Зверочеловек взревел и завертелся на месте волчком, силясь вытащить меч, а она же зависла над ним в воздухе, делая какие-то пассы руками… Совсем как ИБС, перед тем, как поджечь наш УАЗ!
И я не ошибся! В то мгновение, когда монстр с ревом вытащил меч из раны и отшвырнул его в сторону, идущий словно бы от земли поток огня охватил его с ног до головы и взметнулся вверх, к Назгулу, воздевшему руки к небу.
Сквозь стену огня я видел, как пылающее чудовище скрестило руки на груди, словно медитирующий индус, а затем резко развело их в стороны, словно разгоняя огонь, и… огненная пелена, окутывавшая его, в самом деле разлетелась в стороны, обдав жаром даже меня, стоявшего в двух десятках метров от места поединка.
Они вновь замерли, напряженно глядя друг на друга, а затем ИБС сорвался с места и побежал, спасая свою жизнь. Назгул задержался лишь на пару секунд — одна, видимо, ушла на принятие решения, а еще одна — на то, чтобы подхватить с земли меч. И вот она уже несется по воздуху с развивающемся за спиной плаще. Не прошло и пяти секунд, как они оба скрылись за поворотом дороги у Дома Одежды.
Я застыл на месте, словно громом пораженный. В голове вертелась одна и та же глупая мысль, к которой я возвращался снова и снова. Нет, я думал не о своих сломанных ребрах, и не о погибших ребятах из моего отделения. «Я видел битву титанов» — думал я, а перед моими глазами стоял образ юной девушки-Назгула, заносящей для удара меч. Я попытался представить себе, как она должна выглядеть без своей черной формы и маски — ничего не вышло. Единственное словосочетание, подходящее для того, чтобы описать ее, пришедшее мне в голову — «Смертельно красивая». Этим было сказано все…
Та сцена поединка до сих пор стоит у меня перед глазами, и вносит сомнения в мое восприятие «Когорты». Я не верю в благородство и рыцарские манеры Назгулов. Все, что они делают, они делают ради какой-то личной выгоды. Нет, я не спорю, даже самый закоренелый альтруист в первую очередь думает о себе, так как помогая людям он получает от этого некое удовлетворение, и ради него и творит добрые дела. Выгода «Когорты» — это деньги и торговые льготы для команды Носова, но… Я не верю в то, что «Интеркомодитис» и Тень будут довольствоваться тем, что имеют сейчас. Тем, чего достигли… Когда-нибудь они решат править миром, и сделают все, чтобы добиться этой цели. Вспомните Будду: «Трудно власть имущему не употребить ее», и задумайтесь о власти Назгулов.
Но в то же время, вспоминая девушку, пришедшую мне на помощь в тот миг, когда ИБС готов был разорвать меня на части, я думаю о том, что обладательница столь прекрасных глаз не сможет творить зло! Как бы я хотел встретиться с ней еще раз, и просто поблагодарить ее за мое спасение! Я искал ее! Через пол года, готовясь к написанию этой повести, когда город уже стал оправляться от ран, нанесенных ему вырвавшимися из-под земли чудовищами, я позвонил в новый штаб «Когорты», построенный взамен разрушенного, и попросил сказать мне, по крайней мере, кто она. Я не узнал почти ничего. Кто она, откуда, уцелела ли в День Гнева… Все сведения о Назгулах напрочь засекречены. Но диспетчер «Когорты» с пониманием отнесся к моему желанию отблагодарить ее, и обещал передать мои слова. А еще, когда я описал ее, он, по крайней мере назвал мне ее имя. Не то, что дано при рождении, а то, что Назгул берет себе, вступая в «Когорту». Ее звали Пума…»
Пума
Пума мысленно чертыхнулась, когда зверочеловек одним усилием сбросил с себя оковы порожденного ей пламени и бросился бежать. Все-таки, как ни обидно было это признавать, ни чета она взрослым Назгулам… Пять минут назад Смерч сообщила о том, что завалила одного из этих уродцев, а она же упустила своего! Хотя, черта с два он уйдет! Тяжело ему будет тягаться по скорости с ее «Флайбом»!
И отдав «Флайборду» мысленный приказ она прижала его к земле, подбирая меч, а затем рванула вперед, за удаляющимся зверочеловеком.
«Не уйдешь, мразь. Пусть мой огонь тебе не страшен, но уж от меча-то ты не уйдешь!»
Расстояние между ней и бегущим чудовищем медленно сокращалось. Пуму радовало, что она настигает врага, но удивляло и настораживало то, что он по-прежнему был вне ее досягаемости. Ей случалось преследовать на «Флайборде» автомобили, и даже на трассе она могла дать им значительную фору. Получалось, что этот гигант бежит быстрее новенькой «БМВ»?! Впрочем, она уже успела оценить его силу и скорость реакции. Даже смертельно раненный (а Пума не сомневалась, что монстр близок к смерти и только железная воля не дает ему упасть прямо сейчас) он представлял страшную опасность, в том числе и для нее, Назгула…
«Еще чуть-чуть! Еще несколько секунд!»
Она занесла меч для удара, чувствуя, как встречный ветер силиться вырвать его из ее рук.
«Даже ветер против меня! Все равно не уйдешь!»
На полном ходу они миновали забитый автомобилями Горбатый Мост — люди прятались по машинам, завидев бегущего зверочеловека и летящего за ним Назгула, надеясь, что это хлипкое убежище сможет защитить их. Пронеслись мимо ДК «Чкалова» и, не сбавляя хода миновав поворот, выбрались на относительно свободный проспект Дзержинского.
Монстр чуть сбавил скорость, видимо, выбиваясь из сил… Пума сместилась чуть левее, чтобы удобнее было нанести удар мечом по шее противника, рассчитывая одним ударом просто лишить его головы.
«А если не получится?»
Шальная мысль мелькнула в голове Пумы, но тут же была вытеснена другой.
«Не уйдешь! Я убью тебя, уродец!»
Неожиданно зверочеловек сделал резкий поворот вправо, одновременно отталкиваясь от земли и взмывая в воздух. Пума не успела увернуться — сильная нога чудовища мелькнула в воздухе, и с невероятной силой ударила ее в подбородок…
Мир закачался перед ее глазами, вокруг завертелись мириады звезд, и полностью потеряв координацию Пума, вместе с «Флайбом», рухнула наземь, пробороздив несколько метров по асфальту и ударившись головой о колесо стоявшего у обочины грузовика.
«Это конец! Он убьет меня!»
Металл, плотно облегавший ноги и удерживавший ее на «Флайбе», обратился в жидкость и втянулся в отверстия, расположенные по всей площади доски, вернувшись туда, откуда появился, телепортировавшись в специальные резервуары, расположенные под штабом «Когорты». Медленно, пошатываясь, она поднялась на ноги, одновременно отдавая мысленный приказ своим браслетам. В мгновение ока ее тело оказалось обтянуто тонким слоем гибкого полисплава, не мешающего движениям, но готового затвердеть в любой момент, чтобы выдержать любой удар, а обе руки превратились в смертоносное оружие, скованные металлом, обращенным в острые лезвия.
«Почему же он не нападает?»
Пелена перед глазами медленно отступала, и еще секунду спустя Пума вновь могла адекватно оценивать обстановку, все еще борясь с головокружением. Зверочеловек стоял чуть поодаль, склонив на бок голову и с любопытством наблюдая за ее попытками придти в себя после удара.
«Чего ты ждешь, ублюдок?! Нападай! Добей меня!»
«Нет.»
Ответ прозвучал неожиданно, заставив Пуму вздрогнуть. Монстр говорил с ней ее голосом, не открывая рта. Эти слова сами собой проникли в ее голову…
«Телепатия?…»
«Да.»
Пума вдруг почувствовала, как вместе со словами в ее сознание проникает что-то еще. Что-то омерзительное и холодное, вызывающее панический ужас.
«Прочь из моей головы!»
«А ты попробуй, прогони меня.»
Верхняя губа чудовища поползла вверх, обнажая ослепительно белые клыки, и Пума готова была поклясться, что оно презрительно улыбается, видя ее бесплодные попытки изгнать его из своего сознания.
Яркая алая вспышка полыхнула перед ее мысленным взором, а следом за ней пришел самый страшный кошмар, преследовавший ее с тех пор, как девятилетняя Саша Угольникова проснулась в объятом пламенем доме и, открыв в себе способности Назгула, превратилась в Пуму… Лица! Искаженные гримасой боли человеческие лица, перетекающие одно в другое среди языков пламени. Она вновь увидела огонь, подбирающийся к ней, рушащиеся потолочные балки, и тысячи лиц, тянущихся к ней.
Тело окатила волна слабости. Ноги Пумы подкосились, и она рухнула на асфальт лицом вниз, не думая более о стоящем рядом зверочеловеке. Ей хотелось одного, чтобы видение пламени исчезло, забрав с собой ее страх перед ним. Не выдержав, она исступленно закричала, бессильно молотя по асфальту руками, вкладывая в этот крик весь страх и всю боль, пережитую и сейчас, и три года назад, во время пожара, обратившего ее в ту, какой она была сейчас.
Ее крик отчаянья вихрем пронесся над мостовой, заставив людей в панике закрывать окна и прятаться по машинам. Казалось, вся улица пришла в движенье — всколыхнулся, как в землетрясенье, асфальт, зазвенели стекла в оконных рамах, в пыль рассыпались фары стоявших рядом автомобилей, и даже величавые дома, стоявшие тут более полувека, казалось, хотели сорваться с места и броситься бежать, спасаясь от вырвавшейся наружу неподконтрольной силы Назгула.
