— Какие солдаты? — не понял Юра-.
— Ты дурачком не прикидывайся, а то я тебе живо чертей всыплю! — пригрозил казак, стоявший слева.
— Помалкивай! — приказал офицер и пояснил: — Офицеры где у вас в долине размещаются?
— Офицеры береговой охраны живут на кордоне и возле кордона, рядом с пристанью. И еще живут офицеры на даче Ферейна и в Гюль-Тепе, там же и солдаты.
— Много солдат? Может, не те, что нам нужны? Ты говори, не бойся.
— А я не боюсь. На Ферейновской горке ближе к Алчаку стоят две роты пехоты. — Юра показал на Столовую гору, на склоне которой они стояли.
— Не бреши! — опять вмешался казак.
— Шарики нам вкручивает! — добавил второй.
— А зачем мне врать?! — рассердился Юра.
— И то правда! — согласился офицер.
— Да как же правда, ваше благородие? Ведь в приказе ясно сказано: «Все отряды из Карасубазара, Старого Крыма и Судака выведены в район Сартаны с целью облавы на красно-зеленых в лесу Альминского лесничества». Откуда же здесь двум ротам взяться?
— Как давно эти роты заявились сюда? — спросил офицер.
— Одни, правда, ушли, а эти прибыли вчера и заняли те же помещения. Там и окопчики есть. Одна рота размещается на даче Ферейна и рядом в палатках, а вторая — в Гюль-Тепе.
— Вчера, говоришь? — Офицер многозначительно посмотрел на обоих кавалеристов. — Это, наверное, те, которых мы ищем.
— Да, вчера.
— Понятно! А орудия есть?
— Орудий нет. А пулеметы есть. И «максимы», и кольты, и ручные — «люисы».
— А ты, видать, грамотный. Твой отец, часом, не офицер?
— Нет. Он агроном и учитель, преподает географию у нас в гимназии.
— Понятно! — Цепкий взгляд офицера остановился на Сером. — А хозяин у коня, сразу видать, не казак. Конь у тебя добрый. Только улегает твой конь на правую заднюю, а ты гонишь, не поглядишь.
Отвечая «Я не боюсь», Юра сказал правду. Когда он сердился, то никого и ничего не боялся. Но за Серого он сейчас испугался — вдруг возьмут? Но офицер кивнул своим, и вся тройка направилась по дороге на Ферейновскую горку.
Юра слез, поднял правую заднюю ногу Серого и увидел, что небольшой плоский камень заклинился в подкове, он-то, видимо, и давил. Выдернуть крепко засевший камешек удалось не сразу. «Ну и глазенапы у этого казачьего офицера! А я и не заметил», — подумал с горечью Юра, садясь в повозку, и поехал в город. Офицер ему понравился, добрый. Надо было патронов у него попросить. Юра с огорчением вспомнил о своем долге Жене Холодовскому за купленных кроликов: надо было попросить денег у отца… Раньше Юра оправдывался тем, что «хитрый грек» не дает задаток за вино, а теперь? Конечно, Женя опять будет насмехаться и, чего доброго, потребует вернуть кроликов.
Эти беспокойные мысли помешали Юре обратить внимание на толпу, собравшуюся перед магазином Триандофило. К нему выводило шоссе, по которому ехал Юра.
Подъехав ближе, он удивился. Солдаты сидели в плетеных креслах, стоявших перед магазином. Только вместо чашек с кофе на столиках лежали винтовки. А два заседланных коня стояли на тротуаре у магазинной витрины.
Серый нетерпеливо дергал головой. Юра отпустил вожжи, и Серый понесся. Юра верил, что у коня тоже есть самолюбие и что ему тоже приятно с шиком промчаться по главной улице, чтобы все восхищенно охали и ахали.
С берега по-прежнему доносился дробный стук выстрелов. Вокруг военных толпились судачане. Толпа выплеснулась даже на шоссе — проехать с шиком нельзя. Подумаешь, невидаль какая, не видали солдат, что ли!
Юра умерил бег коня. До перекрестка оставалось шагов сто, когда свист в четыре пальца заставил его оглянуться.
В открытых воротах дворика Раи стояли семиклассник Леня Межиров и Франц Гут. Они призывно махали ему руками, да как! Будто взлететь хотели. Перекресток можно было объехать переулком за двором Раи. Юра круто повернул коня налево и вскоре остановился перед товарищами. Но Леня, не говоря ни слова, взял Серого за уздечку и ввел во двор, а Франц Гут сейчас же закрыл ворота.
— Я же спешу! — вскинулся было Юра.
Но Леня, коренастый, мускулистый крепыш-спортсмен, с узкими черными щегольскими усиками, как-то по-особенному взглянул на него и только спросил:
— Ты что, обалдел?
Юра окончательно разозлился. А тут еще подошел Франц Гут, согнутым указательным пальцем больно постучал Юре по лбу, а затем этим же пальцем постучал по деревянному брусу повозки.
— Сам ты думмер копф [1], и ты, Леня, тоже думмер копф. Я же спешу! Какого черта вам надо?
— Он еще спрашивает? — Леня обворожительно улыбнулся, но в глазах у него Юра заметил тревогу. — Ты что, ослеп? Красно-зеленые в городе!
— Красно-зеленые? Но сегодня ведь не первое апреля! Я сказал вам, что спешу! — И Юра резко потянул левую вожжу.
Послушный Серый повернул на месте, но левая оглобля уперлась в стену — надо было заносить задок повозки.
Юра, слишком злой, чтобы просить помочь, соскочил, схватился за задок повозки, но поднять его не смог.
— У тебя что, крабы вместо ушей? Не слышишь боя? — спросил Леня, с лица которого не сходила улыбка.
— Каждый день стреляют! — пробормотал Юра, багровея от усилий передвинуть задок повозки.
— Ты просто глуп, Юрий! — сказал Франц. — Как только ты выедешь, у тебя сейчас же красно-зеленые реквизируют повозку. Они уже реквизировали несколько подвод, чтобы везти захваченное на комендантском складе оружие, продовольствие и снаряжение.
— А склад на пристани! В два счета ухлопают! — добавил Леня.
Юра перестал дергать повозку. Нет, Серого он не намерен подставлять под пули.
— Врете… — неуверенно сказал он.
— Нам не веришь, а своему Кольке, Рае, Сережке поверишь? — спросил Франц.
— Позови их, Франц! — скомандовал Леня и молча сел на повозку.
Коля прибежал радостный, возбужденный, озабоченный только тем, как бы ему поскорее уйти.
— Да, город заняли красно-зеленые. Я сам, своими глазами видел, как они стройными рядами, с песней «Хаз-Булат удалой» и со свернутым знаменем вошли в центр Судака. Впереди — полковник и два поручика. Всего человек полтораста. Все встречные офицеры козыряют им. Я сам думал, что новая часть пришла. А по дороге со стороны Айсавской долины вошел в город отряд кавалеристов, человек двадцать пять. Впереди едет казачий офицер. Конь у него — загляденье! Буланый.
— Бросьте меня разыгрывать! У красно-зеленых погон нет, а у этих есть, значит, врангелевцы! — решительно заявил Юра. — Какой полковник может быть у них?
Коля свистнул и объявил:
— Так они же переодетые!
