— Вы уже выворачивали мне все карманы! Даже раздевали меня до трусов! У меня нет золота!
— Ты хочешь сказать, что мой папаша врет? — набычился один из «золотоискателей», — Хочешь сказать, что он просто брехло?
— Я ни в коем случае не хотел обидеть вашего почтенного родителя, но это объективный факт!
— Он, наверняка, его просто хорошо прячет… В прошлый раз мы раздели его до трусов. В этот раз надо и в трусах посмотреть!
— А потом проводить до дома, — согласились приятели, — Мы его вспугнули, возможно он скинул золотишко у себя.
— И в скрипке посмотреть… Точно! Как я мог забыть! «Золотая Скрипка»! Так его называют!
— Не смейте ломать инструмент! — взвизгнув, эретец еще крепче вцепился в футляр, — Я ей на жизнь зарабатываю!
— Отдай сюда! Оно точно там! Не зря же он за неё так цепляется!
Оглушительный свист заставил всю четверку присесть, а эретец, чей инструмент они внезапно отпустили, от неожиданности кувыркнулся вместе с ним через кучу ящиков. В подворотне чернели два монументальных, почти квадратных силуэта в котелках.
— На вашем месте, мистеры, я бы этого не делал…
— Да, мистеры… — подтвердил второй, — Не надо так делать.
— А вы еще, нахрен, кто такие? — четверка вымогателей тревожно переглянулась.
— Я — Вилли… — один из близнецов сложил свою громадную лапу щепотью и приподнял котелок, — Это — Билли. Не надо нас путать, мистеры. Мы обижаемся.
— Хули вам надо?
— Мы — добрые феи… Мы делаем всякие чудеса.
— Да, — поддакнул Билли, — А это — моя волшебная палочка!
Он продемонстрировал здоровенную дубинку.
— И я вас сейчас ею заколдую, чтобы вы перестали обижать маленьких.
— Потому, что обижать маленьких нехорошо, — кивнул Вилли доставая кусок водопроводной трубы, — И потому, что мистер Умник об этом попросил…
Эретец, обнимая скрипку, залег за ящиками, слушая вопли и звуки ударов. Оппоненты, уже зная как он умеет бегать, выбрали для засады полностью закрытый со всех сторон, кроме небольшого проезда, тупик, куда выходил задний ход ресторана. Вот только им самим тоже некуда было деваться. Когда все стихло, скрипач приподнялся, дабы поискать путь к бегству и чуть не заработал инфаркт, увидев лицо Билли в сантиметре от собственного.
— Выходи — не бойся. Мы их хорошо заколдовали.
— Э-э-э… Спасибо…
— Если кто-то еще появится — скажи нам. Мы их тоже заколдуем.
— Да, — кивнул Вилли, — Эти уже не появятся — мы хорошо колдуем, но если появятся другие, ты обязательно скажи нам. Ух ты! Это скрипка?
— Ну да…
— И ты умеешь на ней играть?
— Ну, как бы, да…
— Здорово! — близнецы заулыбались — А можешь сыграть для нас? Для нас еще никто никогда не играл на скрипке.
— Ох… Ладно… Как я могу вам отказать?
Вилли и Билли не сговариваясь, подняли перепуганного скрипача под руки и поставили на мусорный контейнер как на сцену. Потом скидали поверженных оппонентов в кучу и, усевшись на них, принялись внимать чарующим звукам музыки, лившейся над зачуханным переулком и уносившейся вверх, к затянутому рваными тучами ночному небу.
* * *
Мистер Шнайдер вошел под своды церкви, омыл руки в чаше, осенил себя святым символом и, сев на скамейку в середине нефа, принялся разглядывать витражи в вытянутых окнах над алтарем. Он не был истово верующим, но после работы в ателье, шума, гама, клиентов, примерок церковь была местом тишины, покоя и умиротворения. Он не обратил внимание на человека, севшего сзади, поэтому вздрогнул, когда тот обратился к нему тихим, но вполне разборчивым шепотом.
— Не оглядывайтесь. Смотрите вперед, как будто меня тут нет. Говорите тихо.
— Кто вы? Почему вы так странно разговариваете?
— Вам нравится Лонг, мистер Шнайдер?
— Что за странный вопрос?
— Это важный вопрос. Вы же, кажется, родились не здесь?
— Да, я из Форбурга… А какое это имеет значение?
— Мы хотим дать вам шанс, мистер Шнайдер.
— Вы? Шанс? Боюсь я ничего не понимаю.
— Шанс показать свою преданность нашей стране.
— А в этом есть какие-то сомнения!?
— Тише, мистер Шнайдер. У нас нет никаких сомнений. Поэтому мы к вам и обратились. Вам знаком мистер Фильковский?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Фильковский? Боюсь не припоминаю.
— Рост два метра пять сантиметров, северный тип, телосложение атлетическое.
— А! Тот залесец который осаждает мое ателье! Когда вы упомянули рост, я сразу вспомнил… Профессиональная деформация, знаете-ли.
— Все верно. Он залесец. Как вы относитесь к Залесью?
— Не имею с ними никаких дел, если вы об этом.
— Хорошо. Значит мистер Фильковский… Или, возможно «tovaristch» Фильковский, хочет пошить у вас костюм?
— «Tovaristch»? Вы хотите сказать что он..!?
— Все может быть. Коварство их спецслужб не знает границ. Поэтому, нам нужны патриоты вроде вас. Выделите в своем расписании время и, когда будете шить ему костюм, позаботьтесь, чтобы на костюме было вот это…
Шнайдер почувствовал, как об его ногу что-то ударилось.
— Поднимите, только не привлекайте к себе внимание. За мной могли следить.
— Что это? — проявив чудеса гибкости, портной поднял с пола небольшую коробку из серого картона и, не удержавшись, заглянул внутрь, — Пуговицы?
— Да. Внешне это выглядит как комплект модных черепаховых пуговиц.
— «Внешне»?
— Именно. Остальное вам лучше не знать. И очень постарайтесь их не сломать. ОЧЕНЬ постарайтесь. Вы поняли меня?
— Да…
— Мы можем на вас рассчитывать?
— К-конечно… Разумеется…
— Тогда предельно аккуратно уберите коробку в карман. Не потеряйте и, еще раз повторюсь, ни в коем случае не сломайте.
— Я все понял.
— Сейчас я встану и уйду. Сидите еще пятнадцать минут, после чего можете выходить. Ни о чем не беспокойтесь — в случае чего, мы сможем обеспечить вашу безопасность, но, на всякий случай, никому не говорите о нашей встрече. Храни вас Всемогущий и удачи.
Человек сидевший сзади встал и вышел. Шнайдер сидел еще несколько минут словно приколоченный гвоздями, нервно ощупывая коробку в кармане, потом на негнущихся ногах подошел к алтарю и, немного неуклюже, зато искренне, помолившись, поспешил домой.
* * *
Старпом вошел в номер, равнодушно мазнул взглядом по джентльмену в костюме, который сидел в кресле напротив двери, наставив на него револьвер, снял пальто, небрежно кинув его на вешалку, пиджак, прошел в ванную, умылся, потом подошел к бару и начал наливать себе бокал виски со льдом.
— Простите, сэр? — осведомился джентльмен с револьвером, все это время провожавший его стволом, — Я для вас что? Шутка?
— Причем довольно неудачная. Если бы ты хотел меня убить, ты бы выстрелил, как только я вошел. Значит револьвер в твоей руке демонстрирует только одно — ты боишься меня до усрачки.
— Я пришел просто поговорить…
— Серьезные люди не тыкают с порога оружием. Они достаточно уверены в себе, чтобы разговаривать не строя из себя крутого пастуха. А я слишком уважаю себя, чтобы разговаривать с шестерками.
— Может вы все таки меня…
— Съебался нахуй отсюда… — подойдя к выходу Старпом распахнул дверь, — Даю тебе десять секунд или выкину в окно. Девять, восемь, семь…
— Мне велели вам передать…
— Шесть, пять, четыре…
Джентльмен, видимо, если не знал, то подозревал, что его собеседник слов на ветер не бросает и буквально выкатился из номера на последней секунде успев, тем не менее, поймать хлесткий пинок под зад. С треском захлопнув за ним дверь, Старпом вернулся к недопитому бокалу.
— Надеюсь, данный шут не из местной «охранки», иначе я окончательно разочаруюсь в этой стране…
* * *
— Итак, мистер Ридж, — Фильковский размял в пальцах папиросу, — Мы, кажется, поняли, что за «торпедный катер форбуржской постройки» вы имели ввиду. Франко — покажи рисунок.
— Да, — согласно кивнул Старпом, — Это тот самый катер.
