более месяца дышали воздухом, проведённым через трубы и вентиляцию. А здесь, наверху, лёгкие просто трепетали. Каждая клеточка организма наполнилась жизнью. Кто-то уже вышел из этой пустой комнаты и оставил дверь приоткрытой, так что ветер заглядывал внутрь, облизывая стены, пол, потолок. Никогда в жизни Женя не думал, что глоток свежего воздуха заставит его улыбнуться, когда вокруг подобно дождевой воде будут блестеть на свету кровавые лужи.
Но в воздухе было кое-что ещё, Женя сразу уловил этот запах. Озон. Облака сгущались перед наступающей грозой.
– Я теряю сознание, – Влада старалась говорить так, чтобы все её услышали, но с её губ срывался тихий-тихий шёпот. – Ещё чуть-чуть, и я отключусь. Лучше оставь меня, Жень. Я хочу встретиться с Алёной.
– Не вздумай бросать ей, – заговорила Катя. Она медленно шагала по чёрно-белым плитам, вытянув перед собой пистолет и смотря во все стороны одновременно. – Пусть плачет, но не бросай её. Чем нас больше, тем лучше. А теперь остановитесь.
Женя остановился, не дойдя до выхода из зала несколько шагов. Через окна он видел пустое шоссе, на котором теперь никогда не будет пробки, простирающееся за ним чистое поле из зелёной, никем не стриженой травы, а над всем этим склонились грузные, тяжёлые облака, будто жутко рассерженные на мир. Если молнии ещё не били, то совсем скоро начнут.
Катя приблизилась к двери, прислонив пистолет к бедру и повернувшись боком – так, чтобы тот, кто увидит её с улицы, не заметил оружие. Ветер заиграл с её слипшимися волосами, и при взгляде на них, при взгляде на острые ключицы Женя замер совсем как мальчишка, впервые увидевший голую женскую грудь. Этот момент отпечатается в памяти надолго, да… Катя сейчас выглядела невероятно красиво, это подтвердил бы любой художник, имеющий чувство прекрасного. Стройная женщина, испачканная своей и чужой кровью, стоящая на пороге открытого мира, смотрела куда-то вдаль, и от прохладного ветра по её коже пробегали мурашки, пусть и невидимые под тёмным слоем. Женщина-воин, никак по-другому. От неё исходила грация хищника, невероятная харизма излучалась в одних движениях глаз. И только лицо всё портило. Жене становилось больно каждый раз, когда взгляд натыкался на уродливые губы, превратившиеся в один огромный кровавый мешок.
– Там у них парковка: мотоциклы, легковушки, даже бронетранспортёры. – Катя глубоко вдохнула, мельком посмотрев на Женю, как бы говоря, что обращается к нему. – Стой пока здесь, я вернусь к лифту и обыщу того…Святца. У него могут быть ключи, если я их найду, двинемся к парковке и уедем отсюда подальше.
– Куда?
Она решила промолчать, но всё же сказала:
– Не задавай тупых вопросов, Жень. Мы уедем как можно дальше отсюда, как можно дальше от города. Я так понимаю, мы не в Питере – может, в области, может, вообще в какой-нибудь заднице. И я хочу убраться намного глубже.
Катя развернулась и направилась к лифту. Губы её сжались, подбородок вскинулся вверх, но в основном она оставалась спокойной, её самообладание просто поражало. Буквально пару минут назад она рыдала в руках Жени, сотрясалась от каждого вдоха, а теперь рулила ситуацией и советовала ему не задавать тупых вопросов. Наверное, это один из главных плюсов зрелых женщин – умение вовремя взять себя в руки. У своих сверстниц Женя такого не наблюдал.
– Сегодня утром мы мечтали о пикапе. – Влада полностью повисла на Жене, уже не произнося, а выдыхая слова. – Этой ночью мы пели T.A.T.U. Мы верили, что нас никто не догонит, что мы убежим ото всех, что станем королевами мира, это произойдёт очень, очень скоро, всё у нас будет хорошо. А Алёну убили…и убили б меня, если бы ты не спас.
Отлично. Уже вторая красавица начнёт обвинять меня в том, что я её спас.
Но на удивление Влада сказала совсем другое:
– Спасибо тебе. Правда, спасибо. Но, пожалуйста, Женя, оставь меня здесь. Скажи своей возлюбленной, что я умерла, а лишний груз вам ни к чему. Я хочу остаться, это мой выбор. Вы оба живы, вы можете жить друг для друга, мне жить не для кого. Позволь мне остаться. – Из её глаз, выплаканных донельзя, сорвалась пара слезинок. – Пожалуйста. Не лишая меня счастья.
Женя чувствовал, как отчаянно бьётся её сердце. Эти удары символизировали жизнь – неугасающую и продолжающуюся. Он посмотрел в сторону лифта, увидел, что Катя возится с трупом Здоровяка, заглядывая во все его карманы, наклонил голову к уху Влады, убрал с него волосы и тихо-тихо произнёс:
– Я спас тебя не для того, чтобы бросить умирать у самого выхода. Можешь бить меня, просить о чём угодно, но я тебя не оставлю. Мы не оставим. Ничто не способно стать достойной причиной для смерти. Ты меня слышишь?
Она слабо кивнула и ещё сильнее прижалась к Жене – то ли оттого, что скоро потеряет сознание, то ли отчего-то другого.
– Если я умру в дороге, похороните меня подальше отсюда. И не ставьте никаких крестов. Я не верю в Бога.
– Он сам в себя не верит. Послушай меня. – Женя накрыл часть её лица ладонью и повернул к себе, смотря прямо в медленно потухающие глаза. – Мы почти выбрались, слышишь? Вот она, улица, прямо перед нами. Сейчас Катя найдёт ключи, и втроём мы уедем отсюда, а потом найдём больницу и окажем тебе помощь. Ты слышишь, Влада? Потерпи ещё немного. Я думаю, Алёна бы поступила на моём месте точно так же. Как ты думаешь?
– Она…
– Нихрена у него нет, – Катя вернулась к ним с пустыми руками, не считая забрызганного кровью пистолета. – Заглянула даже туда, куда не заглядывает солнце – всё равно ничего. Значит, поступим следующим образом: двигаемся к парковке, вы вдвоём спрячетесь за какой-нибудь машиной, чтобы вас видно не было, а я обойду весь транспорт. Вдруг кто-то оставил дверь открытой, а ключ – в замке зажигания.
Так бывает только в сказках, подумал Женя, но промолчал.
– А что дальше? – спросила Влада.
– Если я смогу завести хоть что-нибудь, сядем и уедем отсюда. Поедем налево, туда, откуда идут тучи. Гроза для нас закончиться быстрее. И ещё… – Катя посмотрела на Женю, глубоко вдохнула (её глаза блестят, она вот-вот заплачет) и собралась что-то сказать – что-то очень важное, – но с её губ сорвался лишь воздух.
Вскоре Катя отвернулась и одним движением руки сказала следовать за ней.
Когда все трое вышли под открытое небо, на какое-то время они замерли, наслаждаясь свежим, прохладным воздухом, а потому не заметили, как двери лифта закрылись, а сам он поехал вниз.
* * *
Святцы не были обычной уличной бандой.
Их арсенал можно было сравнить с арсеналом целого батальона войск специального назначения, если у последний имел несколько десятков бронетранспортёров, ещё
