Чувствуя свою вину Василиса напряглась и появилась в перебулгаченном доме невидимой и неощутимой гостьей из мира снов. Она ждала пока матери управятся с малышами, чтобы потом побыстрее погрузить семью в сон и тем самым загладить свою вину. Ну а пока ждала, с интересом походила по дому Ходока, сунула свой нос во все углы, из все того же любопытства заглянула в овчарню, в хлев, в птичник, даже в будку пса. Как всегда животные ощущали ее присутствие в такой форме, но совершенно ее не боялись — инстинкт безошибочно подсказывал, кто из порождений мира снов им друг, а кто враг.
Во время своих хождений Василиса наткнулась на домашний алтарь и совершенно не удивилась, лишь понимающе усмехнулась, увидев среди прочего грубую керамическую фигурку себя самой и блюдце молока перед ней. Каким-то неведомым образом Белки знали, кто она такая и какую роль играет в их жизни и снах, потому и фигурки девы с огненными волосами и огненным мечом, потому и молоко, потому и безоговорочное почтение, преклонение, подчинение. Игроки этого не знали, но во многом такое быстрое подчинение лесных племен Белок клану было связано с личностью Василисы — лесовики не могли бежать, тем более сражаться против той, кого просили о защите перед сном, чьи изображения стояли в каждом доме. Причем стояли за сотни лет до того, как клан пришел в эти земли, за сотни лет до того, как по идее был создан вирт-мир...
Василисе так и не удалось загладить вину за внезапную побудку — новый срочный вызов от сонников заставил ее немедленно покинуть фермерскую семью и поспешить к стене на границе контролируемой ей зоны. Как частенько бывало последние несколько дней, опасность надвигалась со стороны степи — вернувшийся с победой клан нагоняли-преследовали последствия закончившейся войны. И вот Василиса спешит к границе сотворенного ей мирка снов и думает, кто на этот раз: призванные мстительными шаманами духи, самостоятельно решившие рассчитаться духи-покровители подчистую вырезанных племен и родов, неупокоенные, жаждущие мести души замученных наемниками орков или кошмарные видения, порожденные коллективными усилиями разумов тысяч, десятков и сотен тысяч умиравших на полях битв воинов? Как оказалось клан навестили последние — десяток багровых, сотканных из ненависти и боли тварей спешили воздать Драконам по заслугам и уж если не убить их в яви, то хотя бы мучить во сне, внушать поганые мысли, внушать ненависть к самим себе и всем вокруг, испортить жизнь, заставить бросить любимых, предать друзей, пустить свою жизнь под откос...
На этот раз сонники сумели предвосхитить прорыв и сообщили своей госпоже об угрозе задолго до того, как кошмарные порождения одной из отгремевших битв достигли сияющей во тьме стены. Тем не менее, когда Василиса прибыла на место, мстительные видения почти достигли стены. Порождения войны сияли в темноте как огромные только что прорвавшиеся нарывы, катились вперед, мельтеша багровыми щупальцами с гротескными зубастыми гроздьями лиц на концах и кричали без слов, зато на тысячи голосов. На их фоне любой кошмар казался ерундой, любой монстр — не стоящим особого упоминания недоразумением, болезненная аура боли и страданий окружала их со всех сторон. Десять таких тварей рвались вперед, рвались за зеленую стену, рвались к игрокам, к заготовкам, к их снам, к их душам, желали отомстить им за все''хорошее'',но главное за то, что появились на свет!
Василиса смотрела на приближавшихся тварей с усмешкой и предвкушением во взоре — наконец-то настоящие враги, а не какой-то малахольный демон на один хороший удар! По крайней мере в отличие от демона могут произвести впечатление! За спиной у нее собирается дружина, строй из сонников, что спешат на зов своей создательницы со всех сторон. Строй крепчает и растет с каждой минутой, в руках у сонников огненные мечи, на плечах доспехи из воли, в сердцах решимость исполнить свой долг и не допустить поганые кровавые кляксы к тем, кого они должны защитить. Сонники похожи на ту, кто их сотворил — как бы что не повернулось, кто бы не встал против них, они будут сражаться до конца и никогда не побегут!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Порождения искаженных мукой душ все ближе, они ускоряются, готовясь с разгону проломить зеленую стену или вскарабкаться на нее и перевалить, или преодолеть ее каким-либо другим способом — посланцы ненависти не задумываются КАК, для них важна лишь цель, важны лишь сны, которые они ощущают за стеной. В общем-то твари и вовсе не умеют думать, ведь ими управляет воля тех, кто уже давно ушел (умер), вернее не воля, а БОЛЬ (!) — один единственный рожденный предсмертными видениями приказ, даже не приказ, а желание — ОТОМСТИТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!
Неожиданно исчезает небольшой участок стены. Твари яростно воют и толкаясь немедленно бросаются в разрыв! Их яростная радость преждевременна — за разрывом их встречает другая стена, стена из сотен фигур с сияющими мечами в руках! Как только все десять тварей проникли в разрыв, исчезнувший участок зеленой стены возвращается на место. Огненный строй впереди, зеленая стена позади, твари отрезаны, им некуда бежать...
Посланцы мертвых и не собираются! Жуткие тела накатываются на строй, летят вперед многочисленные щупальца, лица на их концах оскаливают гнилые, сочащиеся кровью и гноем зубы! Начинается бой! Начинается и... тут же заканчивается — сонники не строем, не стеной, а приливной волной захлестывают тварей, на ходу шинкуют щупальца, обдирают с них лица, втыкают огненные клинки в пульсирующие красные тела, отрубают куски от них же! Твари сопротивляются под ''волной'', но не могут ''всплыть'', не могут сбросить с себя облепивших их тела врагов, да и нечем им их сбрасывать — все щупальца отрублены в один момент!
Первую тварь прикончила Василиса, пронзив насквозь в десятки раз удлинившимся пламенеющим клинком...
Вторую, третью, четвертую и пятую разорвали-разрубили на куски сонники...
Шестую опять прикончила Василиса, всех остальных — снова сонники...
Великая победа! Великая, ведь ни один из сонников не погиб, а все десять тварей покинули мир снов навсегда. Трофеи победителей — сила и опыт: старые сонники стали еще сильней, молодые приобрели опыт схватки с таким врагом, ну и также подросли и заматерели.
Оберегающая сны не задержалась на победном пиру (сонники поедали видения) — ее ждали незаконченные дела в Старой цитадели...
Внутри древней фейрийской крепости Василиса была сильна как нигде за ее пределами, а потому легко, практически не затратив усилий, перешла из мира снов в мир плоти и крови. Неощутимой тенью скользнула по импровизированной спальне, по роскошной недавно отчищенной от пятен вина и объедков шкуре двухголового пещерного медведя, остановилась у брошенного на шкуру спального тюфяка, присела на корточки рядом с ним, уставилась на плотно сплетенные потные тела. На тюфяке крепко спали Вар и Илирна, сладко сопевшие, уставшие от любовных забав муж с женой и не подозревали, какая гостья незваной заглянула в их временное жилье.
Хороша, - Василиса с восторгом провела призрачной ладонью по красивому почти не оркскому лицу, по полной груди с чуть лиловатыми сосками, по плоскому мускулистому животу, по пушку между ног, по сочному бедру. - Хороша-а! - повторилась Василиса.
Тело спящей женщины напряглось, как будто она почувствовала неощутимые прикосновения, соски затвердели, губы приоткрылись словно в ожидании поцелуя, в ожидании чего-то другого слегка раздвинулись ноги. Мужчина рядом немедленно среагировал на изменения в женщине: плотнее прижал ее к себе и зарычал как пес, который и во сне защищает любимую кость. Только вот никакая самая сахарная косточка не заставит пса желать ее определенным образом, а вот мужское достояние полуорка быстро росло и твердело.
- Эх, Тигренок, еще не накувыркался, - с нежностью посмотрела на старого любовника Василиса, проведя как оказалось не полностью неощутимой рукой уже по его обнаженной груди. - Дай девочке оправиться после прошлого раза — уж я-то знаю, как ты можешь натянуть и все там раздолбить, - Василиса игриво прошептала ему в лицо похабные слова, лизнула его в губы, знакомо положила руку на ''жезл'', тот мгновенно напрягся и еще подрос, не маленько подрос, совсем не маленько... - Ай! - отдернула руку Василиса. - Какой большой, больше чем я помню! Ну ты, Тигренок, совсем озверел — решил проткнуть ее как копьем! Интересно, как ты себе такой нарастил, что-то жрал, ходил к целителям или сам вырос от любви? - немного посмеялась над собой и над Варом Василиса (тем не менее сделав в памяти заметку поподробней разобрать вопрос — интересно).
