КАММАРОТА (наклоняясь к Эдуардо). Дон Эдуа! Дон Эдуа!
ЭДУАРДО (во сне). Кого я вижу! Дон Джачинто Каммарота!
КАММАРОТА. Собственной персоной!
ЭДУАРДО. Ну, что касается персоны, то это сильно сказано.
КАММАРОТА. Оно кончено…но, так или иначе, это я. Как поживаете?
ЭДУАРДО. Благодарю, вашими молитвами. А вы?
КАММАРОТА. Похвастаться не могу. Однако и не жалуюсь.
ЭДУАРДО. Одежонка-то ваша оставляет желать лучшего.
КАММАРОТА. Что делать. Это она отправила меня в таком виде на вечное жительство в Поджореале.
ЭДУАРДО. Кто «она»?
КАММАРОТА. Грациелла. Она наверняка рассудила: какого черта ему наряжаться? Для тамошних знакомств и так сойдет… кто знает, куда подевались мои вечерние костюмы.
ЭДУАРДО. Туда же, куда и ваши спортивные пиджаки и брюки.
КАММАРОТА. Куда же, интересно? Дома я их больше не видел. А в самом деле, куда они могли подеваться?
ЭДУАРДО. А вы не догадываетесь?
КАММАРОТА. Нет.
ЭДУАРДО. Тем лучше.
КАММАРОТА. Нас там держат в полном неведении, и я решительно ничего не знаю. Единственно, о чем меня уведомили..
ЭДУАРДО. О чем?
КАММАРОТА. О том, что я умер… Но как и отчего это произошло — ума не приложу!
ЭДУАРДО. Серьезно?
КАММАРОТА. Окажите любезность, дон Эдуа, просветите меня на этот счет.
ЭДУАРДО. А как я могу просветить? Сказать по совести, я ведь не присутствовал при сем. Слышал только истошные крики Грациеллы: «Дон Эдуа, на помощь! Джачинто приказал долго жить!» Короче, когда я прибежал, вас уже не было.
КАММАРОТА. И у вас не явилось по этому поводу никаких соображений? Ну, может, какое легкое подозрение? Как вам кажется, дон Эдуа, чья тут рука?
ЭДУАРДО (с содроганием). Откуда мне знать? Успокойтесь, дон Джачинто, не надо так волноваться. Скорее всего, это была рука Божья.
КАММАРОТА. Нет… Нет и нет… Это невозможно. Неужели вы не можете дать мне вот хоть такусенькую (показывает кончик указательного пальца) зацепку?
ЭДУАРДО. Увы!
КАММАРОТА (двусмысленно). Ну, а как поживает Грациелла?
ЭДУАРДО. Крепится.
КАММАРОТА. Новым супругом не обзавелась?
ЭДУАРДО. Ммм. мм…не знаю…возможно…
КАММАРОТА. Кто бы ни был ее новый муж — не хотел бы я оказаться в его шкуре.
ЭДУАРДО. Не хотели бы?
КАММАРОТА (поглядывая на воображаемые ручные часы). Теперь я должен попрощаться с вами… Мне пора… (Идет к двери).
ЭДУАРДО. Обождите! Ради Бога, еще минуточку!.. Расскажите мне о ваших подозрениях… (Повышает голос, как бы пытаясь удержать исчезающего во мгле Каммароту.) На кого вы думаете?… Грациелла? Она помогла вам покинуть этот мир? Скажите! Заклинаю вас!
Каммарота качает головой, делает прощальный жест рукой и растворяется в темноте.
(Сидя на постели, корчась от страданий, кричит.) Остановитесь! Дон Джачинто! Ради всего святого, остановитесь!
Испуганный криками ДЖЕННАРО бежит на помощь хозяину.
ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, что с вами?
ЭДУАРДО (хватаясь рукой за горло). Задыхаюсь…воздуха… Во сне мне примерещился дон Джачинто! Вот он только что вышел! Позови его! Он еще на лестнице!..
ДЖЕННАРО. Хорошо, хорошо! Не спешите! Да будьте же мужчиной! Вы ведете себя словно ребенок!
ЭДУАРДО. Шкура не имеет возраста. А сейчас речь идет о моей шкуре. О моей любимой, незаменимой шкуре!
ДЖЕННАРО. Это вам дон Джачинто сказал?
ЭДУАРДО. Да. Он выразил мне соболезнование. (Драматически.) Дженна, мне угрожает смертельная опасность!
ДЖЕННАРО. Ну?
ЭДУАРДО. Да, Дженна, я погиб. Открой окно. Надо действовать, что-то предпринимать!
ДЖЕННАРО. Что вы собираетесь делать?
ЭДУАРДО. Прежде всего хочу освободиться от этой женщины!
ДЖЕННАРО. Но вы же в браке?
ЭДУАРДО. Освещенном, но не материализованном. Дженна, этот брак можно расторгнуть мигом. А едва он будет расторгнут — я переселяюсь на конец Неаполя!
ДЖЕННАРО. А, понял вас. Вы хотите снова обрести свободу?
ЭДУАРДО. Свободу и жизнь!
ДЖЕННАРО (таинственно). Вы родились под счастливой звездой…
ЭДУАРДО. Я?
ДЖЕННАРО. Судьба благоприятствует вам… Она позаботилась о вас еще до того, как это потребовалось…
ЭДУАРДО. Ну-ка объясни…Ничего не понимаю…
ДЖЕННАРО. Не ломитесь в открытую дверь.
ЭДУАРДО. Господи, да ты говоришь, словно Сивилла Куманская!
ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, имя вашей судьбы — Кувьелло.
ЭДУАРДО. Как так?
ДЖЕННАРО. Покамест вы бегали за лекарствами, Кувьелло обтяпал ваше дельце.
ЭДУАРДО. С кем обтяпал дельце?
ДЖЕННАРО. Простите, Дон Эдуа, с вашей супругой.
ЭДУАРДО (глухо). Быть того не может! (Однако тут же его лицо озаряется улыбкой, будто его посетила счастливая мысль.) Быть не может!.. Неужели правда?
ДЖЕННАРО. Даю слово.
ЭДУАРДО. Спи… Спиритический сеанс при живом муже?
ДЖЕННАРО. Хотите, называйте это спиритическим сеансом. Он поднял ее на руки, унес на вашу половину и… что вам еще сказать…
ЭДУАРДО. Экая грязная скотина! (Пауза.) Молодец, браво! Он наверняка станет моим заместителем в душе и теле Грациеллы. Долго он, понятно, не проживет, но… волков бояться — в лес не ходить!
Открывается дверь, и на пороге появляется ГРАЦИЕЛЛА, освеженная и сияющая после сна и любви.
ГРАЦИЕЛЛА. Эдуа… А я-то думала, что тебя нет дома… (Смотрит на смятую постель.) Ты спал?
ЭДУАРДО. Да. (Обменивается понимающим взглядом с Дженнаро.) Да, но не вечным сном, на который ты, быть может, рассчитывала.
ГРАЦИЕЛЛА. Эдуа, как тебе не стыдно? Уж не пьян ли ты?
ЭДУАРДО (величественным жестом показывает ей на кушетку). Сядь. Я в здравом уме и трезвом рассудке. Хочу задать тебе несколько личных вопросиков.
ГРАЦИЕЛЛА. Слушаю. (Садится.)
ЭДУАРДО. Для начала я бы хотел получить кое-какие сведения о твоем прошлом.
ГРАЦИЕЛЛА. Сведения какого рода?
ЭДУАРДО. Супружеского. Я имею в виду покойного дона Джачинто.
ГРАЦИЕЛЛА. Как? Ревность к прошлому?
ЭДУАРДО. Хочу знать все, от начала до конца. Где ты с ним познакомилась?
ГРАЦИЕЛЛА. В трамвае.
ЭДУАРДО. Вы поженились?
ГРАЦИЕЛЛА. Конечно.
ЭДУАРДО. Тебе было хорошо с ним? Ты понимаешь — хорошо во всех смыслах: и днем и ночью?
ГРАЦИЕЛЛА. Не скрою, хорошо. Какое-то время я была очень довольна,… что там говорить!
ЭДУАРДО. А потом?
ГРАЦИЕЛЛА. Потом — знаешь, как это бывает… Джачинто рано состарился. Как-то сразу сник… По вечерам не хотел выходить… Казалось, что его гложет какое — то предчувствие…
ЭДУАРДО. А вот мы и приехали! Так, значит, предчувствие?
ГРАЦИЕЛЛА. Потом я познакомилась с тобой… остальное мы знаем оба…
ЭДУАРДО. На сей раз, дражайшая Грациелла, речь идет о другом. (Пауза.) Предположим, что и я однажды утром просыпаюсь постаревшим, изменившимся… не хочу больше выходить по вечерам, прилипаю к телевизору и газетам, у меня появляется бронхиальная астма и прочая дрянь…
ГРАЦИЕЛЛА. Почему это ты так торопишься ставить телегу впереди быка?
ЭДУАРДО. А потому, что бык хочет жить. Он хоть и рогат, а жить хочет. Стоит позади телеги и в ус не дует! Грациелла, ты дорожишь своей жизнью? Я тоже дорожу. К жизни у меня настоящая страсть. В семейной жизни есть защита против всего, даже против рогов. Единственное, против чего нет защиты, — это против смерти!
ГРАЦИЕЛЛА. Ну и что?
ЭДУАРДО. Я хочу жить!
ГРАЦИЕЛЛА. Кто же тебе мешает?
ЭДУАРДО. Ты.
ГРАЦИЕЛЛА. Я?
ЭДУАРДО. Ты. Однажды ты уже… Впрочем, читай вот это. (Показывает ей записку дона Джачинто.)
ГРАЦИЕЛЛА. Дай сюда.
ЭДУАРДО (колеблется. Затем, вспомнив что еще есть и другие записки, протягивает записку Грациелле). Узнаешь подчерк дона Джачинто?
