этого выражения на твоем лице, — усмехнулся Бедствие. — Это заявление подразумевалось в более широком смысле.
Я нахмурилась.
— Мог бы сделать это немного яснее, — заметила я.
Масего фыркнул с другого конца комнаты, где он вставлял новый замок.
— И это говорит воспитанница дяди Амадея? — сказал он. — Этот человек не может передать блюдо, не превратив эту процедуру в нечто зловеще загадочное.
Что ж, он не ошибался.
— Мне было интересно, это из-за Имени или он просто не может сдержаться, — призналась я.
Чернокнижник ухмыльнулся.
— Он уже был таким в шестнадцать лет, — заметил Бедствие. — Рейнджер бросала в него столовые приборы каждый раз, когда он становился слишком драматичным.
Этот образ вызвал у меня улыбку. Произнеся пару заклинаний, Масего щелкнул замком и выпустил заклинание на свинью, прежде чем занять табурет у одного из нескольких рабочих столов, расставленных по всей комнате. Его отец одобрительно кивнул, прежде чем переключить свое внимание на нас.
— Тогда к делу, — сказал мужчина, и этого было достаточно, чтобы отрезвить меня.
— Полагаю, это из-за ситуации в городе, — проворчала я. — Так уж вышло, что у меня самой возникло несколько вопросов о вашем участии.
Или его отсутствии, добавила я про себя. Чернокнижник что-то пробормотал в знак согласия и провел рукой по нескольким рунам, вырезанным на столе, за которым сидел Масего. Жуткие буквы замерцали, и из них поднялись маленькие шарики света, расширяясь и группируясь, пока по всей длине стола не сформировалась карта Саммерхолма. Конструкция была светлой, но некоторые ее части были затемнены, в основном части города, которые даже мои еще свежие военные суждения понимали как ключевые военные позиции. Если уж на то пошло, посланник генерала Афолаби упоминал об оборонительных рубежах.
— Сейчас в Саммерхолме по меньшей мере четыре героя, — объявил Чернокнижник.
Я приподняла бровь.
— Солдат из Двенадцатого упомянула меньше.
— Генералу ничего не сообщили, — пробормотал Масего.
Мои глаза метнулись к Бедствию.
— Я уверена, что для этого есть веская причина.
Чернокнижник неприятно улыбнулся.
— Штабные совещания генерала Афолаби — это дырявое решето.
Я уже собиралась указать на то, что маловероятно, что кто-то из солдат праэс добровольно предаст Легионы местным жителям, когда поняла, что это не совсем так. Это был имперский образ мышления, и хотя он имел свои преимущества, я не забыла, откуда я пришла. Слуги, купцы, все, у кого есть дела во Дворце Свершений. Аристократы из Пустошей имели неприятную привычку видеть в своих слугах движущуюся мебель — Афолаби, возможно, даже не пришло бы в голову, что они могут подслушивать, когда он встречается со своими офицерами.
— Вы не смогли их найти? — спросила я вместо этого.
— У них есть Имя, способное колдовать, — сказал Чернокнижник с отвращением в голосе. — Его работа на редкость некомпетентна, но он наткнулся на золото, по-видимому, случайно — он допустил ошибку и вместо того, чтобы блокировать мое прорицание, сумел создать шаблон, который перенаправляет прорицание в другое место.
Поразительно.
— Вы уверены, что это была именно ошибка? Похоже, это довольно умный поступок.
Масего фыркнул, а Чернокнижник усмехнулся.
— Это сработало только потому, что я настроил свое заклинание, чтобы очертить края зоны, где было заблокировано прорицание, — нетерпеливо объяснил Бедствие. — Против более распространенного варианта магии он бы с треском провалился. Такой триумф из-за некомпетентности — характерная черта Неуклюжих Фокусников.
Ух, эти. По крайней мере, Барды были забавными. Неуклюжие типы притягивали неудачи, как мед — мух, и выживали без потерь лишь с большой долей везения. Хотя можно ли это действительно назвать удачей, если обладание ею является частью вашей Роли?
— Итак, у нас есть группа героев, бродящих по Саммерхолму безнаказанно, — хмыкнула я. — Мне кажется, что если бы ты покинул бастион, то смог бы их немного проредить.
Это было максимально близко к тому, чтобы прямо спросить Чернокнижника, почему он скрывался в своей башне все это время, пока в городе бесчинствовали герои, как я была готова зайти, по крайне мере пока. Наглость могла принести свои плоды, и я научилась использовать свою природную склонность к ней в своих интересах, но когда дело доходило до Бедствий, лучше было начать действовать осторожно. Мужчина отмахнулся от подразумеваемого вопроса.
— Как ты думаешь, почему герои находятся в Саммерхолме? — спросил он.
Я помедлила перед ответом.
— Если Империя потеряет город, ее линии снабжения будут перерезаны. Легионам придется либо находиться на местности, которая доставляет новобранцев повстанцам, либо организовывать подкрепление с лодками через Хаэрте, которые могут быть уязвимы.
Чернокнижник закатил глаза, этот жест был на удивление юношеским. — Ты рассуждаешь как генерал. Одинокий Мечник — убийца, а не стратег. Думай о том, кто ты на самом деле: Оруженосец.
Я провела рукой по волосам, нахмурившись. Мечник на самом деле не был тем, кто командовал восстанием Льеса — имперская разведка указывала графиню Марчфорд как реальную силу в движении, — но Чернокнижник был прав, думая, что это не означало, что герои пришли сюда по ее приказу. Итак, что же есть в Саммерхолме такого, чего нет в других городах Кэллоу? Беспорядки здесь не были чем-то таким, что нельзя было бы организовать в Лауэре, и там было больше граждан, которых можно было использовать в качестве солдат. Если целью был не сам город, то что? После долгой паузы мои глаза обратились к Бедствию.
— Ты думаешь, они охотятся за тобой, — тихо сказала я.
Чернокнижник тонко улыбнулся.
— Я совершенно в этом уверен. Вот почему ни я, ни Масего не разгуливаем по улицам в поисках героев. Это сыграло бы им на руку.
Я закрыла глаза.
— И именно поэтому они ведут себя на грани злодейства, убивая офицеров, — поняла я. — Они пытаются выманить тебя, делая ситуацию невыносимой.
На мгновение воцарилась тишина, и я заметила, что Масего удивленно смотрит на меня.
— Что? — спросила я, внезапно смутившись.
— Я не ожидал, что ты так смутно представляешь себе действия Одинокого Мечника, — признался Подмастерье.
— На мне доспехи легионера, — устало ответила я. — Насколько более очевидной я могу сделать свою преданность?
Младший сонинке отмахнулся от этого замечания.
— Я не в этом смысле, — ответил Масего. — Действия Одинокого Мечника, хотя и жестокие, я не считаю совершенно неоправданными.
Я прикусила язык, услышав ответ, ожидая что Небеса обрушатся на
