С куревом в одной руке и выпивкой в другой, они какое-то время сидели молча.
– Так, значит, ты получил свою подачку от государства? – спросила Шэрон.
Жонглер только рассмеялся.
* * *
Уилл проснулся в предрассветных сумерках и с мгновение лежал, напрягая память и пытаясь сообразить, где же он находится. Учитывая жизнь в сквоте и тюрьму, слишком уж много времени прошло с тех пор, как он последний раз спал в комнате, где на окнах были занавески. Потом почувствовав тепло свернувшегося подле него тела, он расслабился.
Он едва верил, что лежит в одной постели с Бернадеттой. В воображении его прокручивались их предыдущие встречи. Внезапный порыв ветра, открывший столь многое, пока она ждала, когда раскроются двери и можно будет войти поезд. Их неожиданное столкновение в Департаменте социального обеспечения. А потом случайная встреча посреди жестокостей и насилия у баррикад сегодня утром. Наконец он вспомнил, как они занимались любовью. Нежно погладив ее плечо, он осторожно поцеловал Бернадетту.
Бернадетта обернулась к нему.
– Привет, – сонно пробормотала она.
– Привет.
Опустив руку, Бернадетта погладила уиллов хуй.
– И ты тоже здравствуй, – тут она снова поглядела на Уилла. – Мне снился твой роскошный татуированный член, – сказала она. – Больно это было? Я хочу сказать, больно было, когда накалывали татуировки?
– Это не совсем татуировки, – признался Уилл.
Потом он пересказал ей историю своего столкновения с таинственной девушкой в пустом пабе. Как все ее тело покрывали похожие татуировки, которые начали словно светиться изнутри, когда они занялись любовью. Как потом все взорвалось вспышкой яркой зелени, после которой перед глазами у него плыли красные знаки. А потом оказалось, что те же знаки запечатлены на коже его прибора. Он рассказал, как девушка невесть куда исчезла и как он нашел ее собаку, на ошейнике которой висела такая же загадочная кельтская с виду подвеска, какая была на шее девушки.
– Я поначалу думал, это кислотный трип или что-то вроде того, но эти орнаменты на моем члене как бы доказательство того, что все случилось на самом деле, ведь так?
– Ну, как бы то ни было, это невероятно сексуально, – сказала Бернадетта опускаясь на него, проводя языком по рунным орнаментам на его теперь пульсирующем хуе.
Затем, став на четвереньки, она взяла его в рот.
Уилл нежно погладил ее ляжки, провел руками по волосам пизды. Она уже была горячей и влажной. Внезапно Бернадетта резко воздохнула, воскликнула:
– Ох!
– Извини!
– Просто у меня там все немного болит. Потеря невинности и все такое, – сказала она, и голос ее звучал лишь наполовину иронично.
Оба они рассмеялись. Смочив пальцы в ее соке, Уилл принялся гладить ее соски, в ту время как она сосала его член. Погладив ее по ляжкам, он запустил пальцы ей в анус.
– Мммм…, – пробормотала Бернадетта, не выпуская его хуй. Потом, подняв на секунду голову, сказала: – Ммм, это и впрямь сексуально. Подожди.
Не глядя, она открыла ящик тумбочки и нашарила в нем флакон детского масла. Этим маслом она иногда пользовалась, когда мастурбировала с вибратором. Она протянула Уиллу флакон, и он щедро обмазал маслом ее анус, прежде чем снова запустить в него пальцы.
– Я хочу снова почувствовать тебя в себе, – Бернадетта снова оторвалась ненадолго от его прибора. – Моя мохнатка слишком натерта.
Став на колени, Уилл передвинулся так, чтобы оказаться позади нее. Просунув руку между ногами, Бернадетта начала слегка поглаживать свою пизду, ее пальцы едва касались его шаров, потом пару раз толкнули их. Взяв член в руку, Уилл потер им о ее зад, наслаждаясь шелковистой гладкостью детского масла. Конец его хуя был твердим и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов, Уилл пристроился над Бернадеттой и осторожно ввел член в ее анус, чувствуя, как тот раскрывается, чтобы принять его. Когда его хуй вошел глубже, Уилл почувствовал ее крепкую хватку, услышал ее стоны наслаждения. Пальцы Бернадетты залетали в обезумелом танце, когда удары Уилла стали становиться все глубже и чаще. Комната расплылась во вращающиеся по безумной спирали дробные папоротники, и любовники разом вскрикнули, когда природа забрала их обоих.
13
Это Бернадетта вспомнила о плотном коричневом конверте, какой отдала им, помогая сбежать, незнакомка в такси. Уилл вслух и в пустоту спросил, кто или что собственно такое эта баба. Он снова увидел ее мысленным взором: вот она вытаскивает какое-то удостоверение и отдает, будто гавкает, приказы полицейским. Может она сама какой-то чин в полиции или что-то вроде того? Может, агент службы безопасности? Кем бы она ни была, она спасла их от ареста и, уж точно, от неминуемого избиения.
Уилл снова оделся, а Бернадетта просто набросила шелковый халат, после чего они вдвоем отправились посмотреть, что за подарок они получили от незнакомки. Уилл разорвал конверт, из которого тут же вылетели несколько крупных глянцевых черно-белых фотографий. Первым его впечатлением было, что фотографии предназначались для какого-то специализированного порнографического журнала «Исполнительный альманах корпофила» или что-то вроде того. На фотографиях фигурировал менеджер в дорогом костюме, – вроде как директор компании, – поедающий кучку дымящихся какашек. На другом снимке толстая уборщица как будто вставляла ручку щетки в его зад.
В полном потрясении Уилл перебирал фотки.
– Не врубаюсь, – простонал он. – Она что, думала эта дрянь нас заведет или что?
Он перебросил фотографии через стол Бернадетте. Та же только рассмеялась.
– Грязный старый пердун! Кто бы мог подумать, что он таким увлекается!
– Что? – воскликнул Уилл. – Так ты его знаешь?
– Не лично, разумеется. И очень этому рада. Но я его сразу узнала. Это никто иной, как сэр Маркус Фаркус, исполнительный директор и президент, и вообще самый главный в «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» Смотри, на стене за ним даже виден логотип «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» – она подала Уиллу нужную фотографию.
– Да! Черт побери! Ты права.
– Кажется, я догадываюсь, зачем она отдала нам этот конверт.
– Ага. Если эти фотки попадут в прессу, это раз и навсегда прикончит Фаркуса. С проектом строительства автотрассы токже будет покончено.
– У меня есть пара знакомых среди журналистов. Полагаю, я смогу кое-что из этого им передать…
– Во-во, – воскликнул Уилл. – А мне кажется, я чувствую надвигающуюся акцию с расклейкой плакатов.
– А теперь, – разумно сказала Бернадетта, убирая снимки назад в конверт. – Если эта гадость не отбила тебе аппетит, думаю, нам стоит поесть.
Встав, она начала рыться в холодильнике. Очень скоро на столе появились хлеб, сыр, фрукты и бутылка вина. Все мысли о противных привычках Фаркуса были изгнаны подальше, и любовники с жаром принялись за еду.
Отставляя пустую тарелку, Уилл добил остатки вина.
– Ну, теперь, наверное, мне надо вернуться в сквот посмотреть, как там Брайди.
Бернадетта внезапно подняла на него озадаченный взгляд.
– Кто такая Брайди?
– Собака. Ну, знаешь, собака девчонки. Татуированной девчонки. Разве я не рассказывал тебе, что нашел ее собаку и вроде как взял ее себе?
– Да, ты рассказал. Так кто такая Брайди?
– Это имя собаки. Трина его придумала.
Бернадетта слегка побледнела.
– Что-то не так?
– Нет-нет. Почему-то это кажется очень уж знакомым, вот и все. Может, мне стоит почитать кое-что сегодня вечером. Попытаться освежить память… Все эти полузабытые факты… не знаю.
– Ты не против, если я оставлю фотографии здесь у тебя? – спросил Уилл. – Я возьму один снимок для плаката. Просто мне кажется, здесь они будут в большей безопасности.
– Разумеется, оставляй.
Уилл снова пролистал фотографии. Он выбрал ту, на которой была изображена со спины женщина, враскрячку сидящая на столе и срущая, в то время как Фракус, с мокрыми налипшими на лоб волосами, глядел на ее экскременты жадно и с каким-то даже безумным видом. Логотип «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» был ясно виден на стене позади него. Уилл свернул снимок в трубочку и заткнул в карман на штанине.
– Еще увидимся.
– Очень на это надеюсь, – отозвался Уилл. – Сегодня это было прекрасно.
Ему не хотелось уходить. Ему хотелось продолжать заниматься любовью с Бернадеттой, и он знал, что ей хочется того же. Он развязал на ней халат и осторожно провел кончиками пальцев ее груди. Потом наклонился поцеловать быстро твердеющие соски. Бернадетта схватила его член, слегка сжала через гимнастерку. Они поцеловались глубоко и долго, потом Уилл повернулся и быстро пошел к парадной двери. Сделав глубокий вдох, он захлопнул ее за собой, потом зашагал в сторону Лондонских полей и Уэлл-стрит за ними.
Через десять минут он уже поднимался по парадной лестнице сквота. Еще с улицы он услышал тяжелый рокот гитары Трины, и испытал чувство невероятного облечения: слава всем богам, она тоже выбралась с баррикады целой и невредимой. Повернув ключ в замке, он через ступеньку побежал по лестнице. Когда он открыл дверь в ее комнату, то буквально ударился о стену дыма ганджи и шума.
