существ – очевидно. Как архисоветник я точно знаю, что сектор Возмездие проводит шоу только для того, чтобы найти истинную пару. Почему бы не предположить, что эту пару используют для магического ритуала запечатывания?
– И что ты собираешься делать? – требовательно интересуется Найтеллит.
– Как минимум неделю изображать, что ничего не случилось. Оставаться у них на виду, выполнять работу. А потом… возможно, потом мне добудут интересную информацию о делах Возмездия. В любом случае сейчас мы можем либо изображать смирение, либо сбежать, но во втором случае я лишусь почти всех рычагов воздействия, а без них мы станем легкой мишенью.
– Если получится узнать что‑то полезное, сообщи мне, – и это у Найтеллит отнюдь не просьба, а приказ.
Леонхашарт несколько мгновений смотрит на нее, словно не знает, позволять ли ей не только тыкать, но и командовать, но в итоге кивает.
В оставшееся до конца записи время Леонхашарт придумывает нам легенду: мы договариваемся в случае допроса говорить, что надеялись получить билеты на запрещенные законом бои без правил, проводящиеся на нижних уровнях, а вместо связного нам попалась какая‑то сумасшедшая, несшая бред о том, что мы должны уничтожить сектор Возмездие вместе с ней. Мы не сопротивлялись, потому что у нее было оружие, она сказала, что хотела, и убежала. И больше мы ничего не знаем. Вполне правдоподобное объяснение, молодых часто тянет немного нарушить закон, и это всяко лучше и безопаснее для нас, чем правда.
Еще Леонхашарт советует Найтеллит вернуться на факультет, но Баашар уверяет, что сможет ее защитить и от сектора Возмездие, и от наказания за побег. Мы обговариваем, что будем расходиться отдельными парами, еще раз обсуждаем, насколько правдоподобно жертвенное применение истинной пары. Все принимают к сведению и мое предположение, что настоящая истинная пара может содержаться в секторе Возмездие, а мы и шоу – отвлекающий маневр для таких, как агент Яд…
А затем маскирующая наши дела запись кончается, и Леонхашарт, открыв коробочку, возвращает Баашару смартфон и мешочек, мне – подвеску и брошь. Те кажутся мне неожиданно тяжелыми, словно камень на шее. Закинув свои вещи в карман, Леонхашарт помогает мне подняться. Его теплая рука словно якорь в этом безумном мире, я сжимаю его пальцы, и он ободряюще улыбается.
Ну что я, в самом деле, нервничаю? Мы же вроде не истинная пара, никто нас убивать не собирается.
* * *
Впервые Нарак кажется Леонхашарту таким чужим и враждебным. Автомобиль уносит его и Настю прочь от подземных клубов, но даже когда они оказываются на ярко освещенных улицах благополучного сектора, спокойнее не становится.
Настя молчит отблески огней скользят по ее застывшему лицу рожкам. Леонхашарт сжимает ее холодные пальцы.
– Все будет в порядке, – без особого энтузиазма обещает он. Обогнав медленно ползущий автомобиль, вздыхает. Отпускает нежные пальчики Насти и включает лежащую в кармане глушилку, чтобы высказать предложение, от которого ему больно почти физически. – Если боишься, я могу попытаться вывезти тебя из Нарака. Только не на Землю, там тебя в первую очередь станут искать и, скорее всего, найдут, потому что агенты Возмездия привыкли пользоваться магией. Но если выбрать другой, не связанный с тобой мир…
– Да брось ты, – Настя дергает плечом. – Если меня поймают на побеге, станет только хуже. И в загон к Безымянному ужасу я не хочу даже ненадолго. Безопаснее, если сектор Возмездие не будет считать нас врагами… Наверное. И сейчас они наверняка будут следить за нами намного пристальнее, так что убери помехи, давай лучше обсудим какие‑нибудь глупости. Правда, наверное, нелепо еще раз сетовать на то, что мы так и не увидели боев без правил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Да, – улыбается Леонхашарт, и в груди у него разливается тепло. – Убираю помехи.
Он выключает глушилку. Останавливается на светофоре.
– Что Шаакаран тебе сказал? – спрашивает Настя. – Тогда, когда остался наедине? Это как‑то связано с Манакризой?
– Да, очень просил ее отсадить. Боится.
Настя смеется:
– Правильно боится: она и заездить может.
– Еще недавно я бы сказал, что Шаакаран сам кого угодно заездит, но с твоей подругой он ведет себя очень странно. – Леонхашарт снова трогается. – В том смысле, что подобная робость ему совершенно не свойственна, я даже подумал, не влюбился ли он.
– Может, они и есть… м‑м, пара?
Фыркнув, Леонхашарт качает головой:
– Надеюсь, что нет. Это была бы катастрофа.
Мрачная тема снова поднята, и разговор угасает. Вскоре Леонхашарт подъезжает к одним из ворот на территорию факультета благородных демонов и паркуется у тротуара. Фонари мягко разгоняют сумрак. Выбравшись наружу, Леонхашарт по пути к пассажирской двери успевает полностью выпустить свои огромные рога. Галантно распахивает ее.
В задумчивости Настя так очаровательна, что Леонхашарт не может сдержаться – прижимает ее к себе, смотрит в запрокинутое лицо, и сердце его пропускает удары от щемящей нежности и трепетной страсти: он и не думал, что Настя может выглядеть очаровательнее обычного, но с рожками она просто запредельно хороша.
«Ради такой девушки определенно стоит рискнуть всем», – Леонхашарт наклоняется, чтобы коснуться ее теплых мягких губ.
* * *
Безмолвствует общежитие благородного факультета, так же тускло горят фонари на улице и ночники внутри. Если снаружи слегка шипит ветер, овевая взирающую на нас статую Шааршем над входом, то внутри – тишина. Мы с Леонхашартом крадемся, как призраки. Оба напряжены, но агенты сектора Возмездие не бросаются на нас из теней, не скручивают, не тащат в страшные застенки.
Все тихо.
Не заметно даже Саламандры.
Возле дверей в гостиную Леонхашарт сжимает мою руку. Я вспоминаю наш безумно жаркий поцелуй возле машины, и меня охватывает жар.
– Я провожу тебя до спальни, – шепчет Леонхашарт.
Его забота согревает сердце. Мы входим в темную гостиную, скользим по ковру к спальне… В спальне тоже тишина, сквозь жалюзи проникает тусклый свет фонарей, девчонки спят по кроватям. Никаких ловушек.
– Спокойной ночи, – шепчу я и пальцами касаюсь горячих губ Леонхашарта.
Он целует подушечки пальцев. И отступает. Тает в темноте гостиной. Открыв дверь, впускает свет ночников из коридора. На мгновение застывает темным рогатым силуэтом в непривычно высоком дверном проеме и исчезает, снова отсекая тусклый свет ночников.
Я выпутываю свои демонические рожки и прячу под подушку.
Несмотря на то, что никаких признаков активности сектора Возмездие нет, я долго не могу уснуть, ожидая, что сюда вломится рогатый спецназ для моего ареста. Боюсь, что Леонхашарта уже схватили. Жду утра, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Меня то распирает жажда действия, то сковывает чувство собственного бессилия. Воистину ожидание иногда хуже самой беды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На рассвете я забываюсь нервным сном, постоянно пробуждаясь от ощущения, будто кто‑то стаскивает меня с кровати, чтобы надеть наручники.
А потом наконец наступает утро.
И меня опять никто не приходит арестовывать.
Зато приходит Леонхашарт, чтобы проводить нас на завтрак. Кажется, он тоже эту ночь не спал.
В ресторане на этот раз оживленно: демоны, памятуя о наказе Гатанаса Аведдина ухаживать за невестами, зазывают нас к своим столам, шутят, что‑то рассказывают. Но все это проходит мимо меня, я – натянутая струна, ожидающая пакости от сектора Возмездие.
