В первом часу командировано от меня на вооруженной шлюпке лейтенант Макензи с егерскою командой, сержантом Годенным и тремя егерями и гребцами, которому велено побежденные неприятельские суда ежели можно вывесть в эскадру, а если не можно, то сжечь, и он Макензи по прибытии туда и старался, не взирая от неприятеля чинимую по нем с берега стрельбу, один фрегат сымать с мели и вывесть в эскадру, и с малую своею командою из имеющихся на том фрегате пушек чинил по ходящим по берегу туркам пальбу, и они напротив того из своих ружей тож чинили, но несмотря на то отдавали на том фрегате паруса и буксировали шлюпкой, но видя в том, что оный движения никакого не имеет, и усмотрев что стоит кормою на мелях плотно, но чтоб не остался неприятеля в руках, оный зажечь, а потом и приехав к другому тоже увидя, что в эскадру не вывесть никак не можно, зажег же; а при том еще послан на вооруженной шлюпке констапель Сукин под защищением шебеки Забияка, коим и зажжено неприятельских два фрегата и одно шебека; с фрегата Николай зажжена одна шебека, на которой имелся на фор-стеньге флаг; с шебеки Забияка зажжен фрегат один, а прежде видимый фрегат, идущий от крепости под парусами, свалившись с шебекой загорелись, а остальные, увидя над собой бедствие, верпуючи, ушли восемь шебек за крепость с большим от нашей стрельбы повреждением. А при том случае фрегат, на котором имел флаг капитан-паша, тянувшись по завозам стал на мель по зюйдовую крепость и от нашей сильной пушечной стрельбы весьма был пробит и по достоверному известию от греков, что оный фрегат того ж числа затонул…
Таким образом, после консилиума командиров русская эскадра в этот день атаковала турецкие корабли в бухте, войдя в нее и обстреляв со шпрингов на дистанции картечного огня. Когда же турецкая эскадра пришла в расстройство и ее ответный огонь ослаб, для захвата турецких судов были направлены вооруженные шлюпки, которые не сумели вывести турецкие суда и стали зажигать их. Всего подожгли 8 фрегатов и 6 шебек. Прием атаки противника в бухте входом в нее и последующим ведением огня со шпрингов не был новым: в 1676 г. в сражении у Палермо французская эскадра нанесла таким способом тяжелое поражение испано-голландскому флоту. Однако не был этот прием и простым: попытка французского командора П.-А. Сюффрена в 1781 г. применить его для уничтожения английской эскадры в Порто-Прайо не удалась.
29 октября в донесении капитана 1 ранга М.Т. Коняева
…В 29 день по рассвете оставшиеся под крепостью две шебеки увидели горевшими, а прежде загнанные против Патраса на мель один фрегат и две шебеки посланным от меня на возвратном пути к Занту эскадры фрегатом Слава зажжены…
В этот день, как видим, особого анализа уже не требуется, поскольку эскадра М.Т. Коняева лишь уничтожила загнанные на берег еще 26 октября 1772 г. турецкий фрегат и 2 шебеки.
Какие же выводы относительно тактики М.Т. Коняева можно сделать? Здесь и приверженность тактической доктрине (действие в линейном построении 26 октября), и новые для русского флота приемы: разрушение линии ради уничтожения части сил противника, атака стоящего под защитой береговых батарей противника подходом на ближнюю дистанцию и ведением огня со шпрингов. Последний прием хоть и не был новым, но в российском флоте в такой форме использовался впервые.
Важным представляется и проявившийся большой потенциал русского флота, в котором даже капитан 1 ранга, до этого никогда не участвовавший в сражениях, смог достаточно грамотно его провести. Для сравнения: английский флот гордится своей победой над французским в бою у Ла-Хога в 1692 г., обстоятельства которой весьма схожи с событиями октября 1772 г. у Патраса. Между тем, победителем французов там стал адмирал Руссель, который, не уничтожив артиллерией ни одного неприятельского корабля, затем в Шербуре и бухте Ла-Хог также с помощью брандеров и вооруженных шлюпок истреблял отдельные группы французских кораблей (правда, при этом не встречая сопротивления). К сожалению, тогда как успех опытного английского адмирала, сохраняется и чтится в истории английского флота, победа Коняева не только забыта, но если и упоминается, то с принижением (мнение того же А.Б. Широкорада), поскольку, мол, противник не был серьезным.
Относительно того, что турки имели только фрегаты, а русские 2 линейных корабля, можно сказать следующее: в Синопском сражении, очень похожем на события 1772 г. у Патраса, П.С. Нахимов не решился напасть на турок, имевших 7 фрегатов, 3 корвета, 4 транспорта и 2 парохода, даже имея 3 84-пушечных корабля, а атаковал только при наличии 3 120-пушечных и 3 84-пушечных кораблей!
Общий же итог Патрасского сражения, безусловно, не требует больших комментариев: это было новое, практически полное уничтожение противника в морском сражении (по главным силам, фрегатам — абсолютное). Из 9 фрегатов и 16 шебек после сражения у турок уцелели только 8 шебек. Потери же русской эскадры составили только 8 человек (один убитый и 7 раненых). Фактически это была новая Чесма.
Кстати, удивительно, но анализа этого сражения до сих пор в отечественной историографии проведено не было. Событийный ряд приводят только Е.В. Тарле и ГА. Гребенщикова, причем последняя, отмечая, что «сведения о нем крайне скудны и поверхностны», ссылается исключительно на один архивный источник, в который раз уже пренебрегая опубликованными данными, в частности, работой Е. В. Тарле;{1293} да и сведения из «Материалов»,{1294} как мы видели, заслуживают явно большего внимания, чем одна ссылка. Наконец, указание Г.А. Гребенщиковой, что именно она обратила внимание на тот факт, что сражение продолжалось три дня, а точнее 27–29 октября,{1295},[206] в который уже раз, с одной стороны, не является новостью (то, что сражение продолжалось три дня, отмечали многие исследователи{1296}), а с другой — не соответствует действительности. Как отмечено выше, сражение при Патрасе происходило с 26 по 29 октября 1772 г., на что и указывал Е. В. Тарле. Приведем выдержку из его труда: «Турецкий флот был в подавляюще превосходных силах, но с первого же дня боев у Патраса, то есть с 26 октября, обнаружилось, что небольшая русская эскадра и управляется несравненно искуснее и сражается гораздо храбрее. Русские “отсекли” от турецкого флота две шебеки и фрегат и жестоко обстреляли их своей артиллерией. На второй день (27 октября) пришлось ограничиться лавированием… Настал третий день — 28 октября 1772 г…. Развязка боя, по существу уже решенного в пользу русских 26 октября, наступила 29-го…».{1297} Здесь стоит только добавить, что ряд исследователей ограничивают события 26–28 числами, не включая в рамки боя добивание противника 29 октября, но сохраняя общую продолжительность в три дня. Остается сожалеть о недостаточном внимании, уделяемом Г.А. Гребенщиковой историографии по теме своих трудов.
Между тем, еще за несколько дней до Патрасского сражения направленный А.Г. Орловым против Дамиетты отряд лейтенанта П. Алексиано в составе фрегата «Св. Павел» и одной фелуки в боях 21–22 октября 1772 г. при Да-миетте нанес туркам еще одно поражение. Сначала он уничтожил под огнем крепости Дамиетта два турецких фрегата, а затем взял в плен турецкое судно с направлявшимся туда, чтобы принять командование турецкими войсками в Египте, пашой Селим-беем и несколькими высшими начальниками. Не столь масштабный, как события у Патраса, бой у Дамиетты, тем не менее, явился одной из наиболее ярких и успешных набеговых операций крейсерского отряда в истории русского флота (заметим, типичных для европейских флотов).
Таким образом, турецкий план разгрома русского флота в Архипелаге оглушительно провалился. Значение же побед русского флота при Патрасе и Дамиеттах оказалось очень велико. После этих новых поражений турки уже ни разу вплоть до конца войны не осмелились потревожить русский флот в Архипелаге прямым, сколько-нибудь значительным нападением. А ведь между Патрасским боем 1772 г. и заключением Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г. прошел год и восемь месяцев, и у турок еще оставались существенные силы корабельного флота (которые они, кстати, перебросили на Черноморский театр). Таким образом, русский флот остался хозяином в Архипелаге. И тем грустнее, что это положение не было использовано полностью, а турки смогли сосредоточить свои усилия на Черном море.
Действия русского флота при Патрасе и Дамиетте вновь продемонстрировали готовность русского командования решать исход противостояния в морском сражении и вновь подтвердили всю выгодность такого способа и с военной, и с политической точки зрения. Однако они же поставили и вопрос о необходимости развития достигнутых успехов.
* * *
Военные поражения заставили Османскую империю 10 июля 1774 г. заключить Кючук-Кайнарджийский мирный договор с Россией. С окончанием войны правительство приняло решение о возвращении в Россию морских сил, находившихся в Архипелаге. Переход русского флота из Средиземного моря в Ревель и Кронштадт был совершен тремя эскадрами. Первая из них, под командованием контр-адмирала С.К. Грейга (линейные корабли «Исидор», «Всеволод», «Девы Мироносицы», «Александр Невский», «Дмитрий Донской», фрегат «Павел»), вышла из Средиземного моря в марте 1775 г. и прибыла в Кронштадт в мае; вторая, под командованием контр-адмирала К.М. Базбаля (линейные корабли «Ростислав», «Саратов», «Граф Орлов»), вышла в апреле и пришла в Кронштадт в августе; третья эскадра, под командованием вице-адмирала А.В. Елманова (линейные корабли «Чесма», «Трех Иерархов», «Европа», «Победа», «Св. Георгий Победоносец», фрегаты «Северный Орел» и «Африка»), вышла в августе и прибыла в Ревель в октябре. Всего в Балтийское море возвратилось 13 линейных кораблей, 7 фрегатов, 2 бомбардирских корабля и несколько малых судов.{1298}
