Всего этого просто не могло быть.
— Нет, ну правда, обидно же — только-только в их систему очков врубились, только-только отыгрываться начали…
Разум старательно цеплялся за мелкие нереальности, уходя от реальности большой. Той самой реальности, в которой многословный от обиды Рентури был, а не было совсем другого. Много чего другого больше не было в этой нереальной реальности…
Не было вереницы странных отчаянно-оранжевых сейтов, сейтов наземных, странных таких, перевёрнутых, от их опрокинутого вида всегда начинала слегка кружиться голова и путалось ощущение верха и низа. Одни уже эти сейты выдавали в пришельцах чужаков даже больше, чем их полное неумение ходить по вертикали. Даже больше, чем странные остро пахнущие штуки — иногда гудящие, иногда бесшумные, маленькие или большие, летающие или стоящие на месте, но входящие в одно определение инвентаря — МАШИНЫ.
Впрочем, машин тоже больше не было.
Только примятая и почерневшая трава там, где они обычно стояли, и ровные спокойно-серые квадраты-заплатки, к которым ранее крепились странные сейты. Не подвесные. И — окружённый серебристым коконом защитного поля комплекс того, что заменяло им Паутину и Арбитраж. Если бы не это да уходящая к посадочной шахте просека — можно было бы подумать, что сами пришельцы как раз и были сном, нелепым и нереальным.
Что не было их вовсе.
А, значит — ничего не было…
— Но могли бы хоть дать отмашку…
Арбитры говорят, там, в горах, у самой площадки, оставлен их инвентарь. Те странно пахнущие и временами довольно шумные штуки, что так облегчали пришельцам игру, выводя их команды сразу же на уровень корневой лиги. Такой инвентарь — это тебе не на коленке сделанный арбалет или саморучно склеенное крыло, только и годное, что потешить арбитров. Такой инвентарь — это призовые очки ещё до начального свистка. Такой инвентарь не бросают.
Да, конечно, все эти штуки сейчас напрочь выведены из игры. Когда оставляешь надолго — надо обезопасить от зверья и перепадов температуры и выключить всё, что только можно, это и рль ясно, да и правила довольно жёстко требуют. Не заботятся об инвентаре только в том случае, если больше не собираются его использовать. Если не оставили, а выбросили. За ненужностью.
Инвентарь ведь не станут сохранять — если нет намерения вернуться и продолжить игру?
Нет, это не заявка, конечно, не обещание, не надежда даже.
Но — всё-таки…
Вчера к орсам поднялась одна из Арбитров… Ну, не совсем, конечно, к ним и не совсем поднялась, на полпути встретились, но всё равно — явление почти неслыханное.
И сказала об этом.
Не об оставленном инвентаре, конечно…
— Мы-то ладно, мы привыкли уже… Но с остальными-то так — зачем? Они же играли по правилам!
…О том, что в этом году ничего не будет.
Ни Сбора, ни Больших Игр.
Она так и сказала — ничего…
— Не понимаю я их всё-таки, — сказал Рентури.
…Говорят, где-то далеко на Островах ещё остались какие-то отдельные команды. Другие.
А эти — ушли.
Он не поверил, когда услышал.
Даже Арбитру — не поверил.
И вот — стоит здесь, на непривычной, так и норовящей вывернуться из-под ног РОВНОЙ поверхности. И по-прежнему не верит. Хотя мог бы понять ещё врийс знает где, даже у самого расщеплённого молнией ствола уже мог бы понять, — обычно шум долетал и туда.
А сейчас — тишина.
Только ветер. И бубнящий над ухом Рентури.
Ушли…
Не поблагодарили за игру, не договорились на будущее, даже финальной отмашки не дали.
Впрочем, чего ещё ждать от тех, кто приходит снизу? Снизу приходят лишь скиу, а у скиу нет правил. Так чему же ты так удивлён — если, конечно, это только и именно удивление.
Получили всё, что хотели, попутно смешали с ветром. Может быть — даже и не заметили. И ушли, унося в нагрудном кармане очередной трофей.
Ушли.
Не вспомнили даже.
И не отдали обещанного.
А ты что — на что-то иное надеялся?..
Базовая. Космопорт. Холл первого этажа
Стась
Турникет, по логике вещей, должен срабатывать только на входе…
Глупо же проверять на выходе тех, кого уже и так проверили только что? Лишние хлопоты, лишняя аппаратура, а, главное — зачем его проверять, ежели выходит он уже? Кому, собственно, до него дело есть, до выходящего?..
Стась рассуждала логически и была уверена, что никому до выходящего никакого дела быть не должно. Но всё равно постаралась не коснуться пластиковых стенок, а кожу на лопатках стянуло мурашками. Да и волосы на затылке наверняка бы встали дыбом, оставайся они там ещё…
Метрах в двух от женского турникета толпилась пехота — матерящаяся, налезающая друг на друга и медленно свирепеющая.
Но — дистанцию соблюдающая свято.
В воздухе аппетитно пахло подгоревшим мясом, хотя самого пострадавшего экспериментатора видно не было — оттащили уже.
Стась предпочла бы сразу смешаться с толпой, но толпа тоже блюла дистанцию. Что ж, не всё котэ маслицем…
Она уже миновала турникет и успела сделать пару шагов, когда один пехотинец обернулся.
Это был тот, молодой и усатый, под рукой которого она поднырнула тридцать восемь минут назад…
Рефлексы — они и на Базовой никуда не деваются. Тут уж ничего не пропишешь. Стась щёлкнула зубами и в последний момент поймала рванувшееся наружу сердце, стиснула его аккуратненько, глупое, в истерике бьющееся и верещащее; «Бежать!!! Бежать!!!». И, с трудом разгибая сведённые судорогой икры, во всём согласные с истошными приказами сверху, сделала следующий шаг — ленивый, медленный, непричастный.
У пехотинца отвисла челюсть и глаза стали квадратными. Стась видела это краем глаза, делая следующий шаг. Точно такой же, как и первый. Рефлексы опять рванули во все тяжкие. Ещё один шаг. Теперь Стась больше не видела пехотинца, но рефлексы рисовали отчётливо, как в квадратных глазах его загорается нехороший охотничий огонёк, как раскрывает он ещё шире и без того немаленький рот, как набирает в грудь воздуха для мощного вопля…
Ещё один шаг.
Спокойный, неторопливый.
Сейчас…
Вот сейчас он закричит. Вот сейчас… Ещё один шаг…
Интересно — заперта ли дверь для персонала?
Вообще-то, конечно, на лётном поле делать ей было нечего, но от центрального входа уже приближалась малоприятная группа, где среди пятнистых комбинезонов явственно просвечивали синие, а, значит, зал вот-вот оцепят всё равно, даже если этот чёртов пехотинец так и не заорёт…
Дверь на лётное поле заперта не была.
Стась оставалось до неё шагов пять, когда, распахнув с треском тяжёлые створки, в зал влетела Лиз.
Увидела Стась.
Запнулась.
Моргнула очумело.
Перекосилась, словно раскусила лимон целиком.
И, уже больше не обращая на Стась ни малейшего внимания, рванула к пехотинцам.
Нормальная, между прочим, реакция нормального человека. И этот, за спиной — не заорёт. Сморщится только брезгливо — здесь всё-таки Базовая, а не Анграунд.
Стась так обнаглела, что, проходя мимо выставленного в дверях пехотинца, мазнула его голым плечом. И получила ещё один скользящий брезгливый взгляд. Пехотинец даже отодвинулся слегка, чтобы проход не загораживать.
Что и требовалось доказать.
Стась выпятила подбородок и помяла зубами тугой неподатливый ком жевательной резинки. Две полные упаковки «Лорекса», двадцать четыре подушечки; чтобы такое жевать — необходимо помогать себе обеими руками. Зато челюсть оттягивает — будьте-нате, и подбородок становится что твой кирпич!
А это всегда пригодится.
Тем более, если нет под рукой ничего более радикального для изменения внешности.
Базовая. Космопорт
Стась
Она не шла сюда специально, просто этот участок поля был наименее освещён. Если быть точным — освещён он не был вообще. Здесь не парковались модные яхты и пассажирские лайнеры среднего класса. Зато не было и сигнализаций.
И пехоты здесь не было тоже.
Места погрязнее, охрана похуже, арендная плата поменьше. Второсортные каботажники, третьесортные экипажи, ржавые трапы и наверняка безбожно фонящие движки.
Зато никто не посмотрит вслед, как бы странно ты ни выглядел и капитаны вряд ли станут разоряться на генсканер…
Этот трап был ей знаком. Шесть ржавых ступеней, ручной герметизатор. Рядом с люком — белый ромбик вакансии.
Хмыкнула. Ещё бы! Где этот кретин найдёт на Базовой осенью хорошего механика, да ещё к тому же — мужчину?!..
Хм…
Этот корабль был крайним. Дальше начиналась склады. Стась подошла к забору из реек и проволочной сетки, остановилась. Выломала две боковые доски — сойдёт как ещё один камень. В смысле — по кустам. Если, конечно, догадаются сюда проследить.
