class="p1">– Я не злая, расстроенная просто. Столько было разного намечено – и срыв за срывом. Я ведь всерьез думала этим летом наладить прямое сообщение с Римом, а у Ходана тоже со шлюзом в Лебедяне ничего не вышло…ты туда всяко не опаздываешь.
– Думаешь? В Лебедянь еще одиннадцать родов аланов пришло, у них война с готами все ближе к нам идет. А кого мы против них выставить можем? Трех парней с пулеметами?
– Пять тысяч мужиков с арбалетами. Которых поведут два десятка богинь… с пулеметами. Но это если что-то серьезное случится, а пока… раз те же сарматы к нам бегут, значит авторитет у степняков мы приобрести успели. И они тоже в случае чего на нашу сторону встанут.
– Неважно у тебя с пониманием психологии кочевников, но да, пять тысяч арбалетчиков – это сила. Прости, мне наверное просто отдохнуть надо и успокоиться…
Вероятно самой довольной результатами года оказалась Кати, которая закончила постройку электростанции на Зуше. Особую гордость она испытывала оттого, что на станции были поставлены спроектированные и изготовленные ею турбины «принципиально новой конструкции». Для нынешнего времени принципиально новые: уплотнители в механизме поворота лопастей были сделаны из изготовленного Верой Сергеевной какого-то особо высокомолекулярного полиэтилена, который по скользкости мог конкурировать с тефлоном (а по прочности – чуть ли не со сталью), а потому регулировка мощности гидроагрегата была очень быстрой и простой. Пока на станции были установлены две турбины, но за зиму должны были установить и остальные три, так что весной электростанция сможет выдать мощность больше полутора мегаватт. Самая мощная ГЭС на планете с самыми мощными генераторами!
Правда пока рядом с ГЭС располагался поселок с пятью десятками жителей, а планируемый «алюминиевый завод» снова «сдвигался вправо» на непредсказуемой время: полную мощность электростанция могла обеспечить с марта и по середину мая, до сентября воды уже едва хватало на пятьсот-шестьсот киловатт, а зимой и триста, вероятно, покажется счастьем… Кстати, из-за этого кроме трехсоткиловаттных генераторов там были поставлены и два «стандартных Вовиных» по пятьдесят киловатт.
Но полного счастья и Кати не испытывала: уже после того, как плотина была закончена, она выяснила что подпор воды она дает километров за двенадцать вверх по течению. И, чтобы не затопить очень приличную территорию, по берегам возникшего водохранилища нужно еще и дамбы насыпать. Невысокие, метра по два-три, но общая их длина достигала километров тридцати. Мелкая такая неприятность… впрочем, Лера ей пояснила, что неприятность именно мелкая:
– Лемминкэйненовна, ты все принимаешь слишком близко к сердцу. Вот смотри, вал Адриана высотой в шесть метров и длиной в сто двадцать километров три легиона выстроили за шесть лет. Причем прерываясь на разные войнушки с пиктами и прочие праздники. Мы тебе выделим пару тысяч сарматов, они все нужные дамбы за одно лето насыпят.
– Ты это серьезно? Я имею в виду про вал Адриана?
– Совершенно. Два миллиона кубов грунта и хрен знает сколько килотонн камня нынешний мужик киркой и лопатой перемещает как нечего to do. Мы же поступим проще, мужиков поставим на работу вооруженных самым передовым ученьем и телегой, в которую запряжем персидских тяжеловозов. Если, скажем, взять нормативы начала двадцатого века в России, то всего тысяча мужиков с лопатами за одно лето легко перелопатят миллион кубов грунта. Если совсем уже позанудствовать, то за сто одиннадцать дней. И стоит ли из-за этого расстраиваться?
– Из-за этого не стоит. Но то, что снова алюминиевый завод откладывается… Вера Сергеевна говорила, что для изготовления фосфида у нее килограмм пять алюминия осталось.
– Тоже не повод рыдать. У нас же есть тайные закрома! Например, моторчик от первого катера, там алюминия кил двадцать. Есть моторы от жигуля, от пассата – их в любой момент можно заменить новыми газовыми. А если уж совсем припрет – только ты никому не говори, это секрет – из подвала Михалыча можно вытащить метров сто высоковольтного провода, который он со столбов снял – там алюминия Вере Сергеевне лет на пять хватит, если не на двадцать пять. Ты мне только вот что скажи: когда эту ГЭС планировали, про то что зимой воды в реке не будет, не знали?
– Знали. Сначала была идея у Мценска вторую ГЭС поставить, на мегаватт в пике, но потом я померила рельеф – там два метра максимум полтина встанет чтобы не затопить все нафиг… кстати, насчет дамб – это идея, я ее еще подумаю… а потом Вовка пообещал угольную станцию поставить на мегаватт, только пока у него руки не дошли. И когда дойдут – неизвестно.
– Я не пойму тогда – какого черта ты там корячишься, если завода все равно не будет?
– Будет. Я вот что подумала: народу там на реке все равно практически нет, ну, затопим лес на пару месяцев… плевать. Но за эти пару месяцев сделаем тонны три металла… ну две хотя бы. Успеет Вовка с новой станцией – продолжим работу, не успеет – остановим электролизер и все дела. А с дамбой…
– Зайди к Лизе, поговори насчет денежек. Зимой орловские крестьяне все равно большей частью лапу сосут, так может и наберешь народ на постройку дамбы. Но… а алюминиевый завод-то построить успеешь?
– Там только цех достроить надо. Мы же его четвертый год строить собираемся, все уже готово, и глинозем, и даже криолит… только провода к трансформаторам подвести и сами электролизеры собрать. У нас же даже электроды графитовые почти на год работы запасены!
– Вот и отлично. Ты все сделала правильно и результат мы все очень скоро увидим. Кстати, ты финской королевой еще не передумала устраиваться? А то и тут у тебя работы невпроворот.
– Насчет невпроворота ты это верно подметила. Север поедет в Финляндию, будет главным инженером нового рудника. А главный инженер – это покруче любого короля будет!
Глава 7
Сорок пятый год пролетел незаметно. Почти незаметно, ведь теперь учительницам не приходилось вкалывать от рассвета и до заката. Хотя бы потому, что к июню школы выпустили почти полторы тысячи человек, нахватавшихся разных знаний достаточно, чтобы хотя бы частично взять на себя изрядную часть работ, которую раньше никто, кроме «попаданок», делать не мог. Света окончательно покинула сталеплавильные заводы и с огромным удовольствием теперь снова преподавала в школе физкультуру детишкам. В первой тульской школе, а во второй уроки давала Лена, тоже получившая возможность покинуть шумную кузницу – впрочем, обе женщины продолжали «курировать» металлургические производства.
Женя Сорокина тоже перестала заниматься уже опостылевшими ей лошадьми
