которых заставили служить выловив на улицах городов. Это затрудняло сложное дело маневрирования этих больших гребных судов. Половина португальских галер, пройдя слишком близко к берегу, зацепилась веслами за сети рыбаков и была вынуждена остановиться, чтобы освободиться. Остальные в полном беспорядке приблизились к плотно стоящему флоту Санчеса де Товара и один за другим были взяты на абордаж и захвачены в плен. К тому времени, когда остальные галеры освободились от сетей, их постигла та же участь. Весь португальский флот был потерян за один день. Двадцать галер были захвачены, а одна уничтожена. Около 6.000 португальских солдат и моряков были убиты или взяты в плен. Среди пленных был и сам португальский командующий. Урон, нанесенный моральному духу короля, который в последние несколько лет потратил много средств и времени на создание своего флота, тяготил его до конца войны.
Хуан I ликовал. Он верил, что победа помешает англичанам высадиться в Португалии. И это могло бы произойти, если бы за победой сразу же последовали дальнейшие наступательные действия. Блокада кастильцами входа в Тежу или Дуэро на этом этапе была бы труднопреодолимой для англичан. Но Санчес де Товар был полон решимости вернуться в Севилью, чтобы высадить на берег своих пленных и, разграбить захваченные галеры. Португальский инфант дон Жуан, сражавшийся в составе кастильской армии, увидел, что возможность упущена. Он поспешил в Севилью, вооружился королевскими грамотами, собрал шесть захваченных португальских галер и уговорил некоторых пленных португальцев присоединиться к нему для нападения на Лиссабон. Небольшая эскадра вошла в Тежу в середине июля и направилась к Лиссабону. Дон Жуан полагал, что жители столицы поднимутся на восстание в знак поддержки при его появлении. Но они, вероятно, даже не узнали, кто был командиром этого флота. Как только корабли дона Жуана были признаны вражескими, их отогнали градом артиллерийского огня и арбалетных болтов и заставили отступить в Севилью. А флот графа Кембриджа уже приближался к Лиссабону. Корабли благополучно добрались до пункта назначения и встали на якорь под городскими стенами 19 июля 1381 года[614].
Как только английская армия высадилась на берег, все пошло наперекосяк. Несколько недель были заняты процессиями и пиршествами, а также дипломатическими делами. Фернанду I объявил о своей верности авиньонскому Папе в начале 1380 года, в то время, когда он пытался улучшить отношения с Францией. Однако английский Совет был полон решимости представить вторжение в Кастилию как крестовый поход сторонников Папы Урбана VI. Вполне возможно, англичане полагали, что это увеличит их поддержку в Кастилии. Поэтому португальскому королю пришлось отказаться от верности авиньонскому Папе. 29 августа он должным образом отрекся от Климента VII и вновь провозгласил себя сторонником Урбана VI. Заявление Фернанду I открыло путь для официального обручения восьмилетнего сына графа Эдуарда с принцессой Беатрисой, которое должно было скрепить англо-португальский союз. Эдуард был признан законным наследником короны Португалии и получил оммаж от ведущих дворян и городов королевства. Затем двое маленьких детей были торжественно уложены в огромную кровать в одной из комнат королевского дворца, покрытую великолепным черным гобеленом с геральдическими фигурами, расшитыми жемчугом. Толпа придворных стояла вокруг, пока над ними читали молитвы епископ Лиссабонский, ярый приверженец авиньонского Папы, и Хуан Гутьеррес, который уже тогда замышлял сместить его. 8 сентября 1381 года на большом собрании советников Фернанду I и капитанов английской армии было зачитано письмо Урбана VI, в котором римский Папа разрешал своим сторонникам повсеместно захватывать имущество клементистов и вести против них войну с теми же привилегиями и индульгенциями, что и крестоносцы в Святой земле[615].
Но это была всего лишь риторика. Армия графа Кембриджа была не в состоянии выйти в поле, поскольку у нее не было лошадей. Англичане приехали, ожидая, что в соответствии с договором для них будут подготовлены лошади. Но Фернанду I ничего не предпринял. Португальские Кортесы собрались, вероятно, в начале сентября, чтобы санкционировать массовую реквизицию лошадей и мулов. Найти по меньшей мере 3.000 животных в такой маленькой стране, как Португалия, не отбирая у собственных войск Фернанду I, было серьезной задачей, которая заняла некоторое время. Многие из собранных лошадей оказались низкого качества или необъезженными. Англичане завоевали много поклонников среди португальцев за мастерство, с которым они управляли этими дикими и неприспособленными к верховой езде животными. Но весь этот процесс стоил им еще двух месяцев кампании. Предводители армии провели большую часть этого времени, удобно устроившись в пригородных монастырях Лиссабона, в то время как их люди разбили лагерь в полях у Тежу, к северу от города. Но с наступлением осени им стало скучно, деньги закончились, а дисциплина стремительно падала. Англичане и их вспомогательные войска из Гаскони и Эно начали врываться в пригородные дома и сельские фермы, грабили отдаленные деревни и мародерствовали на дорогах вокруг столицы. Граф Кембридж оказался совершенно неспособным восстановить порядок. Начали распространяться преувеличенные рассказы о чудовищных зверствах английских солдат, которые, несомненно, становились все больше и больше. В течение нескольких недель англичане стали глубоко ненавистны в Лиссабоне[616].
Тем временем наступление кастильцев хоть и с трудом, но все-таки началось. Хуан I вошел в Португалию с основной частью своей армии в конце июля 1381 года, и осадил Алмейду, находившуюся к западу от кастильского города Сьюдад-Родриго. В южном секторе магистр кастильского Ордена Сантьяго начал одновременное наступление из Бадахоса и осадил Элваш. Эти две пограничные крепости, неоднократно расширявшиеся и перестраивавшиеся, были главными восточными оборонительными сооружениями Португалии с XII века и оставались таковыми до XIX века. Алмейда в то время была плохо защищена и город сдался кастильцам 9 августа, а замок — примерно через три недели. Но дальнейшее продвижение вперед остановилось. Король Хуан I, чье здоровье никогда не выдерживало суровых условий военной кампании, заболел. Затем, когда до него дошли известия о высадке англичан, у него сдали нервы. Южное направление кастильского наступления было оставлено, а войска вокруг Элваша были переброшены на север для усиления армии в Алмейде. В Лиссабон к графу Кембриджу был отправлен гонец с предложением сразиться в организованной битве где-то между Лиссабоном и границей. Но это был чисто формальный жест. Граф проигнорировал вызов, а Фернанду I приказал бросить в тюрьму несчастного кастильского гонца, доставившего его. В конце сентября 1381 года кастильский король удалился в замок Кока, расположенный к северу от Сеговии. Финансовое напряжение было больше, чем могла выдержать кастильская казна. Войска в Алмейде, моряки и корабельщики в Севилье и баскских портах, постоянные гарнизоны на границах Наварры и Гранады — все требовали жалованья. Кастильские Кортесы заседали с перерывами в течение двух месяцев в Авиле с октября по декабрь, прежде чем санкционировали очередное значительное повышение налогов[617].
Хуан I не мог поверить, что его враги останутся без движения всю зиму. Он планировал
