достанут.
Отец хмурится, Ичиго закусывает нижнюю губу. Одна мать смотрит на массивный чёрный кристалл, стоящий на столе рядом со свитками.
Тишина, которая окутывает комнату, кажется мерзкой и жуткой, как омут, из которого не выбраться.
— Что скажете, дети? — спрашивает дед.
Мать медленно кивает, отец складывает руки на груди и потом произносит:
— Надеюсь, богиня выберет Ичиго.
Брат вздрагивает.
Перед моими глазами всё кружится, предметы сливаются в дикий водоворот. Голову будто сдавливают тиски, дыхание вышибает, и я с криком лечу во тьму.
— Аска! Аска!
Меня встряхнули, шлёпнули по щеке. Я открыла глаза и перехватила руку Мисаки, что уже приготовилась залепить мне вторую пощечину.
Голова гудела, перед глазами всё ещё стояла полутёмная комната и люди в ней. Сердце колотилось в горле. Откуда-то я знала, что у старика всё получилось. Но не так, как он задумал. Богиня выбрала не Ичиго. Богиня выбрала болтливую Аску, которая потом оказалась в школе Годзэн.
— Мисаки, — выдохнула я. — Ты зачем меня стукнула?
— Ты орала, — услужливо подсказала Харука, возникшая за её плечом.
Обе соседки были заспанными, но в глазах плескалось беспокойство.
Я провела ладонями по лицу. Стало немного лучше. Ужас чёрной бездны, куда я рухнула во сне, медленно таял.
— Простите, приснился плохой сон.
— Неужто голый Ячихаро? — удивилась Ха-рука.
Мисаки тут же ткнула её локтем в бок, однако та не обратила внимания.
— Нет, не настолько, — буркнула я. — Обещаю больше не вопить, ложитесь. И спасибо, что разбудили.
— Сон нам не помешает, — зевнула Харука. — Знаешь ли, скоро экзамены. Пусть об этом думать и не очень хочется, но лучше высыпаться.
После чего все устроились в своих кроватях, и остаток ночи прошёл спокойно. Я опасалась, что не усну до самого утра, однако стоило только голове коснуться подушки, как сон утянул меня в свои объятия.
Да так хорошо, что я едва не проспала утреннюю пробежку. На этот раз не удалось как следует подумать о ночных огнях и самом сне. Зуб даю, что его мне «прислали» из прошлой жизни — жизни непутёвой Аски. Я однозначно видела её семью. Дед, мать, отец, два брата… Там был кто-то ещё? Или же Плетунья решила показать кусочек мозаики?
Я бы раздумывала и дальше, но ко мне присоединились Мисаки и Харука, которые, видимо, решили, что тренировок много не бывает. В итоге пошёл разговор об окончании семестра, которое будет уже этой зимой.
— Нас ждут два экзамена, — шумно выдохнув, сообщила Харука.
— Каких? — поинтересовалась я, делая растяжку.
Мышцы уже неплохо разогрелись, поэтому разминка шла без дискомфорта.
«Тело Аски лучше моего, — вдруг пришла странная мысль. — Намного».
Я замерла, пытаясь сообразить, с чего так решила. В прошлой жизни были проблемы со здоровьем?
— …и менталистика, — долетели до меня слова Мисаки.
Приплыли. Первый не услышала, а второй лучше бы не слышала вовсе.
— Аска, не летай в облаках, — фыркнула Ха-рука, начиная делать наклоны в стороны. — Или ты уже думаешь, что будешь писать на каллиграфии?
Ага, значит, каллиграфия и менталистика. Ну, хоть где-то есть шанс не провалиться.
— Конечно, думаю, — буркнула я, возвращаясь к прерванному делу, но поменяв ногу. — Наверное, это будет любовное письмо учителю Ячихаро. Я буду очень стараться, волью всю рёку, которую только смогу собрать, и потом вставлю письмо в рамку. Принесу к его двери и оставлю вместе с розовыми лепестками. Пусть знает, что я учу его предмет не ради обогащения и плохих делишек, а только ради любви.
— Порой, глядя на твои таланты в менталистике, и правда можно решить, что ты её учишь ради любви… к мазохизму, — заметила Харука.
Я оскорбилась до глубины души, однако не смогла не признать: она права. Если Ячихаро не пристукнет меня учебником — это будет прогресс. Шутки шутками, а надо как-то срочно подтягивать этот предмет. Вот каллиграфия — другое дело. Пусть у меня сегодня ночью ничего не вышло, но всё равно чувствовалось: это моё. Нужно только потренироваться, и всё получится. Я смогу писать нужные мне кандзи и наполнять силой так, как нужно.
— А в конце года надо будет выбирать ещё экзамен по специальности, — добавила Мисаки, приседая.
Судя по мечтательному взгляду, она желает стать Мастером Клинков, а значит, будет стремиться попасть на уроки к учителю Эйшу. Харука же сдавала специальность в прошлом году. Она выбрала технику рёку, решив, что это будет самым полезным в жизни. Глядя на то, что нас окружает, нельзя сказать, что она не права. Из Харуки получится прекрасный боевик. Думаю, немало цуми потеряет головы от её рук.
Харука вообще казалась мне образцом воина. Собранная, сдержанная, целеустремлённая. Судя по всему, она была стальным стержнем в связке с Аской и Мисаки. Последняя служила прекрасным буфером, смягчающим любые ситуации, а Аска… Аска, похоже, являлась занозой в заднице. Но что-то общее мы все равно находили.
Я опустила ногу и сделала глубокий вдох. Надо распределить дела. Уроки, тренировка с Аю, а потом, возможно, выпросить доступ в библиотеку. Я знаю, она тут есть и очень приличная. Значит, можно покопаться и найти информацию о клане Шенгай. Заодно и разобраться, что за огни вспыхивали над школой Токугава. Возможно, тут так принято, но лучше знать, чем догадываться.
— Она нас не слышит, — донесся смех Мисаки.
Я чуть нахмурилась и повернулась к девчонкам. Обе смотрели на меня с любопытством и едва сдерживали смех. Так, что такое? У меня волосы растрепались? Нос в грязи? Или со штанами конфуз?
Нет, всё в порядке.
— Что такое? — настороженно спросила я.
— Мы спрашиваем, — хмыкнула Харука. — Какой дополнительный предмет в конце года будешь сдавать ты?
Глава 5
День шёл за днём.
Я обучалась в школе Годзэн и умудрялась никуда не вляпываться. Только наблюдала со стороны, как Сату подралась со своей согруппницей, как Коджи выписал обеим кунделей и отправил на отработку. Правда, на этот раз к складу никого не подпустили. Было ли это специально, или же просто территория и сад при школе нуждались в уборке — неизвестно.
Я потихоньку овладевала предметами и всё чаще получала похвалу учителей. Тренировки с Аю вошли в привычное русло. Рёку начала меня слушаться. Пусть это были маленькие шажки на дороге в десять тысяч ри, но я радовалась. Особенно в тот момент, когда с пальцев сорвалась волна фиолетового света и рыбкой закрутилась у запястья, а потом перескочила ко второй руке.
Аю одобрительно кивнула.
— Ты обладаешь хорошей рёку, Аска, — сказала она. — Ощущение, что ты попросту забыла, как ей пользоваться, а теперь вспоминаешь. Вспоминать
