Михаил. Всё относительно — ещё час назад я ничего не знал о похоти Михаила и потому относился к нему благосклонно, его присутствие меня не возмущало. Этот любитель роз и колёсных артефактов вызвал вдруг во мне приступ жаркого гнева. И в ту же минуту, вспомнив об артефактах я понял, почему частичный двигатель остался в номере — это средство передвижения являлось для Грандзиона артефактом именно из-за двигателя. Использовать его запрещено. Где же сама машина?
— Свен, кто выдаёт разрешение на пользование вещами?
— У нас этим занят Беримир — он фанатик использования «правильных вещей», поэтому Совет доверяет ему в этом вопросе больше, чем мне. Дай ему волю, тут бы все летали на мётлах.
— Для этого летающие мётлы тоже нужно изобрести…
— Есть у русов такая поговорка — Рус никогда не попросит, землянин никогда не подаст. Это объясняет многое.
— Это Вы к чему, Свен?
— К тому, что Беримир — истинный землянин.
— Они все разные, Свен. Я знаю немало землян.
— Один из которых Ваш приятель, митонец?
— Разве я о нём рассказывал?
— Ваш напарник поделился!
Клод предпочёл спрятаться за спину Вэи.
— Но, ведь, Беримир не с Земли!
— Это его версия. Он у нас недаром легенды собирает — сам порядочный сказочник. А Ваш Кветослав пытался всех перехитрить — снял двигатель, который был виден, и раскатывал на розовом волобусе или как там эта его штука называлась. Оказывается, там весь корпус как один большой двигатель. Беримир, когда это понял, ужасно разозлился. Стал настаивать, чтоб Кветослав уехал. Угрожал, что выяснит, сколько на самом деле лет его девушке. Хотя, по мне, она для него даже старовата была…
— Я ничего не знал об этом. В запросе ни слова.
— Значит, не счёл нужным сообщить.
— И потом не рассказали…
— Я хотел, но Вы так быстро спутались с этими поборниками рухляди…
— Во-первых, я — сторонник прогресса, просто к нему я отношу ещё право на образ жизни, если это другим не мешает. А во-вторых — почему Вы сейчас разоткровенничались?
— Не хочется таскаться за Вами постоянно.
— Это Вам не удастся — теперь показывайте, где волобус Кветослава.
Свен посмотрел на меня так, словно удав, который хотел съесть кролика, а тот превратился в слона. Над нашими головами скользнул космолёт. Его сахарный скелетик, чиркнув, растаял в синеве.
— Беримир отнял волобус у Кветослава и продал его Михаилу.
*****
Беримира я застал в его втором жилище — вполне современной квартире в доме у подножия парка. Дверь представляла собой сплошной поток воды, который прекратился, стоило хозяину сказать «Стоп». В небольшом холле над полом парил трубчатый палас. Несмотря на мой гнев, я не удержался от сарказма.
— Я вижу, Вас не смущает ваш удобный современный дом. Лаптей и кадушек я нигде не увидел. Ни здесь, ни в Вашем другом доме.
— Судя по Вашему тону, Свен Вам всё доложил, но ничего не объяснил.
— Я и пришёл за объяснениями. Сначала кросни, теперь волобус.
— Я забрал волобус, как артефакт. Этот упёртый поборник прогресса Свен не понимает, что мы должны пользоваться только тем, что сами произвели.
— У Вас-то самого артефактов полон дом, и мир не рухнул.
— Я умею грамотно ими пользоваться, чтоб не нарушать баланс за пределами этой квартиры.
— А Кветослав, стало быть, не умеет.
— Да он мне сам всё отдал, когда выслушал мои доводы.
— Что значит — всё? Кроме волобуса было ещё что-то?
— Нет, только он.
— Как Вы могли продать чужую вещь? Вы знали, что Кветославу она больше не понадобится?
— Ни в коем случае! Кветослав сказал, что пробудет здесь не меньше месяца. Я решил отдать волобус в аренду Михаилу.
— То есть Михаил мог им пользоваться, а Кветослав нет.
— Михаил знает, где на нём можно летать, а Кветослав в первый же день врезался в верхушки деревьев, поломал их.
Моё внимание привлекла съёмка во всю стену — люди толпились возле огромного замка, сновали туда-сюда, контрастируя с невозмутимым величием замка. Беримир заметил моё любопытство.
— Это Храм искусства — самое большое собрание уцелевших произведений искусства. Его построили на Земле на исходе цивилизации в надежде на лучшее.
— Не знал о таком — обязательно побывал бы.
— Мне не нравится месиво людей внизу, но я оставил эту съёмку, потому что сам Храм просто великолепен. Я хотел бы здесь воздвигнуть нечто подобное.
Глаза Беримира вспыхнули, как маяки космолёта, а я силился понять, что движет этим человеком — наивное стремление выкопать корни русов или какой-то острый расчёт. Не тратя время на поиск истины, я засобирался по делам, искать следы следующего пропавшего — Лешко.
— Ян, можно мне с Вами? — осторожно попросил Беримир.
Меньше всего мне хотелось брать с собой писателя, но азарт узнать его поближе, разворошить начинку, возобладало.
— Хорошо, идёмте, Свену будет веселей.
При упоминании о старосте Беримир стал похож на вываренную капусту. Увы, в компании некоторых людей скучнее, чем в одиночестве.
*****
Лешко, отчаянный охотник за преступниками с Митвы, решил, что и на Новой Земле их будет немало. Отправился за город и на краю пшеничного поля.
Когда мы подошли к опушке леса, в которую мягко толкались ржаво-золотые волны спелой пшеницы, из-за облаков выплыло Ярило, и день щедро одарил нас теплом. Я постоял, прижмурившись, и сквозь приподнятые ресницы подсматривал за Вэей. Напарники успели переодеться и теперь явно наслаждались отсутствием липкой одежды. Вэя счастливо улыбалась всем, даже смущённому Беримиру, а Клод энергично растирал себе плечи.
— Вот здесь Лешко видели последний раз?
— Да, крестьянин видел, — подтвердил Свен. — Он сказал, что человек стоял на краю поля. Когда крестьянин взглянул снова, человека уже не было.
— Не провалился же он, наверняка в лес пошёл.
— Вам видней, Вы детектив, — пожал плечами староста и упёр взгляд в напарницу.
— В лесу искали?
— Прочесали несколько раз, — вяло сообщил Свен, не отворачиваясь от Вэи.
— Это так, Ян, наши люди всё посмотрели. Я лично возглавлял их.
Я с удивлением понял, что Беримир старается вернуть утраченное доверие.
Не сговариваясь, мы вошли в лес. Кристальная до головокружения свежесть с примесью ягодной карамели накрыла нас с головой. Вэя вдохнула полной грудью и засмеялась от радости. Клод тут же уткнул нос в ближайший куст и застрочил в кун наблюдения. Мы осторожно ступили на узкие, как змеи, дорожки.
Лес не был похож ни на один другой — то там, то здесь я замечал пятна
