Кирдун приказал:
— Первому отделению зайти справа к воротам, отрезать фашистам выход, второму отделению подойти к дверям. — Когда отделения собрались уходить, Кирдун добавил: — Дайте несколько очередей из автоматов по казарме с расчетом, чтобы немцы выскочили сюда, на нас, а мы тут их и положим…
Партизаны разошлись. Кирдун и командир взвода Копалев с третьим отделением подошли к забору. Кирдун приказал забросать окна гранатами.
Вдруг тишину разорвала пулеметная очередь: партизан обнаружили. Одиночный выстрел до этого был случайным.
— Ложись! — крикнул Кирдун.
Партизаны залегли. В это время посланные в обход отделения открыли с флангов сильный огонь. Враги растерялись, выбегали со двора и падали, скошенные партизанскими пулями. Партизаны плотным кольцом сжимали засевших в домах фашистов. Над головами свистели вражеские пули и мины, но они пока не причиняли партизанам вреда.
Бой затянулся. Связные докладывали: кончаются патроны.
Тогда Кирдун приказал:
— Гранаты к бою!
Силы фашистов ослабевали: раздавались только редкие одиночные выстрелы. Стены домов были испещрены осколками гранат и пулями. Оставшиеся в живых гитлеровцы, прикрываясь трупами, стреляли, не прицеливаясь.
— Эх, еще немного патронов — и покончили бы с гадами, — процедил сквозь зубы Кирдун, снял фуражку, вытер большой с глубокими залысинами лоб.
В это время к нему подполз связной и передал приказание Серегина: «Сниматься!» Стал слышен гул машин — это немцы спешили на выручку блокированному гарнизону.
Было уже четыре часа утра. Во всех домах поселка окна и двери раскрыты настежь, перепуганное население попряталось.
После длительной трескотни пулеметов и грохота разрывов вновь наступила тишина.
Подбежал Морозов, командир первого взвода, и отрапортовал.
— Товарищ командир, приказание выполнено — полицейский участок разбит, взяты трофеи: подводы с кожей, маслом, мукой.
— Потери? — спросил Антон Кирдун и бросился к подъехавшим подводам. В этой операции партизаны потеряли двух человек.
На горизонте голубоватого небосклона показалась красная кайма зари. В просыпавшемся лесу, еще погруженном в белесый туман, робко посвистывали птицы.
Возвратившись в отряд, Серегин и Кирдун немедленно доложили о проведенной операции.
— Передай, Антон, от имени командования всем бойцам и командирам благодарность за отличное выполнение операции, — сказал я.
Как позже выяснил Жардецкий, в Долгинове было убито девятнадцать эсэсовцев и двадцать два полицейских, около двадцати человек ранено.
Теперь мы в течение нескольких дней опять могли принимать самолеты на старой площадке, хотя стало ясно, что оккупанты не оставят нас в покое. Придется уходить из этого района.
В тот же день я сообщил в Москву о проведенной операции и дал координаты временной приемочной площадки, которую мы выбрали недалеко от лагеря. Москва обещала выслать самолеты.
Три или четыре ночи подряд на площадке зажигали костры и принимали груз.
Утром мы делили присланное так, чтобы в случае опасности партизаны могли все унести с собой, ничего не оставляя врагу.
Вечерело. Мы готовились к приему четвертого самолета. Ко мне подошел комиссар и, широко улыбаясь, сказал:
— Возвратился Мацкевич и знаешь кого привел?.. Меньшикова с разведчиками и делегатов от десяти партизанских отрядов.
— Наконец-то! — обрадованно воскликнул я.
Вместе с Тимчуком и Морозкиным я ушел в лагерь.
Пришедшие товарищи стояли в кругу партизан. Я подошел к Меньшикову. Его небритое, исхудавшее лицо было таким же строгим, так же колюче смотрели глубоко сидящие глаза.
Мы обнялись, затем я поздоровался с остальными.
— Рассказывай же! — подвел я его к поваленной сосне.
Сели, и из его рассказа я узнал…
Во время перехода железной дороги Минск — Москва у станции Жодино Меньшиков со своими разведчиками отошел к кладбищу, находившемуся по другую сторону железнодорожного полотна, и стал ждать отряд. Тут вспыхнула сильная перестрелка, и, зная конечные пункты маршрута, он решил не подвергать группу опасности, уйти.
Идти было трудно: местность болотистая. Переночевав в маленьком леске, группа двинулась дальше и к вечеру вышла к деревне Заручье. Здесь они достали продукты, наметили маршрут. Немного отдохнули и пошли опять. Меньшиков хотел быстрей дойти до деревни Островы Борисовского района: там он надеялся встретиться со мной. Однако, пройдя деревни Святое и Островы, разведчики никого из нас не встретили и остановились в лесу около Заболотья.
В деревне Стриево Меньшиков узнал от лесника, что в этом районе находится партизанский отряд. Начались поиски. Взяв проводника, разведчики побывали у озера Песочное, но, обшарив все вокруг, никого не нашли.
В деревне Маконь Меньшиков услышал о каком-то якобы действующем здесь партизанском отряде. Что-либо более определенное узнать не удалось. В деревне Слобода встретились с осевшим в деревне раненым красноармейцем, который имел связь с партизанами. Он сначала отнесся к Меньшикову с подозрением, затем, убедившись, что это действительно свои, пообещал привести партизан. Место встречи назначили в лесу.
Неожиданно со всех сторон группу Меньшикова окружили вооруженные люди. Звездочек на головных уборах у них не было.
— К оружию! — крикнул Меньшиков.
Разведчики мгновенно приготовились к обороне.
— Не стреляйте! — крикнул неизвестным Меньшиков. — Кто вы такие?
— Партизаны отряда Сацункевича.
— Ну, и мы партизаны, — ответил Меньшиков.
Группы осторожно сблизились. Познакомились.
Отряд Сацункевича был создан недавно и насчитывал всего двадцать человек. Партизаны, поначалу недоверчиво поглядывавшие на висевшие у разведчиков немецкие маузеры, вскоре с увлечением слушали рассказы о Москве, о фронте, о жизни в тылу. А утром отряд Сацункевича совместно с группой Меньшикова разгромил полицейский участок и маслозавод в Клейниках.
Находясь в отряде Сацункевича, Меньшиков с помощью его партизан искал нас и почти в каждом районе находил мелкие группы.
17 мая разведчики Сацункевича натолкнулись на партизан Николая Дербана и рассказали им о десантниках из Москвы. Эта радостная весть пронеслась по лесам. Многие патриоты и группы стремились встретиться с москвичами.
Для установления связи Меньшиков выслал в деревню Шеремец Березинского района Малева и Назарова. Там они с помощью связного Карповича встретились с командиром отряда Кусковым. Этот отряд, насчитывавший около тридцати человек, собирался уходить за фронт.
— Когда рассчитываете до фронта добраться? — как бы между прочим спросил Меньшиков.
— За месяц дойдем, — ответил Кусков. — Там придется дней десять возле фронта покрутиться, найти место, чтобы проскочить… В общем, месяца через полтора будем у своих…
— Та-ак, — медленно, словно соображая вслух, протянул Меньшиков. — Тридцати бойцам нужно полтора месяца, чтобы фронт перейти. При переходе человек десять потеряете… Ведь нас с той стороны армейские разведчики проводили, а с этой некому помочь будет… А вот, скажем, наш отряд потерял за полтора месяца двух человек, уничтожил больше сотни фашистов, подорвал несколько эшелонов. Что скажете на это?..
В конце концов Кусков согласился, что его отряду целесообразнее остаться и бить врага в тылу. Были созданы партийная и комсомольская организации, выделена инициативная группа для образования нового отряда во главе с Бережным.
Усилиями Меньшикова и Сацункевича организовали еще одну инициативную группу во главе с Василием Дерюгой.
В Червенском районе действовали группы Кузнецова в тринадцать человек и Иваненко («Лихого») из двадцати трех человек. В этих группах разведчики Малев и Назаров рассказали о задачах партизанской борьбы и структуре партизанского отряда.
На совещания командиров и комиссаров, созванные Меньшиковым в Смолевичском, Червенском и Березинском районах, прибыли наши связные Мацкевич, Чернов и другие.
Меньшиков дал указания об оформлении партийных организаций и особых отделов.
Старший лейтенант Меньшиков был человеком опытным, обстрелянным, понюхавшим пороху еще в тридцатые годы на Дальнем Востоке. Командир-пограничник, награжденный еще тогда орденом боевого Красного Знамени, он пользовался большим авторитетом за решительность, смелость и инициативу. Дмитрий Александрович умел принимать самостоятельные решения, проявлял разумную инициативу.
Мацкевич рассказал делегатам о нашем отряде и о том, что при нас работает уполномоченный Минского подпольного обкома партии Ясинович. Меньшиков предложил направить для связи с нами делегатов от отрядов.
