Германские потери так никогда и не были точно установлены, однако в томе британской «Официальной истории», касающемся 3-го сражения под Ипром, опубликованном в 1948 году, приводится цифра 217 000 человек только для германской 4-й армии. Сюда не включаются потери тех дивизий, которые вышли из состава армии во время сражения, а также сражавшихся в составе армейской группы Рупрехта; в результате «Официальная история» считает общие потери Германии приближающимися к 400 000, что большинство историков считает преувеличением.
Сражение под Пасшендэлем вошло в историю как еще одна бойня, бессмысленная битва, плохо направляемая генералами, стремившимися к завладению ненужными территориями ценой человеческих жизней. Что цена, заплаченная за Пасшендэльское сражение, гораздо выше приобретений, слишком очевидно, чтобы это отрицать, однако есть некоторые основания предполагать, что генералы не заслуживают безусловного проклятия за то, что там произошло.
Цели наступления — освобождение бельгийского побережья, поддержание нажима на германскую армию, содействие Франции во время беспорядков в ее армии, овладение высотами вокруг Ипрского выступа и, возможно, прорыв вражеского фронта — были достойными целями. То, что были достигнуты лишь некоторые из них, не может служить достаточным основанием для отказа от попыток их достигнуть, тогда как овладение высотами Пасшендэля, обеспечение Франции передышки для восстановления сил и дальнейшее изматывание Германии должны быть записаны в доходной части баланса этой операции.
Если бы Хейг остановил наступление в конце сентября или после взятия Брудзейнде в начале октября, его солдаты были бы избавлены от ужасов осеннего наступления, а его репутация не была бы так сильно подорвана упреками в том, что он бросал своих людей в бессмысленный бой в невыносимых условиях. Условия были действительно невыносимые, но, несмотря на это, через пять недель канадцы взяли Пасшендэль.
К концу сентября первые две ступени или фазы наступления успешно удались. Британцы теперь удерживали больше половины плато Хелувель, и были все основания для уверенности в том, что, если они будут продолжать, германские войска будут выбиты с высот вокруг Ипра. Дождь поливал немцев так же часто, как и британцев, их укрытия обстреливались столь же тяжело, они понесли такие страдания и приблизительно такие же потери. Характер Хейга повелевал ему наступать, пока Пасшендэль не будет взят и не будет занята какая-нибудь позиция, пригодная для обороны, и в начале октября территория была удержана, а немцы перешли к обороне. И Гоф, и Плюмер возражали против прорыва к Рулеру, но считали возможным продвижение через высоты. В результате сражения под Брудзейнде 4 октября передовые части войск оказались в 1800 метрах от Пасшендэля. А потом опять пошел дождь.
Не все сражение под Пасшендэлем проходило в грязи и под дождем, хотя именно эту картину удержало общественное сознание. Были промежутки хорошей погоды, достаточно продолжительные, чтобы просушить почву до такой степени, что облака пыли стали бедствием артиллерии. Фазы сражения в хорошую погоду имели успех, но потом опять начинался дождь — и всякий раз казалось, что он начинается в решающий момент боя — почва мгновенно превращалась в болото.
Сражение под Пасшендэлем почти могло бы быть победой. Оно началось слишком поздно осенью, ему мешали длительные перерывы между его важнейшими частями, и от задержки, спровоцированной Гофом, между победой Плюмера под Мессинами и началом собственно 3-го сражения на Ипре войскам по большей части не везло на погоду. Зная все это теперь, легко сказать, что наступление следовало остановить после боя за Брудзейнде. Взгляд на карту, однако, показывает, что такая остановка поставила бы британцев в позицию, которую невозможно удерживать, на зиму, особенно 5-ю армию, где местность, иссеченная ручьями, или беками (Штеенбек, Леккерботербек, Зоннебек и множество других), лежащая в низине, быстро превращалась в трясину. Если вы остановились на таком месте и не хотите быть отброшенным назад, у вас только один путь — вперед, и наступление позволит убить множество германских солдат.
Каков бы ни был точный итог, германские потери под Пасшендэлем считаются сотнями тысяч. Даже если они не были больше, чем потери под Верденом, на Сомме, под Аррасом или во время наступления Нивеля или незначительные ежедневные потери, которые происходят на войне, даже когда никакого наступления не предпринимается, они позволили значительно подорвать военную мощь Германии. Эта мощь вот-вот должна была увеличиться, по крайней мере на Западном фронте, поскольку далеко в России разразилась революция. Когда новые правители России заключили сепаратный мир с Центральными державами, десятки германских дивизий освободились для Западного фронта.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
КАМБРЕ, НОЯБРЬ 1917
Завтра Танковый корпус получит возможность осуществить то, чего дожидались много месяцев, — продвигаться при хорошей проходимости в авангарде.
Бригадный генерал Хью Эллис, командующий Танковым корпусом, 19 ноября 1917 года
Сражение при Камбре, начавшееся 20 ноября 1917 года, обдумывалось задолго до окончания битвы при Пасшендэле. Первоначально оно задумывалось как «рейд», как случай, при котором представится возможность показать, на что способны танки при стечении обстоятельств — если обеспечены фактор внезапности и сухая почва. Битва при Камбре превзошла все ожидания, и теперь это сражение изучают как один из самых сложных и интересных боев в ходе Первой мировой войны.
Сражение началось замечательно успешно, и вскоре стало казаться, что можно говорить об ошеломляющей победе. Линия Гинденбурга была пробита на участке шириной 10 км и глубиной 6,5 км. Войска свободно преодолевали немецкие траншеи противника, тысячи немцев были взяты в плен, сотни неприятельских орудий откатили к британским рубежам. Казалось, долгожданный прорыв наконец достигнут, и звон колоколов по всей Великобритании 21 ноября возвестил о победе. Но затем дела пошли скверно.
Официально все было на стороне англичан в битве при Камбре. Сражение было тщательно спланировано и безошибочно проведено, были испробованы новые методы, старые уроки учтены, противник был ошеломлен и сокрушен, и все же, как часто случалось и раньше, наступление вскоре провалилось. Сражение закончилось контратакой, предпринятой немцами 30 ноября, в результате которой они не только выбили англичан с только что взятой территории, но также и сумели захватить те участки, которые англичане удерживали годами. Как же так случилось, что то, что так славно начиналось, закончилось столь отвратно?
История с Камбре берет начало в июне 1917, когда подполковник Дж. Фуллер, офицер главного штаба Танкового корпуса, обсудив проблему с командующим корпуса бригадным генералом Хью Эллисом, послал в штаб-квартиру Хейгу записку, в которой он излагал свой взгляд на то, что Камбре и Сен-Кантен были идеальным местом для проведения внезапной и быстрой танковой атаки. Этот участок фронта поддерживался силами 3-й армии под командованием генерал-лейтенанта сэра Джулиана Бинга, в распоряжении которого находилось пять корпусов на линию в 65 км. Сектор Камбре находился к югу от поля Аррасского сражения. Местность не была еще изрыта воронками, холмы и открытые поля перемежались с лесистыми участками и рощами, а почва была сухая и твердая. Сектор удерживался всего лишь силами немецкой 2-й армии, которая стояла сразу за оборонными рубежами линии Гинденбурга. Фуллер полагал, что прорыв может быть обеспечен массированной атакой танков, которые сомнут проволочные заграждения, позволят пехоте расширить брешь, а затем кавалерия, действуя на открытом пространстве на востоке, закрепит успех.
Эта операция не рассматривалась как главное наступление, однако по меньшей мере она бы отвлекла немцев и сократила бы их резервы, сгруппированные вокруг Ипрского выступа, поскольку некоторые пришлось бы отослать на юг для защиты сектора Камбре. Записка Фуллера была рассмотрена в Ставке, но в конце концов генерал Киггел, начальник штаба Хейга, наложил вето, поскольку полагал, что британские войска должны сосредоточиться на предстоящей атаке в Пасшендэле в районе выступа.
Фуллер снова выступил с тем же предложением в августе, когда танки, приданные 5-й армии, уже завязли во фландрской грязи. Теперь и он, и Эллис думали о танковом «рейде» на Камбре, и на сей раз их поддержал генерал Бинг, который считал направление на Камбре главным, а потому не прочь был усилить атаку танками. Это было не совсем то, что предполагали Фуллер и Эллис: они рассчитывали продемонстрировать, что танки могут прорвать оборону немцев, даже такую укрепленную, как линия Гинденбурга, где были прорыты фактически противотанковые окопы шириной 3 м, а проволочные заграждения — шириной 45 м. Два офицера-танкиста рассчитывали всего-навсего стремительно пройти сквозь эти заграждения, посеяв тревогу и панику в ряды противника, и быстро вернуться на базу, так что вся операция должна была занять не более восьми часов.
