молчание и взяла Ригеля за руку. Я не осмелилась сказать ему, как сильно Анна и Норман любят его, но в глубине моей души жила уверенность, что тот мальчик, которым Ригель когда-то был, хотел бы любить их в ответ.
Снова зазвенел дверной звонок. Я поставила бокал и пошла открывать. В прихожей чуть не запнулась об Клауса. Он остановился и зыркнул на меня, раздраженный тем, что в доме так много гостей. Я взяла его на руки, поцеловала в макушку, почесала за ухом, как он любил, и улыбнулась, услышав его мурлыканье. Затем аккуратно опустила его на нижнюю ступеньку лестницы, откуда котяра бросил на меня обиженный взгляд, вероятно, недовольный тем, что я уделила ему не так много времени, как он того заслуживал.
— Уже открываю! — весело крикнула я, распахивая дверь.
И застыла в изумлении. Передо мной предстало прошлое, на мгновение заслонив меня от настоящего. Стоявший на пороге парень смотрел на меня во все глаза. Когда наши взгляды встретились, я почувствовала, как мое сердце ухнуло куда-то в пустоту и время остановилось.
— Питер?.. — прошептала я еле слышно.
На меня смотрели все те же глаза маленького приютского мальчика, они не изменились.
— Ника…
Я чувствовала, как в груди забилось сердце, да так сильно, что стало трудно дышать. Мне не верилось, что передо мной стоит рыжеволосый Питер. И словно желая в этом убедиться, я вытянула вперед руки и шагнула к нему.
Я крепко обняла его, почувствовав, что Питер вздрогнул и напрягся всем телом, видимо, не ожидая от меня такого порыва. Я помнила худенького ребенка с темными кругами под глазами, который плакал больше других и прятался за нашими спинами. Питер был слишком мягким и ранимым и не умел защищаться от жестокого мира.
— Я… я не могу поверить, что вижу тебя… — выдохнула я, отстраняясь от Питера.
К глазам подступили слезы. Питер побледнел, я заметила, как у него на шее бьется жилка. Конечно же, я его напугала…
— Да… — Питер выдавил из себя улыбку.
Я заметила, как нервно подрагивают уголки его губ, и мое сердце замерло в смятении: да, я его напугала. Не учла одну важную вещь: мы с Питером были похожи. Очень.
В какой-то момент он, как и я, тоже перестал расти.
Однажды Аделина сказала мне, что Питер так и не оправился до конца.
— Меня пригласила Аделина, — сказал Питер, кажется, постепенно приходя в себя. — Она знала, что я приехал в город… на суд. Я видел тебя в тот день, — признался он. — Видел вас обеих.
Я слушал твои показания, Ника. Потом хотел подойти и поздороваться, но не смог тебя найти.
Конечно, ведь я убежала.
Я улыбнулась Питеру дрожащей улыбкой, которая, как я надеялась, говорила больше слов. слов.
— Если бы я знала, что ты там был, я нашла бы в себе силы остаться.
Питер смутился и на секунду отвел взгляд в сторону.
— Ты поступил очень смело. Если б не ты, ее никогда не осудили бы, — добавила я уже более мягким голосом.
Тень Маргарет ушла из нашей жизни. Опираясь на свидетельские показания, неопровержимые доказательства и врачебные заключения о психологических проблемах ее бывших воспитанников, суд признал ее виновной и вынес ей суровый приговор. Она больше никому не причинит вреда. Маргарет не попадет в наше будущее. Только вот прошлое никуда не денется.
Интересно, что она подумала, когда поняла, что именно Питер инициировал судебный процесс, запустил механизм возмездия? Тот самый хилый мальчик, маленький и беззащитный, казалось бы, безвольный и неспособный к сопротивлению, боявшийся ее больше других.
— Входи! — пригласила я Питера, отступив на несколько шагов в прихожую.
Я решила, что больше не стану без разрешения вторгаться в его личное пространство. Питер осторожно переступил порог, снял куртку. Было так странно видеть его здесь, в моем настоящем. Первым делом я должна познакомить его с Анной и Норманом.
Я усадила Питера на диван в гостиной, предложила ему чего-нибудь выпить, но он отказался. Он сидел и оглядывался вокруг, при этом левое веко у него слегка подергивалось, жесты выдавали нервозность.
Волосы у него, как и в детстве, были морковного цвета, глаза — такие же тусклые голубые, тот же длинный нос, разве что на лице теперь больше веснушек. А в остальном — такой же тонкокостный худой мальчик, только взрослый. Хрупкий и напуганный молодой человек.
— Значит… это твой дом?
— Да, — тихо ответила я, садясь рядом, — Миллиганы вытащили меня из Склепа, когда мне было семнадцать. Они замечательные люди. Хотелось бы тебя с ними познакомить.
Я старалась вести себя с Питером ненавязчиво. Он только что пришел, к тому же я не знала, насколько ему комфортно среди незнакомых людей. Возможно, Аделина не сказала ему, что соберется много гостей. Наверное, нужно дать ему время осмотреться, привыкнуть к обстановке. — Аделина рассказала, что тебя усыновили сразу после того, как ты попал в приют Святого Иосифа.
Я поймала его взгляд, и он кивнул. Их с Аделиной одновременно перевели в новый приют, но Питер оставался там недолго.
— Да, Клэи, — сказал он, доставая мобильник и открывая на экране фотографию счастливых улыбающихся темнокожих мужчины и женщины, рядом с которыми сидел подросток Питер и показывал победный знак «V».
Я улыбнулась, и Питер, казалось, немного расслабился.
— Они приехали, когда мне было тринадцать, — объяснил он. — В тот день я споткнулся о ковер. Хотел произвести на них хорошее впечатление, а вместо этого опрокинул кадушку с пальмой. Они сразу захотели со мной познакомиться. И в результате решили, что я довольно симпатичный мальчик.
Я засмеялась, и Питер тоже еле заметно улыбнулся. Он рассказал мне о приемных родителях, о школе, о том, как бросил институт и семья с этим смирилась. Я очень многое узнала из его рассказа и была рада, что его жизнь складывалась вполне благополучно.
Внезапно Питер замер. Его лицо окаменело, а в глазах появилось выражение, какое бывает, когда человек испытывает шок. Я проследила за взглядом Питера, желая понять, что его так потрясло. А когда поняла, то почувствовала, как екнуло в груди: Ригель!
Питер увидел Ригеля. С ним оживленно разговаривала Аделина. И хотя он, как обычно, плотно сжимал губы, но слушал ее очень внимательно. Она улыбнулась, игриво пожав плечами, и он ответил что-то, что сильно ее рассмешило: звонкий смех зазвенел по комнате.
— Он…
