За ними на римский строй неслись тысячи пельтастов и прочей пехоты.
Цезарь по-прежнему не появлялся.
Глава IV
ХРАМ ОРКА
Лупанарий, Рим
Йовина не уловила слов Сцеволы, обращенных к Фабиоле, однако тут же, пользуясь заминкой, метнулась к ее плечу.
— Это новая хозяйка заведения, — мстительно провозгласила она, не скрывая злобы. — Сегодня оформляем сделку.
Значит, старая карга уже решила, пронеслось во взбудораженном мозгу девушки.
Сцевола вздернул бровь.
— Стало быть, с этой сучкой мне и разговаривать?
— Ты знаешь Фабиолу? — Голос хозяйки, миг назад такой победительный, смятенно дрогнул.
— Скажем, у нас есть некий… опыт общения, — ухмыльнулся фугитиварий. — Да, красотка?
Его подручные — гнилозубые, с перебитыми носами и заросшими щетиной физиономиями, откровенно пялились на Фабиолу. Йовина сочла за лучшее раствориться в тени.
Щеки девушки пылали от бессильного гнева. Жестом остановив разъяренных Секста и Веттия, она прикидывала исход: шестеро против двоих — или если она сама ввяжется в драку, то против троих. Шансы никак не безнадежные, но затевать ссору со Сцеволой не хотелось: у нее есть дела поважнее, чем выяснять отношения со злобным подонком. Правда, и уйти сейчас тоже нельзя.
Фугитиварий тем временем разглядывал Фабиолу — испугалась ли, сильно ли?
Не дождется. Надо выбить его из колеи, начать первой.
— Ты, грязный выродок, — прошипела она. — Здесь моя собственность, пошел прочь! Сейчас же!
Сцевола не шевельнулся.
— Когда сорок рабов за спиной, как в тот раз, — оно проще да? — хохотнул он. — Значит, Йовина не соврала. Отлично. С такой хозяйкой иметь дело даже приятнее, чем со старухой.
— Это мы еще посмотрим, — бросила Фабиола, пытаясь унять бешено стучащее сердце и припоминая на ходу прежние пристрастия Сцеволы. — На сторонников Помпея сейчас большой спрос — казнят одного за другим.
Фугитиварий казался потрясенным до глубины души.
— Помпея? Я ему не сторонник! — Видя удивление Фабиолы, он с ухмылкой подмигнул. — Мы с ребятами оказываем кое-какие услуги начальнику конницы. Секретные, сама понимаешь.
Надежды Фабиолы пошли прахом: Сцевола, с его обширным опытом предательств, и в этот раз не замедлил переметнуться на другую сторону. Интересно, что за поручения дает ему Марк Антоний — кроме убийств невинных людей в темных закоулках, ничего в голову не приходило.
— А я тебя частенько вспоминал после той встречи. — Сцевола облизнул губы. — Молил богов о новом свидании — и гляди-ка, сбылось! Наконец-то наслушаюсь твоих криков. — Он почесал в паху, и его свита разразилась гоготом.
Фабиоле сделалось дурно, силы разом иссякли. Воспоминания о том, как Сцевола ее чуть не изнасиловал, преследовали ее издавна, как навязчивый кошмар.
Терпение Секста наконец иссякло, он потянул из ножен меч; Веттий тут же поднял дубину. Пятеро молодчиков Сцеволы, не мешкая, ответили тем же, и Йовина с неожиданной прытью метнулась за угол — лишь оказавшись в относительной безопасности, она выглянула из коридора, как испуганный ребенок.
— Стойте, — приказала своим стражам Фабиола. — Не время.
«Да поможет мне Митра, — мелькнула мысль. — Что делать?»
Противники испепеляли друг друга взглядами, зал вдруг показался слишком тесным для такого обилия оружия. Положение было тупиковым: Веттий с Секстом, стоя у дверей, перекрывали выход фугитиварию с подручными, однако любая схватка кончилась бы потерями для обеих сторон.
Сцевола ухмыльнулся.
— Мы можем и подождать. Хоть целый день. Или вам невтерпеж драться?
— Веттий, я здесь!
Никогда в жизни Фабиола так не радовалась голосу Бенигна.
Пригнувшись, страж протиснул мощное тело сквозь входную дверь, сощурил глаза — и уже через миг стоял рядом с Веттием и Секстом, сжимая в одной руке окованную дубину, как у Веттия, в другой — кинжал с широким клинком. Фабиола с облегчением вздохнула: стражи подавляли противника одним своим видом, да и Сексту, несмотря на увечье, воинской сноровки было не занимать.
— Если что, одолеем, — шепнула Фабиола. У Сцеволы с молодчиками явно поубавилось прыти: вступать в драку, в которой из них погибнет половина, а то и больше, им уже не хотелось. — Если освободить им проход, они уйдут. Отходим поближе к Йовине. Держаться вместе.
Стражи подчинились и, прикрывая девушку спинами, отступили вдоль стены к дальнему углу. Противники тут же потянулись к выходу — в зале висела напряженная тишина, накал вражды ощущался чуть ли не кожей.
Сцевола что-то буркнул, его подручные ретировались за дверь — он прикрывал их уход, словно показывая Фабиоле, что не боится ее защитников.
— Мы еще встретимся, — вкрадчиво произнес фугитиварий, отвешивая издевательский поклон, так давно ненавистный Фабиоле. Через миг его окрик, приказывающий отряду поспешить, уже разносился по улице.
Фабиола бессильно прислонилась стене.
— Подонок хуже некуда, — заявила Йовина из коридора. — Страшно связываться.
— Демон тебя побери! Уж не ты будешь мне об этом рассказывать! — Фабиола не сдерживала гнева. — И как ты шустро доложила ему, что я теперь хозяйка! Сделку оформлять еще и не начинали!
Йовина предприняла жалкую попытку изобразить невинность.
— Бросить бы тебя и уйти! — продолжала бушевать Фабиола. — Сиди в своем дерьме, лучшего не заслуживаешь!
— Нет! — К покрасневшим глазам Йовины подкатили слезы, она умоляюще стиснула руки, голос сорвался в шепот. — Сжалься! Я совсем старуха, он меня так запугал…
Фабиола подавила ярость. Доверять старой карге нельзя, но незачем торопить события. Пока Фабиола будет вникать в дела Лупанария, Йовина еще пригодится — тридцатилетний опыт дорогого стоит. Просто надо ее держать на коротком поводке.
— Я тут подумала, — с улыбкой заявила девушка, — что сначала заплачу половину цены, а остальное через двенадцать месяцев. Смотря как дело пойдет.
Йовину перспектива явно не обрадовала, но под железным взглядом Фабиолы хозяйка бессильно сжалась — вряд ли ей кто-то предложит условия лучше.
— Хорошо, — притворно улыбнулась она. — Мне все равно.
— Вот и прекрасно. Пиши купчую.
Йовина послушно проковыляла к столу и отыскала полоску чистого пергамента. Окунув стилус в стеклянную чернильницу, она нацарапала несколько строк, подписалась внизу и терпеливо дождалась, пока Фабиола поставит на пергаменте свое имя.
— Теперь довольна? — вырвалось у старухи.
Взглянув еще раз на документ, Фабиола сунула его в мешочек — она не сомневалась, что условия передачи Лупанария записаны верно, но в терминах права ничего не смыслила, а сделка обязана быть безупречной в глазах закона.
