12 октября, всего через три дня после Пелькапелля, Хейг обратился ко II корпусу АНЗАК и бросил его на Пасшендэль, последний бастион. 1-е сражение за Пасшендэль продолжалось один день, к вечеру австралийские разведчики вошли в то, что осталось от деревни, и нашли ее покинутой.
Это был, однако, единственный успех, и разведчики скоро отошли, поскольку атака захлебнулась. Артиллерия не могла двинуться вперед, орудия и снаряды глубоко увязли в грязи, пехота напирала как только могла, но у нее не было прикрытия, и огневой вал, к которому она привыкла, невозможно было организовать. Когда батальоны АНЗАК достигли вершины Бельвю, одной из позиций, прикрывающих Пасшендэль, они оказались под сильным огнем и сотнями полегли на колючей проволоке. 3-я австралийская дивизия потеряла 3000 человек за несколько часов. Даже упорные и способные быстро восстанавливать силы австралийцы были ослаблены этой постоянной борьбой в невыносимых условиях. Сражение продолжалось вот уже два с половиной месяца, а 2-я и 5-я армии продвинулись не более чем на шесть миль, потеряв около 200 000 человек, — причем Пасшендэль так и не был взят.
И несмотря на это, Хейг решил двигаться вперед. Теперь, по его расчетам, было самое время, прежде чем погода и условия станут совершенно невыносимыми, для новых атак, и единственной силой, которая могла выполнить эту задачу и давала надежду на победу, были доблестный Канадский корпус и его канадский командующий генерал Карри. 13 октября, через день после 1-го сражения под Пасшендэлем, Карри, находившийся со своим корпусом в составе 1-й армии далеко к югу, получил приказ двигаться с канадцами во Фландрию.
С 1914 года Карри проделал большой путь, поднявшись от бригадного генерала до генерал-лейтенанта и получив рыцарское достоинство в июне 1917 года. Теперь, после отъезда Бинга в 3-ю армию на место Алленби, он по рекомендации Бинга был назначен командующим Канадским корпусом — на самом деле канадской полевой армией в составе четырех дивизий, насчитывающих вместе 100 000 человек, — первый офицер из доминионов, поднявшийся до поста корпусного командира. Это был большой успех, особенно если вспомнить, что было три года назад. Карри был гражданским служащим и не слишком удачливым агентом по продаже недвижимости.
Артур Карри был хорошим — возможно, даже великим — полководцем, любимым своими солдатами, на него хорошо смотрели его британские коллеги и начальники, и он был твердо намерен не позволять Канадскому корпусу вступать в бой, пока он не убедится, что у них есть все мыслимые возможности для успеха. Он также был совершенно убежден, что он не будет служить под началом генерала сэра Губерта Гофа в 5-й армии. Он ясно дал понять это своему командующему в 1-й армии генералу Горну, а Горн передал это в штаб главнокомандующего генералу Киггелу. Хейг спокойно воспринял ультиматум Карри, поскольку эти два человека любили и уважали друг друга. «Канадский корпус отправляется в распоряжение генерала Плюмера, а не Гофа, — распорядился фельдмаршал по рекомендации Киггела, — поскольку он не совсем хорошо сработался с последним. Кажется, тот слишком давил на канадцев на Сомме в прошлом году».
В свою очередь, Карри позднее писал о Хейге: «Я встречал его много раз, и хотя он никогда не был многословен, он всегда производил на меня сильное впечатление. Отвлекшись от его манер, поведения и внешности, которые соответствовали его высокому положению, каждый чувствовал, что имеет дело с глубоко порядочным, достойным, человечным человеком».
Карри имел еще два преимущества: он хорошо знал Ипрский выступ и был в хороших отношениях с Плюмером. Канадец участвовал во втором сражении под Ипром и командовал 1-й Канадской дивизией под Мон-Соррель в 1916 году, прежде чем оказался на Сомме и на возвышенности Вими. Теперь ему предстояло командовать вторым сражением под Пасшендэлем, продолжавшимся две чудовищные недели. Он слышал о сражении и выезжал на фронт, он пошел к Плюмеру и предложил отменить наступление. «Наши потери будут велики, не менее 16 000 человек, — сказал он, — и надо быть уверенным, что успех будет стоить этих жертв».
Плюмер не был в этом уверен, но Хейгу нужен был Пасшендэль, и он был уверен, что Карри возьмет его. Фельдмаршал хорошо представлял себе опасности, которым он его подвергал; несмотря на все свои недостатки, он не испытывал недостатка нравственного мужества. Он посетил Канадский корпус и произнес перед офицерами речь, которую канадские войска запомнили на много лет.
«Господа, стало очевидно, что Пасшендэль должен быть взят, и я приехал сюда просить Канадский корпус сделать это. Генерал Карри решительно противился этому, но мне удалось развеять его сомнения. Я надеюсь, настанет день, когда я смогу сообщить вам, почему это должно быть сделано, но сейчас я прошу вас поверить мне на слово. Могу только сказать, что генерал Карри требовал беспрецедентное количество артиллерии для поддержки канадцев, и я был принужден уступить».
Хейг обычно говорил маловразумительно, но это была мастерская речь. Он не приказывал канадцам взять Пасшендэль, он просил их об этом и прямо признавал, что командующий ими генерал возражал против операции, однако согласился при условии, что его корпус получит мощную поддержку. Канадцы не могли устоять перед таким призывом к их народу и к их солдатской чести и принялись планировать наступление, которое должно было принести фельдмаршалу желаемое.
Карри хотел взять Пасшендэль, однако своим собственным способом и в подходящее для него время. Он первым делом разослал офицеров разведки для сбора всей возможной информации о германских позициях и для детального изучения местности. Наблюдательные посты (НП) для корректировки огня громадной артиллерии были вынесены далеко вперед, и постоянный и точный огневой вал теперь падал на оборонительные сооружения Пасшендэля. С состоянием почвы ничего поделать было нельзя, или так по крайней мере казалось, однако Карри не допускал, чтобы грязь замедляла его наступление.
Как обычно, он отправился на передовую, чтобы лично увидеть местность, и вернулся обеспокоенным устрашающими условиями и огорченным огромным числом непогребенных тел. Одной из его первых директив было заказать парусиновые чехлы для затвора и магазина каждой винтовки и чехлы на казенную часть каждого пулемета, чтобы снизить долю оружия, которое забьется грязью. Это, казалось бы, простое приспособление, но лишь немногие другие соединения озаботились их приобретением, а оружие, попавшее в грязь, не стреляло. В предстоящем сражении большинство канадских пехотинцев должны были по крайней мере иметь возможность стрелять из своей винтовки, и уже это несколько обнадеживало. Карри также побывал в каждом батальоне канадцев во время марша из 1-й армии и сказал им просто, куда их ведут, заверил их, что это может быть сделано, что при верном расчете и смелости Пасшендэль может быть взят.
Он также выдержал яростный спор с начальником артиллерии 2-й армии генерал-майором сэром Ноэлем Берчем, прежде чем добился дополнительных орудий, которые были ему обещаны. Обычно у Канадского корпуса было 230 орудий; Карри увеличил это число до 587, и в значительной части это были тяжелые орудия. Эти орудия начали стрельбу по германским позициям и вскоре стерли проволочные заграждения, которые остановили австралийцев на холме Бельвю. Затем Карри приказал всем тяжелым пушкам, 9,2 и 12-дюймовым гаубицам сосредоточить огонь на дотах. Эти бетонные «почтовые ящики» редко удавалось разрушить, однако тяжелые снаряды и снаряды, попадавшие в перекрытия, производили такое сотрясение, что обороняющиеся приходили в отчаяние.
Карри также выслал вперед грозные канадские пулеметные роты, которые начали ночью поливать пространство позади вражеских оборонительных укреплений шквальным огнем, препятствуя доставке продовольствия, боеприпасов и пополнений на германские передовые позиции. Немцы не замедлили с ответом, и между канадскими и немецкими артиллеристами завязалась дуэль, в которой канадцы едва устояли. Наконец, когда британцы оказались неспособны обеспечить необходимое, на его взгляд, число настилов, Карри оборудовал лесопилку, выявил в своих частях дровосеков и отправил их в тыл валить деревья, пилить доски и сооружать достаточное число настилов, чтобы создать целую сеть дорог через грязь. Эти дощатые дороги, прокладываемые через топь со скоростью 0,4 км в день, были главным оружием в арсенале изобретательного Карри. Теперь можно было пополнять войска на передовой, пододвигать артиллерию, эвакуировать раненых, выносить убитых для достойного погребения.
От этого трудности не стали меньше. Коммуникации были ненадежны, поскольку невозможно было закопать телефонные провода в грязь, и телефонисты сбивались с ног, находя и устраняя обрывы. Орудия с каждым выстрелом глубже погружались в грязь, дистанция стрельбы уменьшалась, и выстрелы начинали ложиться недалеко от передовых канадских окопов, а ничто не приводило пехоту в такое негодование, как обстрел из собственных орудий. Тем временем план двигался далее к атаке пехоты.
