В свете закатного солнца можно было осмотреть место боя и догадаться о трагедии, которая разыгралась на позициях, где держалась кучка добровольцев. С изрытого снарядными воронками холмика, где полегло большинство, несколько женщин отошли в лес и винтовочным огнем сдерживали продвижение деремцев по узкой лесной дорожке. Когда вышли патроны, женщины пытались отбиваться штыками. Одна из них отстреливалась из трофейного револьвера — он так и остался зажатым в ее руке, с семью пустыми гильзами в барабане.
Может быть, деремцы намеревались поступить с захваченными четырьмя женщинами-бойцами так же, как они обычно поступали с попавшими к ним в руки молодыми женщинами и девушкам. Но раздосадованные отчаянным сопротивлением и гибелью товарищей — а женщины только в последней безнадежной схватке уложили вокруг себя около десятка деремцев — они просто растерзали их.
Аита Колейц, стойко выносившая все эти дни вид страданий и смерти, не выдержала представшего перед нею зрелища зверски изуродованных тел своих подруг — мучительные спазмы выворачивали ее наизнанку. Может быть, это и определило ее решение остаться в добровольческом отряде, продолжавшем сражаться рядом с подразделениями регулярной армии. Более того, отряд пополнился новыми добровольцами — армия не могла дать больше подкреплений, и удержать этот участок фронта без помощи добровольцев не удалось бы…
И вот сегодня Аита Колейц стояла на пороге дома полковника Обера Грайса. Дело, которое привело ее сюда, было простым и ясным, но трудно осуществимым. Она просила, чтобы ей и без малого двум десяткам ее подруг было позволено остаться в армии.
«Поймите», — с жаром настаивала она, — «у нас не осталось ни работы, ни домов, ни родных, ни друзей в тех краях, откуда мы ушли на войну. Нам некуда податься!»
«Поймите и вы», — отвечал Обер, — «Федерация не имеет средств на содержание большой армии по штатам военного времени. Принят закон, предусматривающий полное увольнение из армии всего женского персонала. Даже министр не может обойти закон. Все, что я могу для вас сделать, так это поискать жилье и работу. На моих предприятиях наверняка что-нибудь отыщется».
Аита вздохнула:
«Неужели в армии для нас не найдется места? Почему мужчины присваивают себе эту профессию?»
Обер с виноватой улыбкой развел руками.
«Может быть, нанять их на службу в береговую охрану на Воонси?» — мелькнула у него мысль, но он тут же отбросил ее. — «Не хватало еще отправляться на отдых в окружении отряда амазонок-телохранительниц!» — Обер едва заметно усмехнулся, провожая Аиту к крыльцу.
На следующий день полковник Обер Грайс отправился в военное министерство оформлять документы об отставке. Усаживаясь в свой автомобиль, Обер заметил хорошо одетого мужчину, пружинистой походкой приближавшегося к машине. Насторожившись, Обер тронул машину с места, стараясь как можно быстрее отъехать от тротуара и в этот момент с левой стороны на подножку вскочил человек. Краем глаза Обер уловил тусклый блеск вороненого ствола револьвера и, привставая с кожаного сиденья, что было сил ударил нападавшего локтем, пытаясь сбить его на булыжную мостовую.
Правая рука Обера уже ухватила рифленую рукоять автоматического пистолета, сделанного в экспериментальных оружейных мастерских. Со стороны тротуара ударил выстрел. Ветровое стекло, пробитое пулей, покрыла сетка трещин.
«Мимо» — с облегчением отметил Обер Грайс, вскидывая руку с пистолетом. Но налетчик, вскочивший на подножку, ухитрился удержаться на ней после удара, и Обер вновь уловил угрожающее движение вороненой стали. Левая рука снова метнулась к противнику и машина, лишенная управления, подпрыгнула, налетев на бровку тротуара. И пистолетный выстрел Обера, и револьверная пуля нападавшего со стороны тротуара пропали даром. Обер машинально нажал на тормоз, его больно бросило грудью на руль, а стоявшего на подножке сбросило на тротуар.
Полковник Грайс вывалился через дверцу на булыжную мостовую и тут же выстрелил раз, другой. Две пули из пистолета угодили налетчику, пытавшемуся подняться с мостовой и вскинуть револьвер, в левый бок и в шею. Обер, превозмогая боль от удара о булыжники, вскочил на колено, отыскивая взглядом поверх машины второго нападавшего. Тот стоял, слегка пригнувшись, опираясь полусогнутой левой рукой на одну из больших, отполированных до зеркального блеска фар автомобиля, и поводя стволом револьвера в поисках цели.
Грайс выстрелил первым. Почти слитно ударили три пистолетных выстрела и один револьверный. Второй налетчик упал лицом на капот машины и медленно сполз на тротуар. Обер покосился на сорванный пулей погон, сел на сиденье автомобиля и завел мотор…
Датарравон Мунаш заметно нервничал, встречая полковника Грайса.
«Я уже созванивался насчет вас с Главным штабом», — заявил он, стремительным движением большого пальца подкручивая седой ус. — «Там сильно беспокоятся. Без охраны вас отпускать не велено. А где я возьму охрану на Воомси? Здесь хоть есть комендантские роты, охрана министерства, полиция, наконец. А там? Я же говорил — послать туда некого. Случись что, мне отвечать…» — он развел руками.
«В конце концов, если без охраны мне выезжать запрещено, я могу нанять ее за свой счет», — заметил Обер. — «Я человек не бедный и могу раскошелиться».
«Э-э-э, нет» — строгим запрещающим жестом поднял ладонь пожилой адмирал (если бы он узнал, на сколько на самом деле старше его полковник Грайс, он ни за что бы не поверил). — «Военный министр своим распоряжением утвердил список старших офицеров, которые должны находиться под постоянной охраной специально выделенных для этой цели военнослужащих. Военнослужащих!» — адмирал воздел вверх указательный палец. — «Если бы вы остались в Латраиде, к вам бы приставили двух сержантов — и дело с концом. А вас все на Воомси тянет! Там места глухие, высадятся бандиты — и чего доброго, взводом не отобьешься. Вот только взвода-то мы дать не можем».
«Найдется у меня взвод», — ответил Обер и ухмыльнулся. — «Тут меня давеча группа фронтовых товарищей просила похлопотать, чтобы их не увольняли по сокращению. Прикомандируйте их временно ко мне, как добровольцев береговой стражи. На довольствие не ставьте, это — за мой счет». Обер Грайе еще раз улыбнулся, предвкушая, какой будет физиономия у адмирала, когда Мунаш узнает, что фронтовые товарищи, о которых говорил Обер — женщины.
Всю зиму на Воомси, омываемом теплым течением, спускающимся сюда от экватора, зеленела листва субтропических растений. С приходом весны буйно пошла в рост трава, распустились яркие цветы, источавшие сильный, временами даже удушливый аромат, запорхали пестрые бабочки. Обер провел на острове уже более трех месяцев. Полного уединения, как он хотел, не получилось. По правде сказать, общество девятнадцати бойцов женского пола не особенно тяготило его. Он занимался с молодыми женщинами боевой подготовкой, а заодно преподавал им уроки охранного дела, стараясь дать им в руки хоть какую-то профессию, позволяющую устроиться в мирной жизни. Текстильная промышленность переживала упадок — не стоило и надеяться найти в ней рабочие места по прежним специальностям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
