стояла позади Коджи и увлечённо ковыряла пол носком тапочка. Цуми знает что, кажется, у меня это теперь входит в привычку. Сейчас одно радует: распекают больше учителей, чем меня. А вот остальное…
Я умудрилась грохнуться в обморок. Едва очнулась в лазарете, как Изаму улыбнулся, словно ласковый голодный крокодил, и велел быстро явиться к директору. Нет, не так. Очень быстро. В этот раз на защиту целителя рассчитывать не приходилось.
Пока я шла, озарение пришло само собой: директор вернулся, а я этот момент чудесно прошляпила. И вот теперь стою тут и слушаю… Мало приятного слушаю.
Коджи взял удар на себя.
Я только украдкой рассматривала прибывшего директора. Высокий, широкоплечий, не удивлюсь, если бывший воин, который по какой-то причине теперь управляет школой. Черные волосы перемежаются серебром седины, у рта и на лбу залегли паутинки морщин, но чёрные глаза, кажется, способны пронизывать плоть и камень. На нём тёмная одежда без опознавательных знаков, только на широком поясе висит несколько чёрных кристаллов.
Директор не делает резких движений, каждое из них наполнено грацией уверенного в себе хищника. Словно прекрасно знает, что жертва не убежит. А ещё он кого-то неуловимо напоминает…
— Как тебе пришло это в голову, Аска?
Я вздрогнула от его голоса. Голос, кстати, низкий, немного шелестящий. Если б можно было его нарисовать…
Перед глазами мгновенно начали выстраиваться линии кандзи, тянуться друг к дружке, сплетаясь воедино.
Тьма.
Стало немного не по себе. После представления в аудитории что-то изменилось. Кандзи теперь выстраивались с лёгкостью, даже не требовалось усилий.
Но вопрос оставался до сих пор без ответа.
Коджи чуть повернулся ко мне. Так, он недвусмысленно даёт понять, что молчать нельзя. Придётся говорить.
— Ну… — хрипло начала я. — Подумалось, что если можно начертать слово, то почему не начертать несколько?
Кажется, Коджи с трудом сдерживался, чтобы не закрыть лицо ладонью и не застонать: «О Плетунья и все остальные боги!». Я делала вид, будто не понимаю, что тут такого. Отрывок из хроник — это «несколько слов». Хорошо, несколько слов по несколько, уж коль на то пошло. Но что с меня взять, я простая ученица школы Годзэн, откуда ж мне знать детали.
А ещё я осознала, что в глазах директора… веселье. Такое, не совсем понятное, странное, от которого по спине бегут мурашки, но не злость.
— Значит, подумалось? — мягко уточнил он.
— Директор Тэцуя, — начал Коджи, — Аска показала прекрасный потенциал, только…
— О последствиях не подумала, — с иронией заметил директор.
И вот таким тоном это сказал, будто даёт понять Коджи: помолчи, с тобой отдельно поговорим.
Я попыталась слиться со стеной. Молчи, Аска, молчи, не надо выёживаться, кто знает этих директоров?
На меня ещё раз посмотрели оценивающе и изучающе, словно на что-то необычное. Но угрозы пока не исходило. Или же Тэцуя умеет очень хорошо скрывать чувства и вводить в заблуждение окружающих?
— Значит так, ещё никому не мешала работа на благо школы, — начал директор Тэцуя. — Аска, ты ведь не против бесплатного физического труда? Особенно после того, что случилось с аудиторией, и теперь ей необходим ремонт? Впрочем, можешь не отвечать, я вижу, что не против.
Так, здравствуй, уборка. Ладно, не в первый раз. Если всего лишь ремонт, значит, от аудитории что-то осталось.
— Пока никакой каллиграфии, — продолжил он дальше.
Я с трудом удержала невозмутимость на лице. А это уже хуже.
Но на меня директор больше не смотрел, всё внимание сконцентрировано на Коджи. Какое-то время в кабинете тишина. Ощущение, что им не надо слов, чтобы понять друг друга. Возможно, секретная техника общения, чтобы ушастые ученицы не услышали то, чего не нужно?
— Аска, ты свободна, — холодно сказал Коджи. — Будь любезна, никуда не вляпывайся.
Появилось острое желание показать ему язык, но в этот миг на меня посмотрел директор Тэцуя, в его глазах снова вспыхнуло веселье, будто обуревавшие меня чувства были для него открытой книгой.
Я прикусила изнутри нижнюю губу, быстро поклонилась и выскочила из кабинета.
Странный, очень странный директор!
Стоило немного отойти, как в коридоре появились Харука и Мисаки. Ловко подхватили меня под руки и потянули во двор.
— Вы чего? — ошалела я.
— Тише, — прошипела Харука. — Это же директор! Ты хоть представляешь, какое наказание он может придумать?
— Выбросить в лес к цуми?
— Коза! — не выдержала Мисаки.
Так, а это что-то новенькое, так она ещё не выражалась.
Но когда мы вышли во двор, я поняла, что «коза» — достаточно мягкая характеристика.
Потому что перед нами стояло этак человек… семь. Все рослые девицы в чёрных кэйкоги. Среди них — кто бы мог сомневаться? — Сату и Кёко. Лица у всех очень недобрые, руки кто упирает в бока, кто сложил на груди. И смотрят так, будто собрались меня бить. Предположительно ногами.
Быстро окинув взглядом двор, я отметила, что всё на месте. Уже неплохо, следовательно, глобальных разрушений после моего представления не было.
— Чем обязана? — поинтересовалась я, глядя прямо на Сату.
Глупо было бы считать, что заводила не она. Конечно, две девицы рядом зыркают очень недобро, но я не забыла, что Сату потеряла из-за нашей стычки свой тэссен. Поэтому не стоит рассчитывать на её благосклонность или хотя бы нейтралитет.
— А наглости тебе не занимать, — заметила она.
— Тебе тоже, — не осталась я в долгу, осторожно высвобождаясь из хватки Харуки и Ми-саки.
Краем глаза заметила, что они переглянулись, однако не стали ничего говорить. То ли считают, что мне самой пора разбираться с проблемами, то ли не хотят лезть после увиденного в аудитории.
Пусть мне не дали довести задуманное до конца, но я прекрасно помню лица окружающих. А ещё потоки рёку, которые гуляли по всему телу и наполняли такой силой, что казалось, я могу победить всех восставших на поле битвы.
И сейчас тоже чувствовалось, как где-то внутри зарождается что-то густое и тяжёлое, способное излиться наружу.
— Из-за тебя накрылся выезд в город, — мрачно уронила девчонка, стоявшая от Сату справа. — Это бывает лишь раз в месяц.
В город? Это что-то новенькое.
— Ну откуда ж Аске знать такие детали, — хмыкнула Сату. — В город отправляют только лучших, она никогда в этих рядах не была. Да и вряд ли будет.
— Конечно, — вдруг раздался за нашими спинами ледяной голос директора Тэцуи, от которого мы все вздрогнули. Как он только сумел подойти бесшумно? — Кому как не тебе, ученица Икэда, судить о тех, кто пишет кандзи не только на бумаге?
В глазах Сату вспыхнул гнев, но губы остались сжатыми в узкую линию. Только по
