ближе, чтобы внимательно рассмотреть скульптуры. Он обнаружил, что на колоннах вырезаны сюжеты, связанные с восемнадцатью ступенями ада1, на колоннах, будто живые, вырисовывались и озлобленные демоны, и души грешников, подвергающиеся пыткам.
1Согласно китайской мифологии, ад представляет собой лабиринт, состоящий из восемнадцати уровней.
— Какие красивые колонны! — вдруг восхищённо произнесла Жуань Байцзе.
— Да, довольно красивые, — согласился Линь Цюши.
И колонны эти совершенно не походили на работу жителей заброшенной в горах деревни. Их практически можно отнести к произведениям искусства.
Не имея сейчас куда более важных дел, Линь Цюши, возможно, даже потратил бы некоторое время, чтобы как следует их рассмотреть.
— Кто первый? — спросил Сюн Ци.
Он имел в виду, кто первым пойдёт в храм, но никто не вызвался на столь опасный поступок. Если вход в храм являлся условием смерти, разве первый вошедший не становился жертвенным подношением?
— А почему непременно нужно входить по одному? — внезапно спросила Жуань Байцзе. — Что если старик нас обманул?
Сюн Ци возразил:
— Всё же делать, как он велел, наверняка лучше, чем поступать наперекор его словам.
Жуань Байцзе ответила:
— А вот и не факт, — она повернулась и бросила взгляд на Линь Цюши. — Цюши, я боюсь. Давай войдём вместе.
Линь Цюши, послушав их, засомневался:
— Но что если войти в храм вдвоём — это и есть условие?
Жуань Байцзе:
— Сейчас мы ничего не знаем наверняка, и я готова рискнуть. Ведь если войти одному, и там с тобой что-то случится, никто даже не узнает, — она посмотрела на чернеющий перед ними храм. — А вдруг… войдёт туда человек, а выйдет уже что-то другое?
От этой фразы всех присутствующих, включая Линь Цюши, пробрало мелкой дрожью. Он беспокойно обнял себя за плечи, посмотрел на выражение лица Жуань Байцзе, и в конце концов, скрипнув зубами, согласился:
— Хорошо.
Сюн Ци нахмурился.
— Вы понимаете, что вы творите? Если два человека в храме — это и есть…
Похоже, он собирался продолжать уговоры, но Жуань Байцзе перебила его:
— А что если войти одному — это условие смерти? Кто может сказать наверняка?
Безусловно, в её словах была толика истины. Сюн Ци замолчал.
— Мне не важно, кто за кем последует дальше, лень об этом думать, — мягко проворковала Жуань Байцзе. — Снаружи слишком холодно. Цюши, пойдём внутрь. Пораньше вернёмся домой и ляжем спать.
Стоило ей произнести два слова «ляжем спать», как все вспомнили о скором наступлении жуткой ночи. Если они продолжат мешкать, велика вероятность, что в итоге проведут слишком много времени в храме, и тогда уже не смогут справиться ни с какой повстречавшейся тварью.
— Идём, — Жуань Байцзе взяла Линь Цюши за руку, притянула к себе и прильнула к нему всем телом.
Линь Цюши уже привык к тому, что девушка к нему липнет, поэтому просто кивнул, скрипнул зубами и ответил:
— Идём.
Они зашагали в сторону храма.
Другие остались смотреть им в спину, погружаясь в недолговременное молчание.
Деревянная дверь в храм была наполовину открыта, внутри зияла чернота, ничего не разглядеть. Жуань Байцзе протянула руку и осторожно толкнула.
Раздался скрип, дверь отворилась, изнутри повеяло воздухом из храма.
Линь Цюши почувствовал аромат благовоний, который можно было назвать чересчур лёгким, едва ощутимым, тем не менее, совершенно не вписывающимся в окружающую обстановку.
Мужчине удалось рассмотреть внутреннее убранство храма в слабом свете факела.
Храм представлял собой небольшое помещение, устроенное весьма простецки — посередине зала стоял стол для благовоний и несколько резных божков, а рядом — огромный ящик для пожертвований. На нём, кажется, ещё были вырезаны какие-то слова, но из-за того, что ящик располагался слишком далеко, Линь Цюши не мог разглядеть надписей.
— Пойдём, — сказала Жуань Байцзе.
Они направились дальше и подошли к подушкам для коленопреклонения перед изваянием божества.
Божество оказалось статуей Будды, только вот какого именно, Линь Цюши не понял. Но, судя по ласково улыбающемуся лицу, божество олицетворяло что-то вроде спасения всего живого.
Жуань Байцзе выглядела спокойной. Она встала на колени на подушку и поклонилась изваянию Будды.
Линь Цюши, стоя рядом, задержал дыхание.
После недолгого ожидания в тишине ничего не произошло. Статуя по-прежнему милосердно улыбалась, молча глядя на посетителей храма из-под полуприкрытых век. В храме, помимо свиста ветра снаружи, царили лишь тишина и спокойствие, которые приносили покой в сердце.
Линь Цюши облегчённо выдохнул.
— Всё в порядке, — Жуань Байцзе поднялась и отряхнула колени от пыли. — Теперь ты.
Линь Цюши кивнул, протянул Жуань Байцзе факел, сам опустился на подушку и сделал поклон. Мужчина не знал, о чём думала Жуань Байцзе, кланяясь, зато он весьма ревностно возносил молитвы — просил божество перед собой о защите и покровительстве.
— Всё.
Несколько простых движений, казалось, отняли все силы. Впрочем, когда мужчина закончил поклоны, ничего так и не произошло, поэтому Линь Цюши с явным облегчением выдохнул.
— Пойдём, — Жуань Байцзе развернулась. — Нам пора на выход.
Так, осторожным шагом, они покинули храм.
При виде парочки, вышедшей из храма целой и невредимой, на лицах остальных отразилось искреннее удивление. Сюн Ци спросил:
— Что-нибудь произошло?
Линь Цюши покачал головой:
— Нет.
Каждый предпочёл хранить молчание, но между тем на их лицах появилось странное выражение — они явно о чём-то задумались.
— Может быть, все войдём парами? — предложил Сюн Ци. — Раз уж с первой парой всё в порядке…
— Ты уверен, что с ними всё в порядке? — кто-то из команды подозрительно посмотрел на Жуань Байцзе и Линь Цюши. — Она же сама сказала, что войдёт человек, а вот выйти может уже что-то другое. Как вы можете быть уверены, что они по-прежнему люди?
Линь Цюши, на которого легли подозрения, уж было хотел пуститься в объяснения, но Жуань Байцзе взмахнула рукой, останавливая его, и преспокойно заявила:
— Уговаривать не будем. Поступайте как знаете.
— Сюн Ци, я тоже боюсь, — сказала Сяо Кэ. — Давай и мы пойдём вместе?
Сюн Ци явно одолевали сомнения.
Самые пугливые тут же взялись за поиски пары, но кто-то продолжал стоять на том, что необходимо действовать точно по инструкции, выданной старым плотником.
— В таком случае, все могут делать так, как им хочется, — в конце концов вынес решение Сюн
