— выдохнул Питер неузнаваемым голосом. — Что он… здесь делает?..
— Питер, все не так, как ты думаешь, — поспешила я его успокоить.
Я вспомнила, кем был Ригель в наших детских воспоминаниях: злым и жестоким мальчиком, от которого надо держаться подальше. Питер сам меня об этом не раз предупреждал.
— Есть кое-что, чего ты не знаешь, — продолжила я тихим голосом. — Ригель никогда не имел ничего общего с мучительницей. Поверь мне!
Возможно, если бы Питер увидел его на суде, ему многое стало бы ясно, но Ригеля там не было.
— Я так и думал, что рано или поздно снова его увижу. Посмотри на него!
Питер выплевывал слова с такой неприязнью, что мне стало не по себе. С другой стороны, его можно было понять: он видел перед собой уверенного красивого парня, тогда как сам по-прежнему нес в себе горечь обид и унижений.
— Он совсем не изменился, — сквозь зубы процедил Питер.
— Он не такой, каким ты его себе представляешь! — с отчаяньем в голосе сказала я. Питер словно одеревенел, веко у него снова задергалось, что говорило о сильном нервном напряжении. Я хотела взять его за руку, но быстро поняла, что это не очень хорошая идея. — Питер, — выдохнула я, — Ригель сильно отличается от того мальчика, которого ты помнишь. — Ты его защищаешь? — Питер бросил на меня укоризненный взгляд. — После всего, что он тебе сделал?
Теперь Питер смотрел на меня как на предательницу. И вдруг темный ядовитый оттенок горькой догадки проступил на его лице.
— Ну конечно, чего удивляться? В конце концов, он всегда мастерски умел манипулировать людьми. Вот почему Аделина его пригласила даже спустя столько лет.
Питер снова посмотрел на Ригеля с Аделиной, в его глазах горела ревность. Я догадалась, что это колючее чувство обращено, конечно же, к Аделине. И хотя я знала, что Питер всегда презирал Ригеля, он, похоже, завидовал ему больше, чем Карлу.
— Ты не прав, — мягко возразила я, — Аделина любит его. Он ей… как брат.
— Ага, что не мешало ей с ним трахаться, — буркнул Питер.
У меня перехватило дыхание. Я ошеломленно посмотрела на Питера. Сердце как будто остановилось.
— Что?!
— Разве ты не знала?
Я медленно перевела глаза на Аделину, улыбающуюся, счастливую, безумно влюбленную в парня, за которого она скоро выйдет замуж. Слова Питера эхом повторялись в моей голове. — Я жил с ним в одной комнате, поэтому знаю, о чем говорю. Мне приходилось вставать и уходить, когда она приходила, каждый чертов раз. Она смотрела только на него. Всегда только на него. Как будто без нее у него мало было зрителей. — Питер со злостью посмотрел на Ригеля. — В общем, я не удивлен, видя его здесь. Он только рад напомнить ей о том, как она сходила по нему с ума. А может, и до сих пор…
— Ригель здесь со мной, — почти машинально произнесла я. Мой мозг лихорадочно работал, в груди бушевала буря, слова вырывались из меня сами собой: — Мы с ним пара.
Питер уставился на меня с таким выражением, как будто я только что сказала ему нечто отвратительное. Изумление создало странный контраст в чертах его лица: в детских глазах Питера пылала ярость взрослого человека.
— Вы пара? — повторил он, как будто не веря своим ушам. — Ты с ним?! Ника, ты забыла, как он к тебе относился? Он ненавидел тебя!
— Это не так, Питер, — прошептала я, потому что, хотя Ригель был закрытой книгой, которую никто другой, кроме меня, не мог прочитать, Питер — часть нашего прошлого, и я чувствовала необходимость его переубедить. — Совсем наоборот.
— Ну да, конечно, — саркастически отрезал Питер, — он влюблен в тебя, но периодически спал с другой.
Я вздрогнула от его слов, они поразили меня прямо в сердце, как меткий удар. Я онемела, и Питер сочувственно покачал головой.
— Ты по-прежнему очень наивна, Ника.
Буря в груди сменилась пожаром, я едва дышала, когда снова посмотрела на Ригеля.
Аделина ушла к другим гостям, и теперь его обсидиановые глаза скользили по комнате. Скользили, пока не остановились на парне, сидевшем на диване рядом со мной.
Ригель внимательно смотрел на Питера, и на его лице проступало выражение искреннего удивления, такое же, наверное, как у меня, когда я увидела его на пороге дома.
Наши с Ригелем глаза встретились, и я вдруг представила, как они с Аделиной касались друг друга, порывисто дышали… Нет-нет, прочь эти мысли, от них слишком больно.
Теперь я поняла значение того поцелуя, который она подарила ему, когда впервые пришла к нам в гости несколько лет назад. В их с Ригелем прошлом у них много общего.
От этой мысли у меня свело живот. Я встала, извинилась перед Питером и вышла из комнаты. Я уже поняла, что не смогу его переубедить: он слишком глубоко завяз в своих убеждениях и в прошлом, чтобы все переоценить. Он не поверил бы мне, а я сейчас хотела только одного — уйти отсюда подольше и побыть в тишине. Еще я думала об Аделине. Услышанное от Питера раздавило меня, но я не имела права портить ей вечер.
Я укрылась в комнате в конце коридора. Вошла и остановилась, не зная, куда девать себя, когда оказалась вдали от чужих взглядов и шума. За моей спиной щелкнула дверная ручка: кто-то вошел и закрыл за собой дверь. Когда я обернулась на звук, с моих губ уже слетел вопрос, потому что я знала, кого увижу:
— Ты был с Аделиной?
Ригель долго смотрел на меня, чуть опустив голову, в его глазах метались тревога и растерянность.
растерянность.
— Это тебе Питер сказал?
— Ригель, ответь мне!
Молчание стало единственным ответом, который я получила. И несказанные слова, как это часто бывало между нами, говорили больше, чем сказанные. Я с горечью отвела глаза, а затем снова повернулась к нему.
— И когда вы собирались мне рассказать?
— Что именно ты хотела услышать?
— Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос. Ты знаешь, насколько ты важен для меня.
Мысль о том, что вы двое…
Я искала подходящие слова, но обида сдавила мне горло. Хотя на что обижаться, ведь это произошло до того, как мы с Ригелем обнаружили, что принадлежим друг другу. Какое
