Глаза старика вновь закрылись. Он неопределенно кивнул.
– Взял тридцать восьмой калибр… – прошептал он. – И костюм… Коричневый в полоску… Чтобы пойти к женщине… И мои деньги. Мне должны вернуть мои деньги… Это Дэн Паркер… Все мои деньги…
Полицейский старательно записывал.
– Куда он пошел? – спросил он. – Вы не знаете?
– Он меня ударил… – сказал старик. – Моя голова… мои деньги… коричневый костюм… чтобы пойти к женщине.
– К какой женщине? – настаивал полицейский. Голова старика качалась из стороны в сторону.
– Знаете что? – сказал санитар. – Его нужно отвезти. Иначе он здесь же хлопнется.
– Я к вам подъеду, – сказал полицейский.
«Скорая помощь» резко сорвалась с места.
XXVIII
Крейн хватил кулаком по столу.
– Он ушел у них прямо из-под носа, – сказал он. – Ничего не поделаешь. Опять мы в заднице. Они уже обыскали первые три здания от подвала до чердака и заканчивают четвертое, но его, естественно, не найдут.
Он замолчал. Раздался телефонный звонок. Он выслушал, что-то быстро ответил и положил трубку.
– Ну вот, закончили, – сказал он. – Ничего. Только его куртка и шляпа в одной из верхних комнат последнего здания. Он попросту взял и спустился по лестнице. Нет, ну каково?
Он снова трахнул кулаком по столу – так сильно, что папки посыпались на пол.
– И вы еще будете мне говорить, – возмутился он, – что этот тип не чернее нас с вами.
Купер неловко кивнул:
– Я… Есть доказательства, с которыми не поспоришь. Перепутали.
– Да мне насрать. Почему это перепутали? На кого мы после этого похожи? Это ж надо так охренеть, чтобы заметить это только теперь – теперь, когда поднимется такой галдеж, какой вам и не снился. Скандал будет еще больший, чем в прошлый раз. А после следующего нас всех попрут! Что же это такое? Газеты уже четыре дня роются в этом вдоль и поперек. Они кинулись на это дело о разводе и вообще о браках белых и черных, и вот, что вы мне подсовываете, – что этот тип белый! Но, черт его побери, почему он белый?
– Я в этом не виноват, – сказал Купер. – Я и сам об этом сожалею. Он потерял голову, а ведь можно было избежать второго убийства и всей этой истории. По существу, он, несомненно, спасал свою шкуру. И хороший адвокат мог бы его даже выгородить. Тот тип, Ричард, – всего-навсего шантажист. Но Дэн и сам поверил, что он негр, и если бы не случайность, о которой я вам сказал, никто бы никогда и не узнал, что он белый.
– Черт бы побрал этого говнюка! Воцарилась тишина. Снова зазвонил телефон.
– Да! – рявкнул Крейн в трубку. Несколько секунд он слушал.
– Где-где? – пролаял он. – Там? Рядом с этой сучкой?
Купер покраснел и отвел глаза в сторону. Крейн бросил трубку и встал.
– Гоните! Дэн только что подпалил лавку ростовщика в пяти минутах от гостиницы, где живет его жена. Пристукнул старика и вышел оттуда в коричневом костюме в белую полоску. Давайте, чего ждете. Возьмите столько полицейских, сколько вам нужно.
Купер встал и пошел к выходу. Крейн проводил его до двери.
– Постарайтесь, чтобы он не укокошил еще кого-нибудь, – сказал Крейн. – Даже лучше будет выстрелить чуть раньше, чем выстрелит он.
Купер пристально на него посмотрел и опустил глаза. Крейн ухмыльнулся:
– Так вам будет поспокойнее.
Купер сдержал невольное движение и пошел по коридору. Крейн пинком захлопнул за ним дверь и, ворча, уселся за свой стол.
XXIX
Дэн остановился на пороге, за его спиной закрылись двери лифта. Он посмотрел по сторонам и начал машинально разглаживать выпирающую на поясе рукоятку пистолета.
От мулатки, укрывавшей его в гостинице, он узнал номер комнаты Шейлы. Третья по счету дверь. Пугливо озираясь, с бесконечными предосторожностями, он нерешительно повернул ручку и потянул дверь на себя. Дверь не поддавалась. Он стал дергать сильнее и был уже на грани бешенства, когда понял, что она открывается в другую сторону. Он вошел.
Комната была даже обставлена какой-то мебелью. На окнах висели длинные шторы. Его глаза автоматически отметили, что их можно использовать в качестве укрытия. Окно было открыто. Город сверкал огнями.
Кровать, два кресла, столик и шкаф. Маленькая дверь, по-видимому в ванную.
Дэн прислушался. Ни звука. Никого. В ванной тоже никого. Он бесшумно направился туда, как вдруг услышал в коридоре шаги. Времени не оставалось. Он бросился к окну и спрятался за одной кз штор.
Вошла Шейла. Она, наверное, была где-то на этаже. Видеть ее он не мог. Через открытую дверь он услышал, как хлопнула дверь лифта и лифтер позвал Шейлу. Она остановилась. Лифтер передал ей цветы. Она его поблагодарила. В ответ на ее вопрос лифтер описал высокого, крупного мужчину в коричневом костюме. Шейла не знала, кто бы это мог быть. С Шейлой лифтер вел себя фамильярно, но ее это, кажется, не шокировало. Дверь закрылась.
Шейла прошла по комнате, открыла дверь в ванную. Он услышал, как она налила в вазу воды и поставила ее на столик. Она сняла туфли и надела шлепанцы.
Стало тихо. Дэн не осмеливался выглянуть. Теперь он боялся ее испугать. Ожидание становилось бесконечным.
Послышался приближающийся вой полицейской сирены. Дэн осторожно развернулся. Через открытое окно он увидел машину и полицейских на мотоциклах.
Машина остановилась перед гостиницей. Сердце Дэна билось сильнее, но не быстрее, чем обычно. Ему не было страшно.
Присутствие Шейлы его успокаивало. Остаться бы так подольше. Ничего бы не происходило. Все бы уладилось; потом он бы вышел из-за шторы, чтобы принять ее в свои объятия.
В коридоре раздались голоса лифтера и Купера.
Купер вошел и закрыл за собой дверь.
– Ваш муж в гостинице, – объявил он без подготовки. – Он убил человека в лавке неподалеку отсюда. Сюда он вошел в костюме из этого магазина. А лифтер опознал его по фотографии. Здесь его нет?
Шейла слабо вскрикнула. Когда она отвечала, ее голос дрожал.
– Нет!.. Здесь нет!.. Это ужасно… Господин Купер, прошу вас, увезите меня отсюда… Это ужасно… Я… Я зашла в ванную комнату и даже не знала, что он где-то здесь.
Купер быстро вошел в ванную. Он отдернул пластиковую занавеску душа.
– Вы бы его увидели, – сказал он. – Он бы показался. Наверно, он прячется где-то в гостинице. Оставайтесь здесь и никуда не ходите. Со своими людьми я обшарю все здание.
– Я… Я умру от страха, – пролепетала Шейла.
– Не думаю, что вы чем-то рискуете, если он здесь появится, – сказал Купер. – Терпение. Скоро все это закончится.
– Тогда останьтесь со мной, – взмолилась Шейла.
– Не могу, – сказал Купер. – Каждая минута дает ему шанс смыться.
Он стоял рядом с ней, и Дэн понял, что он держит ее за плечи.
– Ну-ну, – сказал Купер. – Я вам сейчас кое-что сообщу, это вас успокоит. Ваш муж не негр. Я нашел документы, которые это доказывают. Он совершил три убийства, это правда, но хороший адвокат может его частично выгородить, да он не попадет на электрический стул. Может быть, теперь это будет меньше тревожить вашу совесть?
– Не негр? – прошептала Шейла. – Но… Но тогда… Он не убивал… своего брата.
– Никакой это был не брат, – сказал Купер. – Он убил шантажиста. А затем сорвался. Его еще можно вытащить, настаивая, что к убийству его вынудили определенные обстоятельства. – Он помолчал несколько секунд. – Вашему разводу помешать это не должно, – сказал он. – Но… дело упростит.
Он резко обернулся. Что-то зашуршало у окна. Он выхватил револьвер и, услышав крики на улице, бросился к окну.
XXX
Я не мог даже пальцем пошевелить. Вошел этот легавый, и я замер за своей шторой. Сделай он шаг в мою сторону, и мне пришлось бы в него выстрелить. А стрелять в него мне не хотелось. Оставалось только ждать.
Может быть, они уйдут, так меня и не заметив. Шейла казалась перепуганной до смерти. Она, наверное, вцепилась в руку легавого, как раньше цеплялась за мою. Я хотел ее видеть, я бы отдал все, что угодно, лишь бы ее увидеть. Теперь, когда он был здесь с нею, я мог бы отодвинуть штору. Но он – полицейский и разыскивает именно меня. Они, наверное, оцепили дом – опять все сначала. Повсюду, куда бы я ни пошел, повсюду, где бы я ни находился, они меня обкладывали и выслеживали, как загнанную на дерево дикую кошку.
Я не слушал, о чем они говорили. Я слышал только их голоса. Потом слова этого легавого вошли мне в мозг раскаленными докрасна стальными иглами. Он сказал, что я белый. После этого я уже вообще ничего не слышал и не видел. Но зато понял, что наделал. Я так долго боялся, я верил, что они меня преследуют. Столько лет я лупил их по роже, пока наконец мне это не опротивело. Я удивлялся, что мне хорошо с ними, что я чувствую себя им ровней. Я вспомнил, что мне ответил однажды в школе негр-одноклассник. Я гордился тем, что был белым. Я спросил у него: «А что меняется, если кожа черная?» У него сразу появилось удивленное, немного смущенное и немного забитое выражение лица. Он чуть не заплакал и ответил: «Ничего не меняется, Дэн, ты же сам это знаешь». И я ударил его, из губы пошла кровь, и он широко раскрыл глаза, ничего не понимая. Как я боялся, когда они только начали принимать меня за белого. Я даже решился на смелый шаг – пошел к ним работать, – и они у меня ничего не спросили – и мало-по, малу так все и пошло; и все-таки я хотел им отомстить – от них пахнет по-особенному, говорят белые, – и я гордился, потому что от меня не пахло. Ну да, свой запах никогда не чувствуешь. Они меня уважали, потому что я был силен, – и я гордился тем, что я силен, как гордился тем, что я белый. Но явился Ричард – все мое детство прошло вместе с ним, это был действительно мой брат, в тот момент я в это верил, – и я убил его. Да, я верил, что он мой брат, когда убивал его. Шейла тоже верила, вне всякого сомнения. Я просто лопался от чванства, когда женился на Шейле, это был реванш, и когда я овладевал ею, это тоже был реванш, и постепенно я стал белым – и нужны были годы, чтобы стерлась этикетка, – а тут… Стоило Ричарду только появиться, и я снова поверил, что я негр. И еще эти девки, Энн и Салли, но я бы не стал импотентом, если бы не поверил, что во мне течет негритянская кровь и что надо убить Ричарда. А стоило мне предупрелить полицию – и они бы нашли документы и доказали, что я белый. И Ричард убрался бы восвояси.
