сложно и СКС повторить. Или даже АК…
– Ясно. А как быстро она такие станки сделать сможет?
– Это не ко мне вопрос.
– Логично. Тем не менее, раз уж Катя тебя в другие города работать не пускает, займись-ка постройкой настоящего оружейного завода. Где ТОЗ стоял, Катя покажет где, а дальше сам…
Рожать Катя, как и все остальные «попаданки», приехала к матери и бабушке. Просто потому, что пока лишь в Школе был настоящий роддом с настоящим врачом. Даже с двумя врачами: Даша тоже очень глубоко изучила акушерство и гинекологию. Но она все же больше хирургию практиковала, причем для такой «практики» ей слишком часто приходилось кататься в Тулу, однако когда кто-то «из своих» приезжал в Школу с целью увеличения человеческой популяции, она старалась присутствовать. Ну и Кира почти ежедневно набиралась практического опыта, причем она уже второй год считалась «старшей сестрой», а «младших» тоже уже больше десятка удалось неплохо подготовить. Так что первого октября девочка Настя у Кати родилась без осложнений.
А третьего октября Катя спросила у зашедшей проведать внучку «свежую прабабку»:
– Бабуль, что случилось? Что-то с Ниной?
– Девочка, три двести… все нормально… с девочкой все нормально.
– А Нина?
– С ней несколько хуже… то есть совсем плохо.
– Но ты же ее вытянешь?
– Уже нет. И ведь говорила же я, что ей больше рожать нельзя…
– И сколько ей осталось?
– Нисколько, она умерла час назад. Первая из всех нас…
– Бабуль, ты девочку мне давай, я ее выкормлю. Я перед Ниной в долгу… ненавидела ее все это время, а ведь она была матерью Вовкиных детей. И я все понимаю, что у нас сейчас все в этом плане непросто… но Иру не ненавидела, а ее… так что я выкормлю… как девочку-то назвали?
– Еще никак.
– Пусть она носит имя матери, а я выкормлю Нину и тем самым хоть часть долга отдам. У меня с Васей молока было достаточно на двоих, надеюсь и сейчас хватит. Чувствую, что хватит. А мама где сейчас?
– Она похороны готовит, попозже к тебе зайдет. Или срочно нужна?
– Нет, я как раз хотела ее попросить заняться… а где?
– Лиза сказала, что на нашей земле. На месте эстакады… рядом с ней, там как раз закончили подготовку земли под сад, но сад и в другом месте устроить можно.
– Бабуль, я сама не дойду. Отвези меня туда: я же архитектор… хочу сама поглядеть как там все правильно сделать.
– Никуда я тебя отвозить не буду. Мать не хуже тебя все сделает, а тебе сейчас уже двоих кормить придется, так что сиди и соблюдай диету и режим!
– Хорошо. А Вовка знает, что… что у меня теперь двойняшки?
– Да, он с Лизой сейчас. И… Ира пришла, хочет поговорить с тобой. Пускать?
– Да, конечно.
– Катя, ты извини, но я насчет детей… – начала было Ирина.
– Я выкормлю крошку Нину, и заменю ей мать, если ты об этом.
– Я не… впрочем, да. С девочкой понятно, а как будем делить остальных? Витя и Эля уже большенькие, Нину помнят, а Люба… не знаю.
– Что значит делить? Ты о чем это?
– Ну кто из нас кому будет теперь вместо матери…
– По-моему, у тебя тихо шифером шурша… так. И когда тебе рожать?
– Ты… тебе Вовка сказал?
– Нет. Но ты несешь дикую пургу, а я сама такая же была еще полгода назад. Так что успокойся, мы обе будем им, как и раньше, мамой Ирой и мамой Катей. Ты бабуле уже сказала? А то одна тут молчала пока уже поздно не было…
– Сказала. Давно уже, как сама заметила. Ты извини, наверное я на самом деле чушь спорола…
– Не за что. Даже, пожалуй, должна тебе спасибо сказать: только сейчас я поняла, как трудно было вам мои заскоки терпеть. Ладно, того что случилось, не переиграть, так что будем делать все, чтобы все Вовкины дети чувствовали себя родными. У нас получится.
В конце октября вернулась самая «странная» экспедиция. Лида и Вера Кузнецова в сопровождении полутора сотен мужиков дошли до Камы, оттуда повернули в Белую, затем в Уфу, и поднялись по речке Ай чуть ли не до истока. Веру больше всего удивило, что на местном языке река Ай вообще никак не называлась – просто потому что не встретили они там такого населения. Впрочем, уже в сентябре, когда экспедиция отправилась домой, причину столь странного явления она поняла: по сравнению с тоже не особо густо заселенным Поволжьем климат Урала оказался отвратительным. Да и просто ходить туда поохотиться, скажем, было занятием не для слобонервных: по речке, большей частью горной, с трудом можно было плыть вверх даже на велоботе, а на веслах такое путешествие было просто невозможным.
Из шестнадцати велоботов домой вернулись лишь двенадцать: путешествия по сильно порожистым речкам не способствует сохранности легких деревянных конструкций. Но те, что вернулись, притащили в распоряжение Веры Сергеевны двадцать две тонны тяжелых камней, ради которых, собственно, экспедиция и была отправлена. Леночка, после недолгих споров с Михалычем, согласилась с тем, что в ближайшие несколько лет основой радиосвязи будут ламповые устройства. А чтобы в лампах был гарантированный вакуум, нужно использовать внутри них геттер – то есть поглотитель лишних газов, случайно прилипших к стеклу при откачке из них воздуха. А геттер – это барий, вот тонны барита и пришлось тащить чуть ли не с края Вселенной…
– Сказали бы мне раньше, зачем вы туда поперлись, я бы другой маршрут посоветовала – выслушав первый отчет Лиды, высказалась Лера. – Я случайно знаю… была там на экскурсии: в Нортумбрии, в паре километров от стены Адриана и в пяти от Верковисиума шикарное месторождение бариевой руды. Там, конечно, копать надо, но и эти камни, я подозреваю, вы не собирали на манер грибов.
– Ну извини, – усмехнулась Лида, – зато мы двадцать с лишним тонн барита притащили и никого при этом не потеряли, а Эрих из Британии привез только три тонны вольфрамовой руды и двух человек в пути потерял. Да и сам он еле живой, хорошо еще что Брунн лично его встречать на Тверцу поехала и Дашу с собой прихватила.
– Это да… в плане потерь год вышел паршивым, – добавила Лера. – А Эрих, думаю, и с одной ногой нормально жить сможет, ведь тут у нас не дремучее средневековье… впрочем, нашему радиопрому пару кил бария лет на десять бы хватило.
– Ну чего ты такая злая? – не выдержала Лиза, – думаешь, кто-то специально всякие гадости у нас делал?
