– А, значит, у таких, как я, и голова болеть не может? Что же получается, гражданин ученый, у вас там мозги, а у меня кость одна и пустое место, – Трофим выразительно постучал по лбу и загородил выход. Николай Евсеевич понял, что покинуть помещение так просто не получится – можно задеть разгневанного гегемона.
– У вас какие-то возражения, Летягин? – якобы непринужденно сказал начальник, но было видно, что мозговое вещество у него занято другим.
И Летягин неожиданно для себя заговорил. Растерялся, задергался, но быстро сообразил, что его языком молотит Резон. Сопротивляться было бесполезно, Резон подчинялся только Трофиму.
– У меня предложения, Николай Евсеевич. Я сейчас готовлю докладную записку от вашего имени заместителю директора по науке. В ней говорится о том, что начальник отдела систематически третирует наше подразделение, не дает ему творческой и прочей свободы, подавляет инициативу в поиске деловых партнеров, наши концептуальные идеи передает другим секторам. Я составил список зарубленных хоздоговоров. Вы понимаете, куда я клоню?
– Понимаю. Куда? – никак не мог собраться с мыслями Николай Евсеевич.
– Петр Петрович держит нас за дураков, крепостные мы у него. Но это, так сказать, критическая часть записки, – голос Резона-Летягина взял паузу, – позитивная часть содержит предположение о выделении нашего сектора и создании на его основе отдела перспективных исследований со свободной договорной тематикой. Как вы думаете, кто может возглавить этот отдел?
Летягин заметил, что лицевые мускулы Николая Евсеевича выражают одну лишь уверенность без примеси осторожности. А затем голова начальника стала клониться.
– Купился, обалдел, вот что зов-то делает, – шепнул Трофим, а из долгой отлучки появился Красноглаз: «Здравствуйте, дядя Жора. Целую в лоб».
– Мы будем заключать договора, Николай Евсеевич. Ряд западных вполне надежных фирм уже проявил интерес к нашему ноу-хау. Возможно, в октябре придет приглашение от «Монт-эдисон» на симпозиум. Бабье лето на Лозанском озере – это, ах, это.. Фонд Сороса тоже от нас в стороне не останется. Вдвоем напишем обоснование на получение грантов... Ведь может собственных Невтонов и быстрых разумом Платонов земля российская рождать... И один из них вы, Николай Евсеевич.
– Кажется, перегнул, увлекся, – стал закругляться Трофим, – и так уже хорош твой пахан.
Действительно, Николай Евсеевич замер в полном оцепенении. Курительная комната рассыпалась, обозначилась воронка во всем своем великолепии, начсектора превратился в сочащуюся кровью сетку.
– Ну все, Летягин, пришел твой час, – сказал Трофим, – теперь не отвертишься. Тебе его нисколько не жалко, факт. Вдобавок ты голоден, как стая летучих кровососов после зимней спячки.
И Летягин понял, что нет у него ни сил, ни умения противостоять словам Трофима, хотелось только отомстить за свою обрыдлую жизнь. Подошла волна, Красноглаз завладел глоткой Летягина, но от первой же порции крови его затошнило. Георгий повернулся к Трофиму и сделал знак руками, мол, не могу.
– Это сейчас пройдет, – бодро прикрикнул Трофим, – где ж твоя воля, спортивный характер? Ты же болеешь за «Докера».
Но вампир-новичок с радостью отдался конвульсиям. А Николай Евсеевич открыл глаза, увидел потусторонний провал вместо лица Летягина, еще ничего не понял, но уже испугался, затряс нижней челюстью.
– Что будет? – схватился за голову Трофим. – Сейчас он опомнится и взовьется, как ракета.
Так и случилось. Николай Евсеевич глубоко вздохнул, взгляд его очистился от пелены, после чего рот заорал: «Убивают!», а тело бросилось к выходу. Трофим сделал подкат, начальник не только рухнул сам, но и повалил атакующего. Опытный вампир успел перехватить донора за штанину, но тут же со стоном отпустил его, хватаясь за глаз – Николай Евсеевич не зря засучил ногами.
– Держи «корову», или ты уже, считай, на нарах, – рявкнул Трофим.
До поры до времени безучастный свидетель Летягин после таких слов автоматически все сообразил, прыгнул вслед за убегающим начальником и, ухватив за шиворот, попытался удержать на месте. Николай Евсеевич хотел снова крикнуть, что его убивают, но еще больше хотел бежать, поэтому тащил за собой подчиненного, хрипя передавленным горлом. Затем что-то сообразил, ловко вывернулся из пиджака и стал вылезать из рубашки. Летягин уже не знал, как скрутить злополучного донора, но тут подоспевший Трофим схватил беглеца за физиономию и швырнул на замызганный пол курилки. Затем внимательно оглядел коридор и спокойно затворил дверь курилки со словами «процедура продолжается». Вампир-новичок инстинктивно вздохнул с облегчением. Николай Евсеевич понял, что спасения нет, и приник щекой к половице, кося страдальческий глаз на мучителей.
– Прямо умирающий лебедь, – справедливо подметил Трофим и, отключив начальника сектора ударом ладони по основанию черепа, стал торопливо ловить сгустки крови, вылетающие из лопнувшего запястья донора. Наскоро закончив это дело, опытный вампир мотнул головой. – Эй, производитель хлопот, ну-ка подсоби.
Вдвоем они посадили сверхтяжелого от бесчувственности Николая Евсеевича на стул, после чего Трофим несколько раз произнес начальнику сектора в ухо:
– Мы – твои друзья. Летягин – сама надежда, держись его, он свой человек. Вперед вместе с ним. Вас ждет блестящая будущность. И еще. Откроешь глаза, только когда встанешь на ноги.
Трофим скрылся в туалете, а Николай Евсеевич закряхтел, поднялся, потер лицо, как после сна, и членораздельно сказал:
– Спасибо, Георгий Тимофеевич, за проделанную работу. Давайте вашу записку, я подпишу. И отправляйте ее прямиком к замдиректора. Текущий проект – итти его налево – закончит одна Галина, пора ей исправляться. А у нас впереди большие дела, с «Монт-эдисоном» общаться – это вам не программы щелкать.
Летягин вспотел внутри и снаружи – ведь никакой записки у него не было. Однако из двери туалетной кабинки показалась рука Трофима с чистым листом.
– Пусть здесь подпись оставит. А текст мы вечерком сочиним.
Николаю Евсеевичу было не по себе, расписался он не глядя и положил ладонь на сердце.
– У вас валидола нет, Георгий Тимофеевич?
Летягин выскочил в коридор и устремился в обиталище сектора за помощью дам.
– Браток Жора, возьми на прицеп. – Трофим взял Георгия под руку. – Да пошли отсюда. Хрен с ним.
Летягин угрюмо вырвался.
– Ну ладно, ладно, Жорик, не кипятись. С нами хрен. Отправим сейчас Лукрецию, пусть пощекочет Евсеича, вызовем скорую. И вообще меня самого чуть Кондрат не хватил. А ты хитрец. Проверить меня, небось, хотел. Или взаправду тебе дурно стало? Эх, сам себя садируешь. Нехорошо – ведь самовнушением занимаешься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
