Субханвердизаде хлопнул в ладоши, громко рассмеялся:
- А я что говорю?! Что я предлагаю?! Когда мы треплем ухо кулака, середняк смотрит и получает наглядный урок. Так ведь?.. Середняцкая прослойка в деревне самая многочисленная, и никто не станет отрицать, что середняк вечно колеблется. Он колебался, колеблется и будет колебаться! Таковы факты, такова действительность, такова истина! И мы не можем с этим не считаться.
- Вы превратно представляете себе истину, Гашем! Середняк, который кажется вам вечно колеблющимся, уже несколько лет исправно трудится в колхозе. Иными словами, общественное бытие середняка давно изменилось, то самое общественное бытие, которое, как вы должны знать, определяет сознание!
- Сознание всегда несколько отстает от бытия! - возразил Субханвердизаде.Мое мнение: на середняка нельзя полагаться. Недаром говорят: как волка не корми - он все в лес норовит удрать! Нет, Таир, извини, но здесь я с тобой не согласен! Я буду спорить с тобой.
- Только, пожалуйста, не сейчас! - перебил Демиров.- Завтра у нас бюро, вот и поспорим, если будет угодно. Товарищи рассудят нас... Прошу прощения, у меня много дел, а времени в обрез!..
Гашему Субханвердизаде не оставалось ничего иного, как попрощаться с секретарем и уйти.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На другой день в десять часов вечера члены бюро райкома собрались в кабинете Демирова. Вкратце сообщив о ходе уборочных работ, секретарь сказал:
- Теперь перейдем к главному вопросу - о ликвидации банды Зюльмата!
Подчеркнув, что это вопрос первостепенной политической и общественной важности, Демиров подробно развил мысль о том, что, пока зюльматовцы гуляют на свободе, они являются оплотом в районе врагов советского строя, предателей родины, их прихвостней; кроме того, действия банды наносят серьезный ущерб мирной, созидательной жизни района.
В заключение он сказал:
- Больше мы не можем терпеть такого положения! Настала пора уничтожить банду! Уничтожить физически! - Обернулся к Гиясэддинову: - Я надеюсь, чекисты могут предложить нам какой-нибудь конкретный план?!
Субханвердизаде бросил реплику:
- Уверен, пока мы сами не возьмемся за это дело, толку не будет!
- Товарищ Гиясэддинов,- продолжал секретарь,- пришло время решительных действий! Районный комитет партии доверяет возглавляемой вами организации руководящую роль в ликвидации банды. Я кончил - прошу товарищей высказываться.
Тотчас поднялся Субханвердизаде, развязно заговорил:
- Учтите, товарищ Алеша, мы - хозяева этого района! Известно ли вам это?
Гиясэддинов невозмутимо ответил:
- Да, мы знаем, что вы председатель райисполкома.
- У меня есть и другие права, кроме тех, которые мне дает пост председателя райисполкома! Как-никак я один из тех, кто закладывал фундамент советской власти в республике!
- Ваш партийный стаж нам известен,- все так же, сохраняя спокойствие и не повышая голоса, сказал Гиясэддинов.
Неожиданно нервы Гашема сдали, он выпалил раздраженно:
- Ты, Гиясэддинов, должен слушать нас, учиться у нас!.. Если бы ты прислушивался к нашим советам, это пошло бы на пользу дела!.. Если бы ты в свое время послушался меня, ты не дал бы погибнуть нашему боевому товарищу, старому большевику, потомственному пролетарию Сейфулле Заманову!.. Я говорил тебе, предупреждал: не давайте Ярмамеду оружие, не делайте его ударником, передовиком, активистом!.. Ведь он одно время скрывался в горах!..
Гиясэддинов насупился:
- Ярмамед - честный человек! Вы, лично вы, товарищ Суб-ханвердизаде, в начале весны необоснованно запугали его, заставили бежать из деревни и отсиживаться с неделю в лесу. Мы как раз сейчас проводим расследование. По нашему мнению, Ярмамед- честный колхозник, мужественный человек.
- Честный человек в горы не убежит! Мужественного человека никакими запугиваниями не заставишь скрываться от властей!- Обращаясь к Демирову, Субханвердизаде сказал: - Товарищ секретарь, пусть нам дадут возможность спокойно обсуждать серьезные вопросы!
Гиясэддинов, мрачный как туча, начал закуривать.
- А я прошу, Таир, призвать товарища Субханвердизаде к порядку! На бюро райкома не место безответственным разговорам!
Демиров постучал карандашом по столу:
- Успокойтесь, товарищи! Прошу не повышать голоса. Это будет мешать нашей работе...
Однако Субханвердизаде не внял его призыву. Размахивая руками, он заговорил возбужденно:
- Мы, Алеша, доверили тебе оружие не для того, чтобы ты нас запугивал, а для того, чтобы ты нас защищал!.. Да, да!.. Кулак Ярмамед, которого ты вооружил, убил в своем доме нашего товарища Сейфуллу Заманова, приревновав его к своей жене. Разве это не позорит нас в глазах Баку?! Позорит!.. Но ведь не можем мы сейчас собрать жителей района и объявить им: Заманов погиб из-за слабости к женскому полу!.. Мы должны говорить так, как мы говорим сейчас: классовый враг поднял на нас руку, и мы отсечем эту руку!..
- Расследование еще не закончилось! - перебил Гиясэддинов.- Скоро мы узнаем, чью руку следует отсечь!
Субханвердизаде уловил в его голосе скрытую угрозу.
- Как можно на белое говорить - черное, Алеша?! - воскликнул он.- Заманов убит из ружья, выданного тобой лично Ярмамеду!
- Вы слишком часто повторяете одно и то же!
- А тебе, я вижу, не нравится это?! Недаром говорят: правда глаза колет!
- Не спешите, товарищ Субханвердизаде, с выводами! Выводы будем делать мы!.. Расследование, повторяю, еще не закончено... Но мы разберемся! Разберемся - и тогда кое-кому придется худо!..
- Похоже, ты кому-то угрожаешь? Уж не мне ли?
- Я говорю, мы разберемся...
- "Разберемся, разберемся"!..- раздраженно проворчал Субханвердизаде.- Вот и разбирайтесь. Но пока я хозяин в этом районе, я не потерплю беспорядков, не потерплю бандитизма! Я - не Дагбашев, который испугался пули Зюльмата и удрал в Баку! И я - не Алияр, который тоже смылся подальше от наших мест под предлогом, что у него язва желудка!.. Но я не собираюсь никуда убегать! Гашем Субханвердизаде никогда не отсиживался в кустах!.. Как говорят в народе, верблюду не спрятаться, если он даже сунет голову в хлопчатник!.. Гашем Субханвердизаде никогда не боялся трудностей! Я не боюсь паршивого Зюльмата!
- Ближе к делу! Что вы предлагаете? - спросил Демиров.
- Мое предложение вам известно, товарищ Демиров. Зюльмат действует не в одиночку. Его поддерживают, его кормят крестьяне!
Демиров перебил:
- Когда мы уничтожим банду и Зюльмат попадет живым в наши руки, станут известны имена тех, кто сейчас помогает ему. Таких - единицы! А на народ клеветать нечего!..
Демирова поддержали Гиясэддинов, Арастун Айдынзаде и другие члены бюро.
- Только так мы и должны действовать! - продолжал секретарь.- Банду надо уничтожить, Зюльмата взять живым, и тогда корни обнажатся. Мы вырвем из нашей земли эти корни!
Субханвердизаде продолжал стоять на своем:
- Корни банды надо искать по деревням! Допустим, мы уничтожим банду, а на другой день какой-нибудь жулик, ворующий крестьянских коз, подастся в горы, и таким образом в районе появится новый Зюльмат... Я предлагаю составить список вредных людей и выслать их из района!..
- Сначала надо ликвидировать банду! - твердо сказал Демиров.- И тогда мы сразу узнаем, кто стоит за Зюльматом, кто им руководит! - Он обратился к секретарю райкома комсомола:- Ваше мнение по этому вопросу, товарищ Илдырымзаде?
Тот поднялся:
- Я полностью разделяю вашу точку зрения, товарищ Демиров! Мы создадим боевой комсомольский отряд! Я сам поведу его на Зюльмата!.. Сотня комсомольцев возьмет в руки оружие!.. Мы готовы с честью выполнить любое задание партии! Илдырымзаде, прижав обе руки к груди, попросил: - Товарищ Демиров, дайте нам сто винтовок! Клянусь вам честью, наш комсомольский отряд разгромит в пух и прах зюльматовцев!
Заведующий земельным отделом Арастун Айдынзаде сказал с места:
- Кончать надо с Зюльматом! Кончать поскорее!
- Кто еще хочет высказаться? - спросил Демиров, останавливая свой взгляд на Мадате.
- Отряд коммунистов должен уничтожить банду как можно скорее! - воскликнул Мадат.- Другого мнения быть не может! Мы все пойдем!..
- А наш храбрец Мадат - впереди всех! - вставил насмешливо Субханвердизаде и громко захохотал. - Да ведь ты, милок, не знаешь даже, с какого конца брать винтовку!.. Тоже мне
боец!..
Гашем ткнул окурок в пепельницу и тотчас закурил новую папиросу. Он чувствовал, как почва постепенно уходит у него из-под ног. Никто из членов бюро не был на его стороне, никто не посчитался с его мнением. Ему казалось, перед ним разверзается бездонная пропасть и его все ближе и ближе тянет к ее краю. Явно начали сдавать нервы. Он понимал, что на этом бюро, возможно, решается судьба всей его жизни, понимал, что не так держит себя, как надо, не то говорит; видел, что Демиров и Гиясэддинов пристально наблюдают за ним, взвешивают каждое его слово, каждый жест, однако взять себя в руки не мог. Самообладание изменило ему.
